Читать интересную книгу Творения и Гимны - Симеон Новый Богослов

Но не так есть, братия, не так. Никто не может добре и полно постигнуть умом и выразить словом догмат о Пресвятой Троице, сколько ни читай он Божественныя Писания. Истинно верующий и не берется за это; но приемля с верою написанное, в том одном пребывает, ничего более не пытая, и кроме написаннаго и того, чему научен, совершенно ничего другаго не может он сказать пытливым и самонадеянно дерзающим изследовать божественное. Что такое слово мое истинно, послушай, что говорит Христос Господь: никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца, кто знает, токмо Сын и емуже аще волит Сын открыти (Мф. 11:27). Этими словами и другими подобными заграждаются безстыжия и бездверныя уста тех, которые говорят и думают, что знают сущую истину, самого, говорю, Бога, из внешней мудрости и из писмен изучаемых, и что сими средствами они стяжавают познание сокровенных таин Божиих, которыя открываются только Духом. Ибо если никтоже знает Сына токмо Отец, ни Отца кто знает токмо Сын, и емуже аще волит Сын открыти глубины сии и сии тайны (ибо, говорит, тайны мои мне и моим); то кто из мудрых, или риторов, или ученых (кроме тех, которые при сем очистили ум свой высшею философиею и подвижничеством, и имеют душевныя чувства свои истинно обученными) может без откровения свыше от Господа одною человеческою мудростию познать сокровенныя тайны Божии? Оне открываются посредством умнаго созерцания, действуемаго Божественным Духом, в тех, коим дано и всегда дается познавать их божественною благодатию. Знание сих таин есть достояние тех людей, которых ум каждодневно просвещается Духом Святым ради чистоты душ их, — тех, коих умныя очи добре открыты действием лучей Солнца правды, — тех, коим дано Духом Святым слово разума и слово премудрости, — тех, кои сохраняют совесть и страх Божий, посредством любви, мира, благости, милосердия, воздержания и веры. Вот чье достояние есть ведение божественнаго!

Тем, кои таковы, говорит Христос, как сказал и Апостолам: вам дано есть ведати тайны царствия Божия, прочим же в притчах (Лк. 8:15). Они, движимы будучи Божественным Духом знают равночестие и единение, которое имеет Сын со Отцем, так как видят во Отце Сына и в Сыне Отца чрез Духа, как написано в Евангелии: Аз во Отце и Отец во Мне (Ин. 14:10), — при чем подразумевается, что и Дух Святый равно есть во Отце. Ибо так как Дух Святый исходит от Отца, Отец же весь есть во всем Сыне, то и Дух Святый есть во Отце и Сыне. Отец и Сын и Дух Святый есть един Бог, покланяемый от всякаго дыхания. — Как же можно тебе говорить, что едино три солнца? Ибо если ты их соединишь и скажешь, что три одно, то три объединятся, и будут в одно солнце. Если же не соединишь их, а скажешь, что их три, то потеряешь единство трех. Отца без Сына и Духа невозможно тебе найти никоим образом, ни Сына без Отца и Духа, ни Духа без Отца и Сына. Почему веруй, что в Духе Отец и Сын, в Сыне Отец и Дух, во Отце Сын, соприсносущно всегда сущий и пребывающий и имеющий сияющим вместе с Собою Духа Святаго. Эти три лица не суть три Бога, но един Бог, в трех ипостасях воспеваемый бесчисленными Ангелами, сый и присносый и такожде сый, в едином сосущии, и царствии, и Божестве. Ибо хотя в каждом из трех лиц помышляются срасленныя им личныя особности (нерожденность, рожденность и исходность), однакоже три лица един Бог, и едино, т. е. един Бог — три: чему невозможно быть в трех солнцах.

2. Хотел бы я представить какой–нибудь пример, чтоб несколько прояснить мысль сказаннаго тем, кои с самоуверенностию хвалятся, что знают божественное, посредством одного лжеименнаго разума, и без благодати Святаго Духа, испытующаго глубины и тайны Бога; но боюсь Бога, Который повелел не давать Святаго безстыдным и дерзким, и не бросать бисера пред теми, которые божественное ставят наравне с заурядными и нечестивыми вещами, и некоторым образом попирают и безчестят его своими низкими и земными помышлениями о нем, и своими пытливыми душами, — каковых ум ослепил Бог, как говорит Пророк: «и омрачи сердце их, да видяще не видят и слышаще не разумеют» (Ис. 6:9, 10). — И праведно. Так как они сделали себя недостойными (Божия водительства), своею гордостию и своими злыми делами, то и оставлены Богом ходить во тме неверия и собственной худости своей, как говорит Он чрез Пророка Давида: и отпустих я по начинанием сердец их, пойдут в начинаниих своих (Пс. 80:13). Имея пред собою столь много примеров исполнения заповедей Божиих (которыя совершив делами, св. отцы предложили нам верным в подражание их добродетели), они не хотели подумать о них, и подражать св. отцам, но делают все противное им и осуждают их и жизнь их, коею подвизались они по Богу, говоря, что жизнь их не по Богу. Таковые, говорю, не только недостойны божественнаго ведения, как сыны противления и погибели, но повинны всякому осуждению и наказанию. Потому что, забыв себя искушать, аще суть в вере, пытают стороннее и изследуют необдуманно то, что выше сил их, не боясь Бога, Который повелевает: не судите, да не судими будете. Имже бо судом судите, судят вам (Мф. 7:1), — и не уважая наставлений ученика Христова Павла, который говорит: ты кто еси судяй чуждему рабу? Своему Господеви стоит или падает (Рим. 14:3). Как же можно признать таковых верными и христианами, когда они преслушают и оставляют словеса Христа Господа и св. Его Апостолов, не соблюдают законоположений, которыя постановил Он и ученики Его, и не идут по стопам учителя нашего Христа и не последуют Ему? Как возможно увидеть свет заповедей тем, которые явно преступают сии божественныя заповеди? Нет, это невозможно.

Да не прельщает вас, братия, никто суетным учением, говорит Апостол (Кол. 3:8, 18). Братиями нас называет божественный Апостол по причине возрождения и духовнаго родства, которое имеем мы с ним в силу божественнаго крещения. Но по делам нашим, как вижу, мы далеко отчуждились от братства святым. И это я хочу представить самыми примерами, или, лучше сказать, самыя дела наши и слова обличают нас в этом. С сею целию, обращая вопросы мои как бы к одному лицу, говорю: отвергся ли ты мира и всего мирскаго, брате? Сделался ли нестяжательным, послушным, чуждым своей воли? Стяжал ли кротость и смирение? Преуспел ли в посте, молитве и бдении? Достиг ли совершенной любви к Богу, и ближняго имеешь ли как самого себя? Молишься ли со слезами и от всей души о тех, которые тебя ненавидят, онеправдывают и вражески относятся к тебе, да будут прощены им такия согрешения их? — Взошел ли ты на такую высоту добродетелей, или еще нет? скажи мне. Если стыдишься сказать: нет, и опять по смиренномудрию не хочешь сказать: да; то я напомяну еще тебе, брате, о подобающем и покажу, какими делами и исправностями восходит на такую высоту добродетелей всякий истинный подвижник, подвизающийся с истинным знанием дела и с сильною ревностию о святости. Итак говорю: если из всего сказаннаго ты достиг того, что возлюбил врагов своих и многократно плакал о них от сердца, молясь Богу об обращении их и покаянии; то явно, что ты преуспел прежде и во всем прочем, — то есть, подвигами, тобою подъятыми, сделался безстрастным, стяжал сердце, чистое от страстей, и в нем и им узрел Бога безстрастнаго. Ибо иным путем нельзя дойти до того, чтобы молиться за врагов своих с расположением к ним сердца и любовию, как очистившись наперед от всякой скверны плоти и духа, чрез соединение с Богом содействием всеблагаго Духа.

Итак, если благодатию Спасителя Бога достиг ты, брате, до сего, вместе с благостию и смирением, то для чего не веришь, что и сподвижники твои достигли тогоже, или, веря, завидуешь им, осуждаешь их и оклеветываешь, чтоб развеять доброе о них мнение? Не знаешь разве, что делатели, вступившие в виноградник на работу с перваго часа дня, за то, что позавидовали пришедшим в одиннадцатый час и получившим одинаковую с ними награду, ввержены в огнь кромешный? Как же ты, делая и говоря то же или и хуже того против святых, коих добродетельная жизнь и ведение сияют, как солнце, думаешь, что не будешь осужден на такое же, или еще худшее наказание и мучение? Или не знаешь, что святые никогда не завидуют святым? Ибо где зависть, там живет и отец зависти, диавол, а не Бог любви. Почему, если имеешь в себе зависть, то как думаешь, что ты свят, — ты, котораго не признает даже верным или христианином любовь Бога и брата твоего? А что так есть воистину, что тот, кто имеет зависть, имеет диавола и не может быть Христовым, потому что не имеет любви к брату, это явно для всякаго, слушающаго Божественныя Писания.

3. Если же ты не удостоился еще приять такие дары и не достиг в такую меру боготворных добродетелей, то как дерзаешь отверзать уста свои и говорить? Как берешься учить, сам имея нужду в оглашении и научении от других? Как покушаешься совопросничать о том, чего не знаешь и о чем не слыхал? И как дерзаешь вступать в беседу о таких высоких предметах, будто человек, знающий божественное? Или не знаешь, что тебе следует стоять за дверьми церкви, как оглашенному, а ты по дерзости своей стоишь вместе с другими верными, чистыми, молящимися внутри церкви, преступая Апостольския правила? Ибо оглашенным следует называть не только невернаго, но и всякаго, кто не зрит славы Господа откровенным лицем ума своего. Я впрочем плачу о твоем невежестве, что ты совсем не веришь, чтоб ныне был кто нибудь такой святой, как древние; между тем, сопричисляя себя к массе людей, как заурядный к заурядным, в то же время, какбы некий святый и богоносный муж, говорящий Духом Святым, берешься изъяснять то, к чему понужден словами моими, хотя сознался, что совсем не знаешь того. Теперь спрошу тебя, — то, о чем сказал ты, что не видел того, не слышал и не удостоился приять в душу свою, — это, говорю, как не стыдишься ты изъяснять и истолковывать, какбы познавший то от Духа Святаго?