Дед удивленно покачал головой. У Мэгги загорелись глаза, она обожала всякие загадки.
— А я в одной книге видела странные пометки на полях, — сказала она, — тоже может быть шифр?
— Иногда тот, кто делает записи для себя, их не шифрует, — ответил ей Северус, — просто пишет так, чтобы было понятно самому.
— И это тоже посмотрю, — улыбнулся Барти, — но начну со свитка уважаемого целителя. Но Гермионе тоже стоит просмотреть записи. Они на каком языке?
— На старо-английском, — ответил Сметвик.
— Теоретически, туда могли попасть слова и выражения из валлийского или корнского языков, — заметила я, — но их бы легко определили.
— Так, за работу! — хищно улыбнулся Барти и склонился над свитком.
И все занялись своими делами, чтобы не мешать ему. А я ухватила свои шумерско-аккадские свитки и отправилась в парк. Приказала Дилли принести ковер-самолет и большое блюдо с фруктами и отправилась в медленный ленивый полет на высоте примерно шести с половиной футов над травой. И не заметила, как задремала.
Глава 40
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: в этой главе гет! Рейтинг повышен до R
Со мной кто-то упорно пытался разговаривать и говорил, наверное, что-то умное и даже важное. Но я не разбирала ни слова. Да что же это такое? На каком языке говорит этот человек, что я его не понимаю? Или это не человек?
— Да сколько можно, мисс Крауч! — донеслось откуда-то снизу.
Ой! Я что — на уроке уснула?! Или на дополнительном занятии?!
— А? — дернулась я, в ужасе открывая глаза.
Ветки деревьев, птички поют. Цветами пахнет. Дома.
Рядом со мной появилась очень недовольная физиономия.
— Вы что, спите?
— Сплю, — сладко зевнув и потерев глаза, призналась я, — забирайтесь.
Как он все-таки это делает? Спокойно поднялся на один уровень с ковром и уселся с краю. Я поджала ноги.
— Садитесь, а то свалитесь.
Северус мрачно оглядел придавленные большим блюдом свитки и остатки винограда.
— Мистер Крауч на работе, — ехидно сказал он, — Барти расшифровывает свиток Сметвика, Мэгги учится, а кое-кто нагло спит.
— Я просто сплю, — пробурчала я, закидывая в рот виноградину. — Я нагло спать не умею.
Он отчетливо фыркнул. Тоже мне.
— Вы меня искали? — спросила я.
Он не ответил. Я свернулась калачиком и с интересом наблюдала за ним из-под ресниц. Неужели ему самому не хочется просто вытянуться на ковре и подремать в расслабленной атмосфере? Как-то не верится.
— Извините, что разбудил, — проворчал он.
— Ничего страшного. Если хотите, можем подремать вместе. Ковер большой. И лимонада можно попросить. Или еще чего.
Он с сомнением посмотрел на меня.
— Приставать не буду, — ехидно улыбнулась я, показывая кончик языка.
— Вы настолько уверены, что я не буду к вам приставать?
Ого! Это что-то новенькое. Я в предвкушении уставилась на этого типа. Он фыркнул.
— Вы все-таки ребенок, Гермиона. И слишком уверены в своей власти надо мной.
— Только не говорите, что хотите меня отшлепать, — пробормотала я.
— А стоило бы.
— Я буду драться, отбиваться и громко визжать, — предупредила я.
— Шантажистка и провокаторша!
Я вытянула ногу и осторожно провела босой ступней по его бедру. Меня поймали за ногу. Ничего себе хватка! Черные глаза вспыхнули.
— Можете начинать визжать.
— А если я сдаюсь?
— Как это сдаетесь?
— Ну… на милость победителя.
Я раскинула руки и замерла, прикрыв глаза. Меня отпустили.
— Все, Гермиона. Раз вы не настроены на работу, то оставайтесь здесь.
— А поцеловать?
Он вздохнул.
— Я так не играю, — заявила я, — ни отшлепать, ни поцеловать. Тогда я вас поцелую. Можете начинать визжать.
— Что?!
Я решительно села и успела ухватить его за руку прежде, чем он увернулся.
— Будете визжать?
— Отшлепаю, — грозно пообещал он.
Я потянула его на себя. Сильный… Но ситуация была уж очень провоцирующей. И почему-то мне показалось, что он был совсем не против продолжить эту странную игру. Потому что уже через секунду я была крепко прижата к ковру. Меня поцеловали в лоб, в щеку. И наконец в губы. И это было… м-м-м!
Это было по-настоящему здорово и чертовски приятно. И очень скоро мои руки отпустили, и я смогла обнять его и притянуть к себе.
Я уже давно ощущаю себя Гермионой и веду себя соответственно возрасту, но опыт, как говорится, не пропьешь. Тут не в технике дело, если что. А в понимании. И хотя мне было невероятно хорошо и хотелось еще и больше, кое-какие мысли в голове все-таки появились. Опыт у мужика определенно имелся. Он умел и хотел доставить удовольствие партнерше. И… похоже, что давненько у него никого не было.
Он уткнулся мне в шею и замер. Ага, и оторваться не хочет, и с эрекцией борется. Если сейчас попытаться как-то форсировать события, то точно сбежит. Хотя и без визга. А как же хочется-то… Просто лежу и обнимаю свое сокровище-чудовище. Не… ну сама хотела, чего теперь. Тем более что если я вдруг продемонстрирую не только теоретические знания, то шокирую его по самое не балуйся.
Снейп тяжело вздохнул и медленно приподнялся, внимательно глядя на меня. Я смотрела на него сквозь ресницы. Мамочки, да он переживает, что был слишком грубым и напористым. Нет уж, тут точно надо продемонстрировать, что мне очень понравилось. И я потянулась за добавкой. Не оттолкнул, ответил, хоть и более сдержанно. Высвободился из моих рук. Только бы не начал угрызаться совестью. Тогда пиши пропало.
Я осторожно погладила его по щеке. Его губы чуть дрогнули.
— Не стоит, Гермиона. А то я не удержусь.
— По крайней мере, я не вызываю у тебя отвращения, — тихо сказала я.
Он дернулся как от удара.
— С ума сошла! И как такое в голову пришло!
— Но… просто… то есть, я хотела сказать…
— Ты просто еще не понимаешь, что это такое. Тебе кажется все простым и понятным. Обижаешься, что я не реагирую на твои женские чары. А я… да я просто наброшусь на тебя. И…
— Я не буду тебя больше провоцировать, — виновато проговорила я, — но это было так здорово!
— Ты просто ни с кем еще не целовалась.
— А ты хочешь, чтобы я занялась сравнительным анализом? — прищурилась я.
— Только попробуй!
— А что мне за это будет?
— Отшлепаю! — жарко выдохнули мне прямо в губы.
Я быстро лизнула его нижнюю губу, и он со стоном навалился на меня.
— Чудовище! Маленькое коварное чудовище!
Это кто тут еще чудовище, подумалось мне.
Откуда-то снизу донесся возмущенный вопль и ругательства. Это еще что такое?
— Барти! — простонал Северус, утыкаясь мне в грудь.
— Так это ты меня убить пытаешься? — послышалось снизу. — А я-то на дочку грешил!
— Кому надо тебя убивать? — спросила я.
— А, так это заговор? С ума сошли! Я чудом увернулся.
Я удивилась. Возмущался родитель искренне.
— Блюдо, — шепнул мне на ухо Северус, — мы уронили на него блюдо.
Я застонала сквозь зубы. Троллево блюдо! Но все равно, хорошо, что Барти увернулся. Оно тяжелое.
— Вы что там делаете?
Северус поцеловал меня в плечо.
— Послушай, ты не мог бы… Барти, я тебя прошу...
— Просит он меня! Ладно, жду в гостиной. Убийцы!
— А ты не подглядывай! — сказала я, понимая, что нас жестко обломали.
— Очень надо.
Возбуждение медленно отступало. Если уж мне было неприятно, то Северусу каково. Паразит, папочка!
Северус медленно отстранился. Встрепанный, с яркими пятнами на щеках и зацелованными губами он выглядел жутко непривычно, но чертовски привлекательно. Это я ему рубашку расстегнула? Мне же платье не только расстегнули, но и стащили с плеч. И подол задрали до талии.
— Надо идти, — хрипло сказал он, застегивая рубашку.
Я приказала ковру лететь к дому и медленно опустила юбку. Поправила платье и принялась нащупывать застежку на спине.
— Повернись, — сказал Северус.
Я тут же послушно перевернулась на живот. Платье застегнули, но меня не отпустили.
— Чудовище! — обожгло мое ухо дыхание. — Мое чудовище!
— А ты мое…
Сперва пришлось зайти к себе, чтобы освежить лицо и провериться на наличие следов. Засосов я не обнаружила. Но платье было измято так, что проще было надеть другое. Грудь приятно ныла, а панталоны промокли насквозь. Черт! Придется решать проблему вручную. И кое-кому явно тоже.
В гостиную я спустилась через пятнадцать минут. Северуса еще не было. Невозмутимый Барти следил за тем, как домовики накрывают стол к чаю.
— Извиняться не буду, — сказал он.
— Я тоже, — ответила я, — особенно за блюдо.
Он удивленно приподнял бровь.
— Так это было не случайно?..
— Случайно, — послышалось от дверей, — совершенно случайно, Барти. Но я тоже не буду извиняться.
— Поверю на слово, — сказал Барти, — я, кстати, за вами не подглядывал. Просто расшифровал этот рецепт, который не рецепт. Увидел ковер и решил Гермионе похвастаться.
Я устроилась в кресле. Северус сел в соседнее. Барти занял то, что стояло напротив, и сложил руки на коленях.