Как ты мог блять? — к себе разворачиваю, хватаю за шиворот и приподнимаю, чтобы посмотреть ублюдку в глаза.
Да только нет там ничего. Одна лишь неприкрытая враждебность и ненависть в них полыхает. Уж не знаю, чем я ее заслужил. Хотелось бы услышать разъяснения по этому поводу.
— Ничего, я тебя разговорю. Пожалеешь, что сам под пули у ЗАГСа не вышел.
Швыряю его тушу на пол и выхожу в коридор. Иначе есть вероятность того, что я убью его голыми руками прямо в этой квартире.
— Как стемнеет, увезите эту мразь на дачу, — обращаюсь к начальнику охраны. — Но только так, чтобы без соседей-свидетелей, осторожно тут.
— Понял.
— Пусть твои люди достанут дикую крысу. Пожирнее, да побольше.
Никогда не предполагал, что опущусь до излюбленных приемов своего отца. Зато, как символично будет.
— Зачем крыса? — недоумевая, кривит губы Григорий.
— Затем. Посадишь на живот, накроешь кастрюлей и поддашь жару нагревательным прибором. Сечешь?
— И она…
— Начнет дико нервничать и искать выход наружу.
Один из амбалов меняется в лице. Дошло, что к чему.
— Развлекайтесь до тех пор, пока язык не развяжется. А он развяжется, не сомневайтесь…
Глава 74. Тонкий лед
Стоим с Яном у роддома. Курим как правильные, в специально отведенном для этого месте.
— И как ты? — спрашиваю у Алены, прижимая трубу к уху.
— Уже терпимо, а вот рожать, как я и предполагала, очень больно, — признается девчонка. — Спасибо, что Ян был со мной от начала и до конца. Сама бы я точно не справилась.
— Ну, не реви, все хорошо ведь? Вон какого крепыша подарила своему мажору.
Она всхлипывает.
Пять минут назад Алена скинула нам фотку сына. Маленький, пухлый, сморщенный человек. Их с Беркутовым плоть и кровь. Их чадо.
— На кой икс ты полезла на ту долбаную стремянку? — затягиваюсь сигаретой, зажатой меж пальцев.
— Цветы полить надо было, — отзывается расстроенно. — Листочки подсушились. Обычно Ромку загоняю наверх, чтобы дальние горшки полить, а тут он уехал в командировку к этим своим китайцам.
— Дались тебе эти растения!
Она тяжко вздыхает.
— Теперь боюсь, все ли в порядке с Артемом.
— Все хорошо. Уверен, врачи подтвердят мои слова.
— Надеюсь. Что насчет тебя, Илья? — спрашивает осторожно.
— Я в норме, — произношу вполне себе правдоподобно.
А у самого нутро в хлам. В решето. Смириться с тем, что твой друг оказался предателем, — ой, как непросто. Смириться с тем, что из-за него погибли и пострадали близкие люди, — непосильная задача. Груз, с которым теперь как-то предстоит жить. Потому что моя вина там есть однозначно. Дело даже не в том, что я пригласил друзей на свадьбу, а в том, что не сумел вовремя распознать врага. А были ведь предпосылки. Стоило обращать внимание на каждую деталь…
— Отдыхай, Ален. Тяжелый был день, набирайся сил.
— Спасибо.
Прощаюсь с ней и убираю телефон в карман.
— Все в порядке? — осведомляется Ян.
— Переживает из-за того, что упала. Тревожится за ребенка.
— Я разговаривал с врачом, ребенок здоров. На данный момент нет ничего такого, что могло бы насторожить.
— Слава Богу. Ладно, взрослые болеют, но когда с детьми что-то…
Кучерявый кивает. Глубже вдыхает дым и какое-то время молчит. Думаю, вспоминает своего крестника Савелия. Младшего брата Ромы.
— Она призналась, что без тебя не справилась бы.
— Чушь. От меня там мало, что зависело.
— Не скажи… Так я не пойму, как ты вообще решился на такой шаг?
— А меня кто-то спрашивал? — усмехается Ян. — Когда в родзале появилась бригада акушеров, Алена заявила, что я ее муж. И что мол рожаем мы вместе.
Ни фига себе! Во дает!
По ходу, Алена действительно по-настоящему боялась того, что должно произойти.
— Слушай, а можешь поподробнее рассказать о том, как проходят партнерские роды? Всегда интересно было, какой функционал выполняет муж? Что надо делать? Там ведь есть дыхательные практики и прочее…
— Ты всерьез интересовался этим, что ли? — удивленно спрашивает Кучерявый.
— Ну да, — пожимаю плечом. — Беркутов же много раз говорил о том, что пойдет в родзал с женой. Вот мне и стало любопытно. Только одно дело — теория, и совсем другое — практика. Хотелось бы услышать о подобном опыте, так сказать, из первых уст.
— Братан, возможно позже. Пока я как-то не готов делиться, — откровенно признается он.
— Ох и подрасшатало тебя…
А перед нами, между прочим, отец двоих детей.
Ян меняется в лиц
На полупустой парковке какой-то движ. Машина приехала.
Когда вижу, что из нее выходит Саня, чуть сигарету на штаны не роняю. А когда следом из тачки вылезает знакомый кавказец, впадаю в состояние неконтролируемого бешенства.
Какого, блять…
Приближаются.
Я, в свою очередь, с каждой секундой раздражаюсь все больше.
Почему она с Юнусовым, а не с отцом? И что это вообще значит?
— Привет, — ее голос отдается вибрациями в сотнях нервных окончаний. Однако мое внимание сконцентрировано исключительно на кавказце.
Вот что за человек такой? Вечно умудряется оказаться с ней рядом в самый подходящий момент.
Здоровается с Яном за руку. Что до меня, намеренно игнорирую его присутствие. Смотрю перед собой. До рези в легких затягиваюсь дымом.
Бесит, сука. Когда уже успел пристроиться?
Пока они уходят в сторону роддома, считаю про себя до ста, дабы не сорваться и не пойти следом.
— Выдохни, — Ян хлопает меня по спине.
«Выдохни». Умник. Посмотрел бы я на него в схожей ситуации.
— Выяснил, кто? — намеренно меняет тему. Тонкий психолог, но и я не олень. Понимаю, что отвлечь от происходящего пиздеца пытается.
— Да, — отвечаю тем не менее.
От подробностей Кучерявый охерел бы.
— Когда пойдем гасить? Стрелу будешь забивать? Или завалимся к ним без предупреждения? — тушит носком кроссовка брошенную на землю сигарету.
— Без предупреждения.
— Учитывая обстоятельства, это — лучший вариант.
— Я один поеду, Ян, — предупреждаю сразу.
— В своем уме? Идиотизм чистой воды!
— Это только мои терки, — качаю головой.
— Не дури. Вместе разрулим. Маякнешь, понял? — выжидает паузу. — Илья?
— Да, — делаю вид, что его услышал.
Но для себя я точно решил: никаких «вместе» не будет.
«Ты как? Друзей своих всех по очереди хоронить планируешь?»
Баста. Больше никто из них не пострадает.
— Не вздумай лезть туда в одиночку. Ты, безусловно, крут, но не настолько. Месть не должна затмевать разум, — продолжать лечить меня Кучерявый. — К ней надо подходить с холодной головой, ясно?
Уж кто бы говорил…
Тактично молчу. Кто старое помянет, тому, как известно, глаз вон.
— Выпьем в баре за углом? — предлагает вдруг.
Понятно, отвлечь меня стремится.
Поздно.
Заприметив свою Бесстыжую и ее сопровождающего, мгновенно напрягаюсь