— В первую очередь страдали узлы и системы, основанные на чародействе или связанные с оным, сэр. Навигация, связь, медицинский блок. Стоило выйти на большую воду, как они сразу начинали чудить. Минут через пять команда начинала жаловаться на плохое самочувствие, головные боли, некоторые видели галлюцинации. Зафиксирован один случай одержимости. По словам медика, характер болезней очень похож на эффект от воздействия пекельных энергий, но специалисты — и наши, и министерские — однозначно утверждают, что прокола грани нет.
— Я хотел бы ознакомиться с отчетом медиков.
— Конечно, сэр. Прикажете принести сюда или пройдём в каюту? Мы не стали восстанавливать плетения в медицинском блоке после последнего инцидента.
— Совершенно правильное действие, капитан. Ведите.
Корабельный медик, сутулый человечек с невыразительным лицом, выдал документы по первому требованию. Действительно, похоже на результат воздействия Изнанки. Страдали в первую очередь люди, лишенные дара, и заклинания растрепало чем-то, похожим на выброс. Очень интересно, потому что следов прокола я тоже не чувствовал.
Вернув бумаги владельцу, я покинул медицинский блок и прошел на мостик. Картина там была примерно такая же — заклинания повреждены, фон повышен, ничего не понятно. Поморщившись, объединил оба мыслительных потока в один, вернувшись к стандартному типу мышления. Сейчас, похоже, мне понадобится не столько «широкий», сколько «глубокий» интеллект.
Приказав не мешать мне, прислонился к стене и принялся сканировать корабль, сегмент за сегментом. Привычные методы здесь не подойдут, маги смертных их уже использовали и ничего не нашли. Требуется нечто необычное… Например, проверка грани с Изнанкой. Если взять за аксиому, что прокол замаскирован или закрылся, то след от него всё равно неизбежно сохранится. Либо в пространстве, либо на отражении корабля в духовном мире, в последнее время называемом мистиками инфосферой. В последний лезть не хотелось — метка Стража Пустоты хоть и облегчает процесс, но не сильно. Глюки в качестве последствий гарантированы.
Не то. Не то. По губам скользнула улыбка. Нашел.
— Послушайте, капитан, — бесцеремонно вмешался я в монолог Перри, объяснявшего Малху назначение тех или иных корабельных систем. — Вы никому из колдунов в последнее время дорогу не переходили?
— Эээ…, — сбился тот с речи. — Нет, сэр.
— Странно. Заклинание накладывал колдун, причем, судя по почерку, из смертных. Хорошая работа, с выдумкой!
— Вы разобрались, что это, сэр?
— Разумеется. Какая-то творческая личность, не знаю уж, чем руководствуясь, прикрепила к вашему кораблю хитрое заклятье. Оно само по себе безвредное, но только до тех пор, пока вблизи от него не появится трещина на Изнанку. Их, мелких трещин, всегда много. Большая часть появляется и мгновенно исчезает, меньшая держится до суток, совсем немногие расширяются до полноценных проколов. Вот стоит вашему эсминцу оказаться рядом с трещиной, как заклятье улавливает идущий от неё поток силы и использует его, чтобы зачерпнуть чего-нибудь с той стороны. Воздуха, энергии, при особой удаче немного плотной материи. Ну а как энергия Изнанки действует на корабельные системы или людей, вы должны знать.
— Почему же тогда мы страдали только в море, сэр?
— Потому, что порт, как и подавляющее большинство людских поселений, от появления трещин защищён, — пожал я плечами. — В Лондоне уйма организаций, проводящих нужные ритуалы, начиная от Церкви и заканчивая школьниками из выпускных классов магических училищ.
— Благодарю за разъяснение, мистер Блэкуотер, — сказал внимательно слушавший Роджерс. — Скажите, можете ли вы сейчас снять это проклятье или вам требуются какие-либо приготовления?
— Я его уже снял. Так что зовите команду, проведем натуральную проверку, чтобы убедиться в отсутствии других сюрпризов. Сходим в море и обратно.
Покинуть берег сразу, конечно же, не удалось. Сначала Роджерс побежал к портовому начальству согласовывать выход, потом капитан пинками (в прямом смысле) принялся загонять команду на борт. Иногда репутация работает против тебя. Вышли в море мы только через час, и я искренне считаю этот срок феноменально коротким. Не подготовь Перри корабль заранее, надеясь на чудо в моём лице, провозились бы дольше.
Время до отплытия мы провели с пользой. Сначала я подключил к делу Малха, на практике растолковывая ему кое-какие нюансы обнаружения различных видов проклятий. Он, по его собственному признанию, воин и охотник, то есть хорошо разбирается в верхних слоях Изнанки, остальные сферы высокого искусства изучал по остаточному принципу. Потом объяснял, почему не хочу ловить колдуна.
— Во-первых, он мне нравится, — признался я, не испытывая стыда. — Как он творчески подошел к вопросу! Сами посудите: чтобы разобраться в его схеме, нужно принадлежать к Священному Дому, смертные одаренные просто не смогут ничего увидеть. Ладно, пусть найдётся пара магов, обладающих уникальными способностями, но не более.
Утрирую, конечно. Не пара — больше. На Перекрестке человек десять, ещё столько же живут в собственных владениях в Англии, откуда вылезают крайне редко. Каков шанс, что их привлекут для проверки корабля? Думаю, мизерный.
— Во-вторых, Закон-то он не нарушил.
— То есть как? — нахмурился Малх. — Первая статья!
— Не-а, ничуть! Вот если бы он рвал грань, тогда — да, безусловно, был бы виновен. Но он использует уже существующие проколы, причем короткоживущие. Поэтому с формальной точки зрения карать его не за что.
— Колдуна всегда есть за что карать! — возразил сородич.
Точка зрения радикальная, но, увы, справедливая. Колдунами называют магов, занимающихся тем же, чем и мы — призывами различных чужеродных сущностей. Ремесло опасное само по себе, потому что малейшая ошибка в ритуале приводит в лучшем случае к ранению. Вдобавок, имея дело с духами или демонами, эти волшебники неизбежно в процессе деятельности соприкасаются с Изнанкой и, случайно или осознанно, разрушают отделяющую её от реального мира грань. Тем самым нарушая Закон. Поэтому многие наши сородичи считают нужным превентивно уничтожать колдунов, тем самым ещё больше сокращая их и без того невеликое число.
Неудивительно, что те прячутся. Я бы тоже прятался на их месте. Мне, например, известны всего двое, и то о них случайно узнал.
— В общем, верно, — пришлось мне признать правоту Малха. — Однако тут вступает в силу третья причина. Я процентов на восемьдесят уверен, что нашим сородичам, стоящим во главе Министерства, известна причина возникающих на эсминце проблем. Они не вмешиваются, потому что хотят повесить расследование на меня. Им нужно, чтобы я принялся за поиски, не справился и обратился к ним за помощью, которую они, разумеется, окажут. Не бесплатно.
В голову пришла интересная мысль. Настолько интересная, что я замолчал и потратил минуту на её обдумывание. Может колдун входить в свиту кого-то из сородичей? Запросто. Вассалы Священного Дома — единственные смертные, имеющие негласное право заниматься призывами легально. За их действия отвечает сюзерен, защищая от агрессии других Домов, он же подкинет знаний при необходимости. Только плату возьмет соразмерную.
— Я не пойду у них на поводу, — подытожил вслух своих размышления. — Принятые обязательства выполню и не более того. В своей зоне ответственности пусть грязь разгребают сами.
— Неправильно это, — мрачно выдал Малх.
— Таковы правила игры. Впрочем, следует признать — в интригах друг против друга используются только незначительные инциденты. Когда дело касается серьёзных нарушений Закона, противоречия откладываются в сторону. Например…
Всю дорогу до моря и обратно, то есть примерно часа четыре, я грузил Малха реальными примерами взаимодействия Священных Домов между собой. Он то ли привык к совершенной иной модели сотрудничества, то ли слегка идеалист, воспитанный на байках о благородстве, долге и чести верных слуг Старейших. Неудивительно, что глава отослал его подальше — зачем ему подданный, путающий пропаганду и реальность? Хлопот от такого больше, чем пользы.