ему дорогу и выронил шлем, который подкатился прямо под копыта коню командора. Тот попал левым задним копытом прямо в шлем, всхрапнул и взбрыкнул задом, стряхивая помеху, но не стряхнул, а только глубже погрузился копытом в нечто инородное. Командор попытался успокоить и задержать коня, и ему бы это удалось, если бы со всех сторон не кинулись на помощь доброхоты, которые испугали и без того нервничающее животное. Изабелла вскочила, охваченная ощущением неизбежности. Конь с яростным визгом начал лягаться, командор вылетел из седла и рухнул в пыль. Что само по себе было не страшно, кто из бывалых наездников не падал с коня?.. Но только не сегодня. Он начал подниматься, и в этот миг подкованное копыто ударило его точно в висок.
– Нет!.. – Тонко крикнула королева. И осела обратно в кресло, закрыв лицо руками. Ворон каркнул в последний раз, снялся с ветки и полетел в сторону Сансет, к одной из декоративных башенок, ласточкиными гнездами прилепившихся к его фасаду.
Мириэль с удовольствием играла с Вэнни и в процессе игры учила ее владеть своей силой. Эльфийскому языку девочка училась мгновенно, и не прошло и недели, как она уже бойко болтала и пела песенки, не понятные никому, кроме Мириэль и эльфов ее свиты, да немного Алисе, которая учила язык помедленнее. Леди Изольда ревновала и серьезно боялась, что девочку окончательно заберут эльфы, и она станет здесь никому не нужна; а вот Тэсс училась вместе со своей подопечной и тоже довольно бойко говорила по-эльфийски.
– Сегодня, маленькая лавви, – однажды вдруг обратилась к Алисе Мириэль, – к тебе обратятся с просьбой. Ты должна исполнить ее. Это очень важно. И не только для просящего.
– Какая просьба? – насторожилась Алиса.
– Я не знаю. Ты ведь слышала, что я не только луа, но и пророчица эльфов. Я даже не знаю, кто будет просить тебя о помощи. Но я знаю, что эта просьба связана с тем, что происходит на Острове, напрямую. Что-то страшное грядет. И ты можешь как-то этому помешать.
– Посадив для Этой розы?! – Вспылила Алиса. – Очень смешно!!! Да как у нее совести хватило… Слышать ничего о ней не хочу!!!
– Не о ней, ваше сиятельство. – Осторожно произнесла Тильда. – А о несчастных девочках, которых так ужасно мучили… И о которых ваш жених так болеет душой до сих пор.
Алиса фыркнула возмущенно, но промолчала. Ей вспомнилось то, чего она не хотела вспоминать, и практически никогда не вспоминала: Девичник, страшные барельефы на стенах, Доктор и его палка, и беременные девушки… Сердечко у нее было доброе и благородное, как и утверждал Гэбриэл, и Алиса сразу поняла, что Тильда и Мириэль правы. Но вздорный нрав требовал сопротивления, и она какое-то время еще фыркала, возмущалась, всячески доказывая всем, а прежде всего самой себе, что она себе и своей помощи цену знает. И соглашается вовсе не на просьбу Длинной, а просто потому, что не может не согласиться – ради несчастных девушек. Алиса сама срезала тринадцать побегов с роз, посаженных Ларой Ол Таэр, сложила их в корзинку, и в сопровождении Мириэль, эльфов ее свиты, Авроры и Тильды направилась в Тополиную Рощу. На самом деле она даже хотела там побывать и увидеть свою соперницу, мать первенца своего возлюбленного. Алисе помнилось, что Длинная безумно красива, и она убеждала себя, что ей это только померещилось, а на самом деле та вовсе и не красавица, так, длинное недоразумение…
И почти разозлилась, убедившись, что это не так, и Длинная в самом деле безумно красива. Даже Аврора чуть переменилась в лице, увидев эту девушку, и не просто поняла свою подругу, так переживающую из-за этой красавицы, но и полностью перешла на ее сторону. Прежде она заступалась за Гэбриэла и Длинную, утверждая, что Алисе, такой прелестной и очаровательной, не о чем беспокоиться, у нее просто не может быть соперниц… «Может!». – Поняла она, взглянув на Марию. Алиса же, вспылив, все-таки нашла в себе силы не подать виду, до чего расстроила ее красота соперницы.
– Ты приготовила для них место? – Спросила почти дружелюбно, обменявшись приветствиями и оглядевшись с любопытством вокруг.
– Конечно! – Воскликнула Мария. – Все, как мне сказала Тильда, солнечное место, и защищенное от сквозняков… Вы не хотите пить, или перекусить?
– Спасибо, я бы выпила холодного лимонаду. – Алиса заметила, какими ухоженными выглядят цветы и деревья, и чуть смягчилась.
– Я тоже. – Решила быть столь же вежливой Аврора. Алиса подошла к грядке, присела, зачерпнула землю, помяла в пальчиках.
– Хорошая земля. – Решила чуть погодя. – Им понравится.
Они выпили лимонаду, так же вежливо признав его вкусным и поблагодарив с убийственной вежливостью. Мария волновалась ужасно. Ей хотелось понравиться Алисе, даже подружиться с нею. Доказать ей, что той нечего опасаться и не к чему ревновать, Гэбриэл очень ее любит, он принадлежит ей и телом, и душой. Но в то же время Мария прекрасно понимала, что даже произносить имя Гэбриэла, нет – даже вскользь упомянуть о нем сейчас нельзя ни в коем случае. Мириэль достала из корзинки первый побег и дала Марии, предложив:
– Подумай о своей подруге, назови ее по имени, обратись к ней мысленно. Со всем своим чувством к ней.
Мария взяла веточку и прикрыла глаза, воскрешая в памяти лицо и улыбку Трисс. Слезы увлажнили ресницы, когда она увидела свою подругу избитой, напуганной, измученной… «Нет! – Возмутилась она. – Ты красивая, живая и счастливая…». – И память послушно нарисовала образ той Трисс, с которой они бродили по полянкам вокруг их фермы. Аврора тихо ахнула: побег на глазах ожил, оделся свежими листьями и выпустил тугой бутон белого, чуть розоватого цвета. Алиса, взяв цветок, бережно посадила его в землю, примяла пальчиками, сбрызнула водой. И на глазах изумленных девушек побег ожил, потянулся, одеваясь все новой листвой, обрастая новыми побегами, которые тут же выбрасывали тугие маленькие бутончики, почти мгновенно превратившись в молоденький и вполне себе сформировавшийся розовый куст. Роза Клэр откликнулась так же быстро, оказавшись темно-алой; быстро отозвались розы Киры, о которой Мария тоже постоянно помнила, Мины, Саманты и рыжей Марты. Но уже роза кудрявой Марты не только не захотела оживать, но как-то вся поникла, а потом, испугав и Марию, и Аврору, от нее явственно потянулся черный дымок.
– Дай! – Требовательно произнесла Алиса. Она не выносила, когда страдали животные, ее любимые насекомые, но особенно – цветы. Взяв побег в руки, она вздрогнула, глаза расширились: она не встречалась никогда с тем, что ощутила сейчас. И мгновенно поверила Мириэль: это очень важно. И