Читать интересную книгу Время перемен. Предмет и позиция исследователя (сборник) - Юрий Левада

Феномен парадоксально высоких показателей (рейтингов) президента В. Путина, сохраняющихся на фоне сдержанных или просто негативных оценок его (и правительства) деятельности в различных сферах, нередко пытаются объяснить то ли «сказочными» традициями российского сознания, то ли изощренностью рекламных политтехнологий, а то и просто недобросовестностью исследователей и т. п. Между тем анализ данных исследований общественного мнения позволяет представить вполне реальные и прозаические механизмы высоких рейтингов в как будто неподходящих условиях. Доверие населения к президенту в 2002 г. 21 % опрошенных объясняли его успешными действиями, 44 % – надеждами на будущие его успехи («еще сможет справиться»), а 31 % – просто тем, что больше не на кого надеяться. Годом ранее были получены аналогичные данные. Таким образом, ключевым словом оказывается надежда, точнее даже – желание надеяться, которое диктует массовому сознанию своего рода направленный отбор поступающих сигналов. Например, заслугой президента считается повышение выплат населению, в то время как вину за рост цен население возлагает главным образом на правительство. Еще один штрих к оценке качества массовых надежд. Стабильный на протяжении 2002 г. показатель одобрения деятельности президента резко пошел вверх после событий на Дубровке, затем снова вернулся к прежним значениям. Это показывает, что действует феномен надежд, вызванных тревожной ситуацией, страхом, растерянностью.

5. Проблема институционального «дефицита»

Слабости, противоречия, нерешенные проблемы неизбежны, особенно в нестабильных условиях. Вопрос в другом – в наличии институциональных средств для цивилизованного, наиболее рационального решения проблем. «Конъюнктурная» примитивность нынешнего общественного устройства побуждает к простейшим, накатанным вариантам – госмонополистическим, запретительным, просто силовым. Сюда можно добавить и дефицит адекватного понимания ситуации. Именно отсюда возникает реальная, в перспективе – возрастающая угроза стабильности государства и общества.

Стабильной правомерно считать общественную систему, способную к воспроизводству, саморазвитию, к сопротивлению разрушительным воздействиям, к преемственности и обновлению человеческого потенциала властных и других институтов.

Как известно, неспособность советской системы к исполнению таких функций оказалась фатальной для нее. Но и нынешнему положению вещей нельзя приписать пока никакие из перечисленных характеристик стабильности. Так, и сегодня конституционно закрепленный механизм ротации и передачи власти фактически работает по давнему советскому образцу: власть имущие выдвигают, народ одобряет. Раньше выдвигала партийно-государственная верхушка, казавшаяся незыблемой, сегодня – верхушка аппарата, которую трудно считать стабильной.

6. Судьба иллюзорных ожиданий

К несомненным достижениям последних лет стоило бы отнести преодоление ряда иллюзий, отработавших свое в начальный момент эпохи перемен. Сюда относится, например, представление о том, что рыночные механизмы способны чуть ли не автоматически обеспечить и экономический рост, и благосостояние населения, и политические свободы, и социальные гарантии, и права личности и т. д., или о том, что выход из международной изоляции уже обеспечивает стране достойное место в системе мировых политических и экономических связей.

В этот ряд несостоятельных, а потому и несостоявшихся ожиданий следует поставить и надежду на появление в отечественном социальном поле нового человека, свободного от наследия тоталитарного прошлого и готового выступать активным фактором созидания новой жизни. Наблюдения и исследования последнего времени показывают, что перед нами не «новый», а «приспособившийся» (или вынужденный приспосабливаться) человек. Доминирует понижающая адаптация человека к изменившимся обстоятельствам, причем это относится не только к экономическому, но и к социальному, статусному положению. Нуждаются в осторожной интерпретации утверждения о том, что успехи и благополучие человека определяются теперь его собственными усилиями. Речь идет скорее об определенном ослаблении расчетов людей на заботу со стороны общества, государства; реальные возможности для того, чтобы собственными силами обеспечить себе достойное место в обществе, имеют немногие.

К показателям «понижающей адаптации» человека к обстоятельствам можно отнести вспышки «авторитарных» иллюзий относительно власти, живучесть, а точнее, усиление этнопсихологических стереотипов и барьеров в массовом сознании. Правда, в исследованиях заметны и некоторые пределы, ограниченность влияния таких факторов. Сейчас ясно, что мобилизационный эффект воинственной политики оказывается недолговечным, феноменальное доверие к лидерам сопровождается существенными оговорками, ретроспективная символика не имеет реального влияния и т. д. Заметные колебания общественных настроений обусловлены тем, что последние не укоренены в убеждениях и установках людей.

7. Перспективы: опасности и ожидания

Нет никаких серьезных оснований ожидать какого-то социального взрыва, разрушительного массового недовольства и подобных акций (или утешать себя отсутствием таковых). XX в. отодвинул катаклизмы такого рода – условно говоря, «баррикады» – далеко на периферию развитых обществ и современных государств. В этом отношении мы к ним приближаемся, поскольку исторические традиции терпения и снижения запросов делают возвращение подобных акций на российскую почву нереальным. Иное дело – исчерпание потенциала того противоречивого альянса сил, который сейчас вынужден (обстоятельствами) отвечать за положение страны. Можно вспомнить, что все происходившие в России в XX в. смены режимов и форм правления были связаны в первую очередь не с нажимом «снизу», а с разложением и беспомощностью пирамиды власти, ее верхушки; массовые выступления протеста, если они и были, играли в основном фоновую и подсобную роль.

Изменение обстоятельств, внутренних или внешних, сложившихся соотношений групп давления, переориентация или смена действующих лиц – значительно более вероятные факторы среднесрочных перемен, чем какой-либо «низовой» взрыв или «верхушечный» путч. К сожалению, сейчас трудно говорить об активной роли образованной элиты, наследующей традиции отечественной интеллигенции. Мы слишком привыкли метаться от увлечений к отчаянию, видеть только верхушки событий и перемен, надеяться только на милости власти и немедленное исполнение желаний. Т. Элиот пророчил: «Мир погибнет не от взрыва, а от нытья» – право, будто в наши воды глядел…

2003

Молодежь – новая или «старая»?

Размышления и сомнения, которыми хотелось бы поделиться с читателями журнала «Знание – сила», появились при анализе многочисленных опросов общественного мнения за последние годы. Полученные данные говорят о том, что сегодняшние молодые люди довольны своей жизнью и своим временем значительно больше, чем люди постарше, что они хотят учиться, зарабатывать, видеть мир. И в своей собственной жизни они стараются следовать не столько образцам старших поколений, сколько примеру более удачливых сверстников, в том числе зарубежных, известных по витринам кино и телевидения. Мы видим, что нередко люди поколения родителей начинают подражать «молодежным» образцам в одежде, музыкальных вкусах, привычках проведения досуга и т. п. Все это без особого труда поддается объяснению, а потому может считаться нормальным (что в этом безоговорочно хорошего, а что сомнительно – другое дело, я этого не буду касаться). Но это относится преимущественно к изменениям в бытовой, обыденной жизни. Если же обратиться к жизни социальной и политической, к ее нормам и ценностям, возникает целый ряд недоуменных вопросов, которые можно – скорее, конечно, мысленно – обратить к современной молодежи.

Вот недавний пример. Накануне прошедших думских выборов мы выясняли, как распределяются политические пристрастия среди различных возрастных групп. В частности, интересно было представить, как собираются голосовать те, кто впервые получил такое право (то есть люди 18–22 лет, которые в прошлом избирательном цикле не могли участвовать). Их около 10 % в числе российских избирателей. Оказалось, что 46 % новичков поддержали «партию власти» («Единую Россию»), 20 % голосовали за ЛДПР, 5 % – за СПС, 6 % – за «Яблоко», новообразованная «Родина» в этой группе получила 4 % голосов, КПРФ – 3 %. Получается, что в этой молодежной среде преобладает политический конформизм (стремление поступать «как все», то есть как очевидное большинство), все варианты «протестного» голосования собирают не более трети, причем наиболее привлекательным кажется наигранно-эпатажный (и в конечном счете – неизменно лояльный к власти) «протест» в духе Жириновского. По опросным данным, именно молодые люди сегодня наиболее лояльны власти, особенно президенту.