— Я Фоссель, — представился он и помахал перед Брайоном бумажкой. — Это пароль Айхьеля — нам это переслали с контрольного пункта нийордцев. Он предполагал, что может погибнуть, и потому передал полномочия вам. Вы теперь главный. Я был заместителем Мерва, пока его не убили. Должен был работать на Айхьеля, а теперь, надо думать, я ваш.
По крайней мере, до завтрашнего дня, пока мы не соберем вещи и не уберемся с этой проклятой планеты.
— Что значит «завтра»? — удивился Брайон. — До начала войны еще три дня, и нам еще нужно кое-что сделать.
Фоссель тяжело рухнул на сиденье, потом так же внезапно вскочил на ноги, вцепившись пальцами в спинку кресла, чтобы сохранить равновесие: машину трясло.
— Три дня, три недели, три минуты — какая разница? — его голос с каждым словом звучал все выше; ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжать, не срываясь на визг. — Послушайте. Вы только что прибыли сюда и еще ничего не знаете. Мне не повезло, что я попал в это чертово логово и был вынужден смотреть на ту мерзость, которую вытворяют аборигены. И пытаться быть вежливым с ними, когда они убивали моих друзей. Да еще эти нийордские бомбардировщики висят над головой, того и гляди кто-нибудь нажмет на пусковую кнопку… Что, если один из тех парней наверху начнет размышлять о своем доме и о кобальтовых «игрушках» здесь, внизу, и скинет бомбу, не дожидаясь срока?
— Сядьте, Фоссель. Сядьте и отдохните, — в голосе Брайона прозвучало сочувствие, но сказано это было приказным тоном. Фоссель качнулся еще раз, потом рухнул в кресло. Он сидел, прижавшись щекой к окну, закрыв глаза, а на виске у него билась голубая жилка, и было видно, как беззвучно шевелятся его губы. Слишком долго он жил в непосильном напряжении.
Общая атмосфера, царившая в здании ФКО, ничем не отличалась от состояния и настроения Фосселя. Врач был единственным, кто сохранял хладнокровие: он немедленно занялся Леа и велел доставить ее в больницу. По всей вероятности, у него было достаточно пациентов и времени раскисать просто не было. Что же до остальных… С того самого момента, как вездеход въехал в гараж, Брайон с головой окунулся в атмосферу уныния. Ощущение это было вездесущим, и не обращать на него внимания было попросту невозможно.
Сразу после еды Брайон отправился в сопровождении Фосселя в бывший офис Айхьеля. Сквозь прозрачные стены он видел сотрудников, спешно пакующих архивы и готовящих их к погрузке на корабль. Теперь, когда Фоссель перестал быть здесь главным, он несколько успокоился. Брайон понял, что ему нужно любыми средствами заработать себе авторитет и заставить людей подчиниться ему, поскольку они, несомненно, немедленно возненавидят его за то, что он собирается сделать.
— Запишите мой приказ, Фоссель.
Письменный приказ всегда более весом.
— Все приготовления к отлету должны быть немедленно прекращены. Все архивы должны быть возвращены в сейфы. Мы останемся здесь ровно столько, сколько позволят нам нийордцы. Если операция окончится неудачей, мы улетим все вместе, когда истечет отведенный нам срок. Мы возьмем только то, что можно унести в руках; все остальное останется здесь. Возможно, вы не понимаете, что мы находимся здесь для того, чтобы спасти эту планету, а не набитые бумагами сейфы.
Краем глаза он заметил, что Фоссель побагровел от гнева.
— Как только это будет отпечатано, принесите приказ на подпись. А также все отчеты о работах, проведенных в рамках этого проекта. Пока все.
Фоссель вышел. Минутой позже Брайон заметил, что сотрудники бросают на него злобные взгляды. Он повернулся к ним спиной и принялся открывать один за другим ящики стола. Верхний оказался пустым, в нем был только один запечатанный конверт, адресованный Победителю Айхьелю.
Брайон задумчиво посмотрел на него, потом вскрыл послание. Внутри находилось письмо, написанное от руки.
Айхьель!
Я получил официальное уведомление о моем освобождении от этой работы. Это известие вызывает у меня только огромное удовлетворение и радость. У тебя больший опыт работы на диких планетах, и ты сможешь найти общий язык с подобными типами. Я же последние двадцать лет специализировался на научных изысканиях, и единственная причина, по которой я был назначен планетарным наблюдателем на Нийорд, в том, что там имелись чрезвычайно благоприятные условия для проверки научных данных. Я — исследователь, а не клерк, и никто никогда этого не отрицал.
У тебя могут возникнуть проблемы с сотрудниками, так как большинство из них были набраны с бору по сосенке просто среди тех, кто оказался под рукой. События развивались настолько стремительно, что мы не успели ничего сделать, чтобы предотвратить их. Мы не можем найти подхода к местным жителям. Это ужасно! Они нарушают все законы! Я применял к ним распределение Пуассона по десятку разных показателей, но результаты не похожи ни на что, известное нам. Экстраполяции Парето к ним тоже неприменимы. Наши практики не могут даже завязать общение с местными жителями, а двоих убили при попытках контакта с ними. Добраться до правящей элиты практически невозможно, а остальные просто молчат и уходят.
Я собираюсь рискнуть и поговорить с Лиг-магтом: постараюсь убедить его доводами разума. Хотя вряд ли что-нибудь получится. Возможно, ко мне будет применена сила. Здешняя знать весьма склонна к насилию. Если со мной ничего не случится и я вернусь, то ты не увидишь этого письма. В противном случае — прощай, Айхьель. Попытайся добиться больших успехов, чем я.
Астон Мере.
P.S. А проблема с личным составом такова, что все они презирают дитов. Боюсь, что я не являюсь исключением.
Брайон подчеркнул самые важные моменты в письме. Ему надо было каким-то образом выяснить, что такое экстраполяции Парето, при этом не выдав собственного невежества. Все его подчиненные исчезнут отсюда в пять минут, если узнают, что он в этой работе — зеленый новичок. «Распределение Пуассона» звучало более осмысленно. Этот термин используется в физике для выражения неизменной вероятности события, истинной для любого временного отрезка. Как, например, количество частиц, которое будет излучать кусок радиоактивного вещества за короткий отрезок времени. Судя по тому, как Мерв использовал эти термины в письме, похоже, социологи обнаружили в обществах и группах какие-то сопоставимые характеристики. По крайней мере, на других планетах. Ни один из этих законов не мог быть применен к Диту — они здесь не работали. Айхьель признавал это, и сама смерть Мерва стала тому подтверждением. Брайону захотелось узнать, кто такой этот Лиг-магт, который, похоже, и убил Мерва.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});