— Леонардо прав. Надо идти, — Марк помог Кей подняться, нежно поцеловал в щеку.
И снова темные галереи раскрыли перед отрядом свое нутро. Очень скоро отряд оказался у Первого Круглого Зала.
Выломанные створки ворот лежали на полу, преграждая вход. С них содрали железные пластины, которыми они были окованы, вырубили резьбу. Нагие, ободранные двери лишь глухо затрещали, когда на них ступили кони и люди.
— Такую красоту уничтожили, — печально протянул Сэм.
— Будьте наготове, — Марк резко обернулся, быстро глянул на мальчика и Кей, — не зевайте.
Зал оказался пустым. Синие осколки сбитой со стен мозаики сухо потрескивали под ногами, искрили оголенные провода, слабо мигала в углу одна из лампочек.
— Все двери сорвали с петель, унесли все запасы продуктов. Костер жгли прямо на полу. Придурки! — со злостью ругнулся Сэм.
— Перестань, — мягко сказал ему Джейк.
— Ну, что, нельзя было развести огонь в камине? А это что? Что они нарисовали на стенах?
— Половые органы, — резко хмыкнул Леонардо, — в этом месте они занимались сексом. Секс — главное удовольствие, ради которого можно переступить через все.
— Среди них есть женщины? — спросил Марк.
— Вполне. Но можно и без женщин. У баймов все можно.
— Как ты мог жить с ними? — Сэм брезгливо поморщился, отошел от испачканной мерзкой мазней стены.
— Милый, это так похоже на мою родину, — ответил Леонардо ни мало не смущаясь, — я, знаешь ли, привык к этому. У баймов, конечно, все с крайностями, не хватает им золотой середины. Но человек такая скотина, ко всему привыкнет.
— Не надо считать себя скотиной, Леонардо. Ты был сотворен другим. И теперь, в этой битве волен выбирать, на чьей стороне ты будешь. Поверь, вполне можно прожить жизнь, не следуя страшным и бестолковым традициям, — Джейк говорил мягко, уверенно. В его голосе слышалась печаль и нотки надежды. Ему никто не возражал, даже Леонардо лишь глянул на него и поджал губы.
— Тут никого нет. Видимо, мы убили всех, кто тут был, — заметил Сэм.
— Вряд ли всех. Скорее всего, часть из них скрылась, и доложила обо всем Гзмардануму, — ответил ему Марк.
— Нет, дракону докладывать о поражении они не побегут, — покачал головой Леонардо, — всем проигравшим смерть — таковы здесь правила. Гзмарданум убил бы их сразу. Они скрылись, должно быть, где-то в подземельях, тут много места для беглецов.
— Значит, идем дальше.
Теперь каждый шаг казался Кей длинной с пол могха. Света в коридорах не было, и Марк велел не прикасаться к стенам — там могли оказаться оголенные провода. Зажгли факел — нашли его в Первом Круглом зале. Огонь слабо освещал узкий туннель, оранжевые блики на стенах то и дело выхватывали непристойные надписи и пошлые рисунки. Кей подумала, что баймы, увидев мозаику и великолепные украшения этих подземелий, страшно разозлились и поспешили уничтожить всякое напоминание о своих предках.
Каково это — сознавать, что никогда уже не поднимешься из темной глубины? А, может, баймы и не сознают? Может, их злость примитивная и необъяснимая, как та, что испытывала Кей, попав под действие фантома?
Свет вдалеке сузился до одной, маленькой точки и временами мерцал, нечасто и медленно.
— Что это там такое? — спросил Сэм.
Ему никто не ответил. И вдруг раздалось шипение, усиливающееся с каждой секундой. Вспыхнул яркий свет, и в нем на мгновение утонули очертания туннеля, людей и лошадей. Марку удалось вовремя выставить вперед лезвие Меча Кузнецов. Оружие послужило отражателем яркой вспышки. Глаза обожгло, Кей зажмурилась и потрясла головой. Пришлось подождать какое-то время, прежде чем зрение вернулось ко всем четверым.
— Это, видимо, был Белый Огонь, — произнес Марк, прикрывая глаза рукой. Он был впереди, и ему досталось больше всех.
— Ты как? — с тревогой спросил Джейк.
— Не знаю. Открываю глаза — и одна темнота вокруг.
— И у меня тоже, — пожаловался Сэм.
— Ну, раз только вспышка, без взрыва, значит, точно до розовых камней не достал, — фыркнул Леонардо.
Наконец, когда более-менее пришли в себя, Джейк велел идти дальше.
— Давайте оставим тут лошадей, — предложил вдруг Сэм, поглаживая своего коня, — а то вдруг получиться так же, как и в подземельях Хаспемила.
— Это, пожалуй, мысль, — тут же согласился Джейк, — давайте так и сделаем.
Предложение Сэма оказалось кстати. Коней становилось все труднее успокаивать в темных подземельях. После вспышки Белого Огня жеребец Джейка убежал в один из проходов.
— Давайте привяжем их здесь, — согласился Марк, остановился, посмотрел на Кей, беспокойно провел рукой по лбу, — я бы и Кей с Сэмом тоже тут оставил. Слишком опасно идти дальше.
— Нам надо держаться вместе. Мы сильнее, когда нас четверо, — твердо возразил Джейк.
Они оставили лошадей в одном из темных проходов. Вырубленные в скале, неровные и холодные, они уводили куда-то вниз, но зато в этом мраке чувствовался покой, и Кей еле удержалась от того, чтобы опрометью не бросится вниз, в спасительную тишину. Куда угодно, лишь бы подальше от этого туннеля, ставшего смертельно опасным.
Марк взял ее за руку, сжал пальцы. Не сказал ничего, но его теплая ладонь словно вдохнула новые силы. Надо двигаться дальше. Надо найти и убить Гзмарданума.
Створки дверей Второго Круглого Зала оказались целыми. Каждый узор, каждое украшение из кованного железа — все было на своем месте. Около них исправно горели светильники, и даже пол оказался чистым.
— Гзмарданум в этом зале, — негромко, но твердо сказал Леонардо, — он любит все красивое. И он знает, что мы здесь. Он просто позволил нам прийти.
Створки бесшумно распахнулись. В нос ударил аромат ванили и свежего кофе. Теплый воздух приятно охватил щеки и уши. Кей удивленно оглянулась. Ни трупов, ни мерзких надписей. На чистом полу все так же расходятся черные полосы, блестят названия семи городов. И все так же возвышается колонна с рельефными изображениями.
Посреди зала стояли трое мужчин, высоких и худощавых. Они походили друг на друга с удивительной точностью, точно были отражениями в зеркалах. Узкие, слегка вытянутые лица, черные, выразительные глаза, гладко выбритые подбородки с едва заметными ямочками.
Кроме этих троих никого в зале больше не было. Кей замерла. Внутри нее черным дымом расползался ужас. Хотя ничего, вызывающего страх, перед собой она не видела, тем не менее, ее самообладание таяло, точно снег на солнце.
Мужчины одинаково заулыбались, развели руки, ласково проговорили хором:
— Вот так удача. Четверо избранных, и с ними один искупленный. Вы ко мне, я так думаю? Что ж, я рад. Я очень рад. Надеюсь, вас не потревожили мои головорезы? Это народ необузданный, импульсивный и — надо признаться — бестолковый.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});