Читать интересную книгу Однажды орел… - Энтон Майрер

Поспешил в штаб бригады со своей маленькой, но радостной новостью. Уэсти только что возвратился из Тимобеле. Скандалил с австралийцами из-за четыреста восемьдесят четвертого полка. Чуть не подрался, как я понимаю, с Лолором. Он болен, хотя и не сознается в этом: потерял в весе более тридцати фунтов, взгляд блуждает по сторонам. Едва держится на ногах. Директивы Макартура не дают ему покоя, а теперь начала травить еще и пресса. У палатки куча корреспондентов. „Значит, по-вашему, генерал, атака была достаточно подготовлена и проведена хорошо?“ — спросил Кёртин, коротышка в синем флотском рабочем обмулдироваиии (где он только сумел достать его?). Уэсти, повернувшись к нему: „Я не знаю, что именно вы подразумеваете под словом ‘достаточно’, но я полностью уверен в своем штабе. Мы делаем все, что в наших возможностях, теми силами, которыми располагаем. Чего вы хотите? Если бы мы имели хоть одну десятую того, что каждый божий день они посылают в южную часть Тихого океана…“ Тут в разговор ловко вклинился Моросс: „Можем ли мы сослаться на эти ваши слова, генерал?“ „Нет, не можете! Ради бога, приятель, за кого вы меня принимаете? Если бы вы имели хотя бы малейшее представление, какова обстановка там, на передовой…“ Кому другому, а Мороссу этого говорить не следовало бы. Многие из них околачиваются у штаба бригады и возле госпиталя, собирая материал для корреспонденции из девятых рук. Но Моросс был на передовой во время обеих атак. Слова Уэсти привели его в бешенство. „Я находился достаточно близко к переднему краю, чтобы видеть три совершенно исправных легких танка М-3, завязших в грязи по опорные катки. Вы что, планируете использовать их как плавучие батареи?“

Дальше — больше. Дикинсон пытался сгладить разбушевавшиеся страсти. „Гарри, вы же прекрасно знаете, что в подобных операциях без потерь не обойтись. Трудности, стоящие здесь перед разведкой и снабжением, почти непреодолимы“. Пришлось почти силой унести Уэсти прочь, пока он окончательно не взорвался и не приказал заковать их всех в кандалы, и не обрушил бы тем самым на свою усталую голову „мировое общественное мнение“.

Думал, что он придет в восторг от многообещающего прорыва Баучера, но оказалось, что это только усугубило его и без того мрачное настроение. „Не нравится мне это, Сим. Они ударят по нему с обоих флангов, понимаешь? Их уничтожат. Не нравится мне все это“. В каждом изменении обстановки ему чудится катастрофа, опасности, потери, препятствия. Сказал ему, что знаю почти наверняка: у японцев нет связи, чтобы организовать взаимодействие при атаке с обоих флангов, что моральное состояние группы Баучера великолепное. Пытался втолковать ему, что эта группа — как раз то острие клина, которое позволит нам через два дня занять мыс Атаину. „Это рискованно, Сэм“. — „Да, рискованно, генерал. Но я уверен, что это вполне оправданный риск“. — „Может быть“. Сидит сгорбившись, подавленный, глаза опухли от недосыпания, лицо помятое и вялое, на лбу большие капли нота, только губы еще шевелятся. „Может быть. Я не знаю… В любом случае это может иметь только вспомогательное значение. Как отвлекающий удар… Взлетно-посадочная полоса — вот что мы должны захватить. Да, эту проклятую полосу“. Я удержался от возражения, что обладание этой полосой само по себе не будет иметь значения, если японцы смогут обстреливать ее из минометов с холма и из миссии. Он не видит всех возможностей, открывающихся в этой обстановке: слишком устал, слишком надломлен.

Он сказал: „Послезавтра я передаю Бопре подразделение Коха“. Последний резерв! Я не смог скрыть изумления. „А что же, по-твоему, еще делать? Я должен взять Моапора. Должен! Через пять дней“. Уставился моргающими глазами в пол, бессильно свесил руки между коленей. „Это не шутка — быть генералом, Сэм. Поверь мне. Никто тебе не поможет. И так вот, все сам, все один и один, пытаешься разобраться во всей этой проклятой путанице, найти какой-то выход. А найти его трудно; барахтаешься… как под свалившейся на тебя среди ночи палаткой…“

Позднее говорил с Диком, потом со Спексом. Они тоже начинают посматривать в кусты. Боятся, как бы нас не бросили на произвол судьбы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Как на Батаане. Пока конгресс раскачивается, а Нельсон и Нудсен грызутся из-за контрактов на производство военных материалов, мы можем оказаться еще одной жертвой национального оптимизма и безразличия. Да, все это далеко не утешительно. Нет ни флота, ни запасов снабжения, если не считать жалких подачек, доставляемых небесными возничими красавчика Хэла. (Вчера во второй половине дня сброшенные с самолетов тюки с обмундированием разбросало по доброй половине территории Папуа. Потребовалось бы три дивизии, чтобы прочесать местность и найти хотя бы одну десятую сброшенного имущества. Интересно, в чью дурацкую голову могла прийти такая идея?) В палатке штаба бригады незримо витает страх, как запах пота. А может быть, даже и хуже. Все дошли до предела, посматривают, куда бы смыться в случае, если земля под ними зашатается, как сказал тот эксцентричный рыжий шофер, который вез нас с аэродрома Кокогела».

Проливной дождь налетел сокрушительными, следующими одна за другой волнами, будто хотел очистить весь мир, смыть с лица земли всю кровь и грязь, все обломки, унести все это во всемогущий и всеочищающий океан. От просачивающейся воды на глиняном полу палатки появились маленькие блестящие ручейки и лужицы, потом, соединившись, они превратились в сплошной поток. Подшлемники и коробки от использованных пайков лениво поплыли в дальний угол. Сидя за полевым рабочим столом — ноги на ящике, — Дэмон несколько раз энергично подкачал фонарь Колмана и поправил фитиль; затем он снова взялся за японский дневник в обложке, покоробившейся от пропитавшей ее и высохшей крови, и начал читать, с трудом разбирая мелкие иероглифы.

«Солдаты противника ведут себя, как дети, потерявшие родителей. В джунглях они продвигаются судорожно, рывками, испуганно озираясь вокруг, демаскируют себя. Иногда они даже окликают друг друга. Они больше не пускаются в бегство при первом признаке опасности, но по-прежнему всего боятся. По поводу и без повода открывают беспорядочную стрельбу. Еще глупее они ведут себя по ночам. При малейшем шорохе хватаются за оружие и, раскрывая себя, в безрассудной панике палят куда попало по джунглям. Неужели им платят в зависимости от расхода боеприпасов за каждую ночь? Возможно, и так. Им не хватает терпения и дисциплины. Они имеют хорошие ручные гранаты, но бросают их слишком преждевременно: боятся своих собственных гранат».

Дэмон мрачно кивнул. В этом есть доля правды, хотя, возможно, лейтенант Ниидзума пожелал бы пересмотреть это свое замечание относительно ручных гранат, если он еще жив. Расмуссен, начальник разведки бригады, свалившийся теперь с малярией, убеждал Дэмона, что, с точки, зрения тактики, — в этом дневнике нет ничего ценного; однако это всецело зависит от того, что ты хочешь найти в нем.

«Где же обещанные нам подкрепления из Вокац? Если бы только мы имели возможность атаковать! Сейчас, пока янки еще боятся. Но полковник Эгути говорит, что мы должны удерживать укрепленный район. И мы удержим его. Мы — воины Великой Японии. Воины Великой Японии никогда не сдавали крепости врагу».

Все правильно. Дэмон поднялся и зашлепал по воде к доске с картой, висевшей на шесте, поддерживающем верх палатки. Отцепив и пристроив ее на столе, он в сотый раз принялся изучать обстановку. Медленно и внимательно рассматривал участки, покрытые джунглями, тропы и укрепления противника и особенно реку Ватубу, которая несла свои воды к морю в обход, впадая в него сразу за мысом Ларотаи, удерживаемом теперь ослабленными силами японцев, сидящих на восточном берегу реки, недалеко от бастиона Баучера. Группа Баучера находилась у реки и была вынуждена беспомощно сидеть там, в то время как Уэсти предпринял еще одну безрассудную атаку на мощные укрепления, прикрывающие взлетно-посадочную полосу. Завтра в семь ноль-ноль Кох и Бопре должны будут предпринять еще одну попытку. Еще одну лобовую атаку.

Он вздохнул и потер глаза. Хлещущий снаружи ливень не принес облегчения: воздух в затемненной палатке оставался спертым, отвратительным; вокруг, жадно впиваясь в лоб и шею, роем носились москиты. Эта атака бессмысленна. Решающий объект — миссия, та, что на возвышенности, господствующая над аэродромом и побережьем. А ключом к миссии была река Ватубу, всего от сорока до пятидесяти футов шириной, глубокая, наполняемая приливами, несущая в море блестящую коричневую воду.

Если бы они смогли форсировать ее, то появилась бы возможность зайти флангом по левому берегу реки к морю и развить наступление вглубь, в тыл миссии. Тогда зажатую с двух сторон взлетно-посадочную полосу можно захватить за одни сутки. Но у них имелись только две трофейные японские десантные баржи, захваченные во время боя за Кокогелу. Как в сказке: из-за отсутствия гвоздя теряешь королевство. Дэмон поразмыслил над возможностью постройки плотов из кокосовых стволов, затем отбросил эту идею. Слишком громоздки, тяжеловесны и медлительны, слишком беззащитны оказались бы эти сооружения, и находящиеся на них люди были бы сметены за борт шквальным огнем с противоположного берега. Переправа должна быть проведена быстро, стремительным броском, без оглядки на опасность. Однако никаких других переправочных средств под рукой не было.