Дилли разливала чай. Мы молчали. Оправдываться смысла не было. Никому из присутствующих.
— Пусть решает отец, — наконец заговорил Барти, — он Глава Рода. Что касается меня, то я вмешиваться не собираюсь. Вы помолвлены, можете пожениться хоть сегодня.
Это было логично. Раз уж все равно перешли к делу. Помолвка помолвкой, но терять невинность до свадьбы не рекомендовалось. Первая кровь брачной ночи проливалась на Родовой Алтарь. Тот еще экстрим. Хорошо, хоть без свидетелей можно было обойтись. «Держали свечу» только в совсем уж консервативных семьях. Или если опыта не было у обоих партнеров. Любые зелья исключались. Оба должны были быть в ясном сознании. Мальчики из чистокровных семей получали первый опыт с профессионалками, но в такой момент можно было и опростоволоситься. Меня просвещала леди Анабелл, которая наконец признала во мне полноправного члена семьи. Еще бы, у меня теперь был барабан. Хи-хи…
Северус перевел вопрошающий взгляд на меня. Я кивнула. Не было смысла тянуть, тискаясь по углам и не давая друг другу возможности дойти до конца. К тому же этот год в Хогвартсе мог преподнести еще много жутких сюрпризов. Магический брак и принятие в Род защищали и давали гарантии. Северусу не смогут приказывать. А меня нельзя будет приворожить. Дед это понимает ничуть не хуже, чем все мы. Он бы и раньше все это организовал, но не хотел давить. Провести обряд можно и камерно, такие ритуалы и так внутри семьи проводили. А дать прием или бал по этому поводу позволительно и позже. Нормальная практика, между прочим.
— Если Гермиона согласна, то я приму любое решение мистера Крауча, — сказал Северус.
— Я согласна, — подтвердила я.
— Вот и славно, — Барти щелкнул пальцами и велел подать шампанского.
— Ну а теперь-то вы послушаете, что я расшифровал? — спросил он, когда пробка хлопнула, а благородный игристый напиток запенился в бокалах.
— Так что там? — спросила я. — Ритуал? Действительно зелье? Или?
— Любовное письмо, — Барти откинулся в кресле, вытянул ноги и картинно отхлебнул из бокала.
— Любовное письмо? — удивленно переспросил Северус. — Но зачем?
— Надо будет спросить у Сметвика, может, в семье и сохранилась история про каких-нибудь разлученных влюбленных. Или это была игра? Они зашифровали те слова, которые обычно пишут влюбленные, названиями растений и теми действиями, что совершаются при варке зелий. Время приготовления означало время свидания. Так что ничего сварить по этому рецепту точно не получится, можно и не пытаться.
— Бедный целитель Сметвик, — улыбнулась я, — он-то думал, что в его семье хранился рецепт чудодейственного эликсира или чего-нибудь вроде этого. Но такая история тоже неплоха.
Северус покачал головой. Барти задумчиво отпил из бокала. Я задумалась. Идея была очень оригинальной. Если в семье не было зельеваров, которые обратили бы внимание на несуразности в рецептах, то такая переписка ни у кого не вызвала бы подозрений. Интересно, было ли это игрой? Или мы случайно узнали о запретном чувстве?
— Ты напишешь Сметвику? — спросила я.
— Да, прямо сейчас и напишу, — кивнул Барти, — и приложу текст с пояснениями.
Он допил шампанское и отправился в свой кабинет. Мы остались вдвоем.
— Все слишком быстро? — тихо просил Северус.
Я покачала головой.
— Знаешь, у меня очень странное ощущение. У нас тут все тихо, как будто ничего не происходит. Но в другом месте творится что-то такое, что может все изменить. Не знаю, как объяснить. У меня такое было перед четвертым курсом. Словно нам всем позволили думать, что мы можем что-то изменить, но на самом деле за нас все придумано и срежиссировано. Тогда мы все сумели вырваться.
Он кивнул. Я передернула плечами.
— Ты знаешь, что у Поттера в шраме была частица души Темного Лорда? — спросила я. — Когда Гарри был маленьким, над ним провели ритуал, чтобы взрослый маг смог занять его тело. Это было в ночь на Хэллоуин 1981 года. Но что-то пошло не так, и в ритуал вмешался Лорд. Фактически это он удерживал душу Поттера в его теле. Теперь они едины. Выбить душу из тела невозможно. Только убить.
Он внимательно смотрел на меня.
— Скорее всего, тот ритуал провел Дамблдор, — продолжала я, — и он не знает, что тело Гарри ему уже не достанется.
— А если ему об этом сообщить? — предложил Северус.
— Не знаю, — тихо проговорила я, — в том-то и дело, что не знаю. Он столько всего натворил, набрал на себя массу откатов за нарушенные клятвы. Погубил такое количество народу. Кто знает, как он поступит, когда узнает, что все это было напрасно. Он довольно сильный волшебник. Хотя это и может быть связано…
— С чем?
— Ты помнишь его волшебную палочку? Она совсем не обработана. А мастера предпочитают работать с ровными кусками дерева, в них удобнее поместить сердцевину.
Он хмыкнул.
— Значит, палочка без сердцевины? Такая была только одна. В сказке.
— Мантию-невидимку Поттера я видела своими глазами, — ответила я. — Она хранится в семье много поколений и не утратила своих свойств. А на обычных чары быстро выветриваются. А если существует та самая мантия, то почему не может существовать та самая палочка?
Он замер.
— Это было бы уже слишком! — пробормотал Северус.
Я пожала плечами.
— Не хочешь попробовать? По легенде Бузинная Палочка легко меняет хозяев. Один удачный «Экспеллиармус» — и она твоя.
По губам моего жениха скользнула усмешка.
— А камень? — спросил он.
Я пожала плечами.
— Не знаю. Может быть, он хранится у потомков среднего брата? Жутковатая вещь. Не стоит тревожить покойников.
Северус медленно кивнул.
— Похоже, что Дамблдор хочет приобщиться к крови древних Родов, — заметил он, — и собрать легендарные Дары Смерти. Хозяином палочки может стать любой. Мантия подчиняется только Поттерам, как законным владельцам. Остается камень. Можно будет попробовать узнать, у кого он оказался. Такой Род, как Певереллы легко отследить. Наверняка Дамблдор так и сделал. У него большие возможности. Интересно, жив ли владелец этого Дара? Стоит ли его предупреждать? Хотя он может и не поверить. И принять того, кто предупредил за охотника за чужой собственностью.
Я допила шампанское и отлевитировала бокал на стол. Все-то у меня не как у людей. Северус последовал моему примеру. Я продемонстрировала ему свою палочку.
— Виноградная лоза и жила дракона.
Он показал мне свою.
— Черное дерево и жила дракона.
— Сердцевина общая, — заметила я, касаясь его руки.
Он ловко перехватил мои пальцы.
— У нас много общего, — сказал он. — Иди сюда!
Волшебные палочки перекочевали на столик, а я оказалась на коленях у своего жениха. Он бережно обвел кончиком пальца контур моих губ.
— Даже странно, как много общего, — задумчиво проговорил он.
— Разве это плохо?
— Нет. Конечно, нет. Когда-то давно мне гадала Беллатрикс Лестранж. Не знаю, что на нее тогда нашло. Скорее всего, я просто оказался ближе всех, не знаю. А ей было нечем заняться.
Он перевернул мою ладонь, рассматривая линии.
— У тебя два островка на линии жизни заметил он. Это — нападение Люпина. А это?
— Мой брат Эдвин, — ответила я. — Просто слишком сильно обнял за шею. Еле откачали. Это еще до Хогвартса.
Он поцеловал мою ладонь.
— И как ты это пережила?
— Он не виноват. Он так ничего и не понял. Я сперва боялась. Немного. И очень обрадовалась, когда пришло письмо из Хогвартса.
Он кивнул, явно вспоминая наш первый разговор.
— Так что тебе нагадали? — мне было жутко любопытно.
Он откинулся в кресле.
— Как я теперь понимаю — тебя. Я тогда жутко разозлился, думал, что Белла решила надо мной пошутить. Юная невеста из старинного богатого Рода. Слава и деньги. Новые возможности. Власть. А я тогда только собирался звание Мастера получать. Никто и звать никак.
— Тебе было тяжело?
— Мне помог Лорд. Рекомендовал, дал доступ в свою лабораторию. Люциус денег подкинул. У меня даже приличной мантии не было, чтобы сдавать экзамены.
— Даже несмотря на помощь, ты добился всего сам, — сказала я, — развивал свой Дар, учился. Так что все по-честному. Кому еще должны достаться слава, богатство, власть? И невеста?
Он усмехнулся.
— До сих пор не верю.
— Ты просто себя не ценишь. Это неправильно. Мне придется этим заняться.
— Займись, — согласился он, — у тебя очень хорошо получается.
Из холла донесся голос деда, я поцеловала Северуса в нос и выбралась из его объятий. Дедушка — это серьезно. И все должно быть прилично, он у нас консервативный.
Не удивлюсь, если Барти связался с отцом по камину или через домовика. Сам он тоже не преминул появиться в гостиной.
— Что тут у вас? — спросил дед, получив свой бокал коньяка и поднос с закусками.
— Этих, — кивнул на нас Барти, — нужно срочно поженить, пока они меня не убили. Я еще жить хочу.
— Хватит уже, — пробурчал Северус.
Я призвала вилку и с кровожадным видом потыкала ей в сторону Барти. У него стали совершенно круглые глаза. Видимо, не ожидал такой поддержки своей шутки. Дед покачал головой.