гулять дальше в кабак, а Малыш со своим приятелем Боссе в этот момент решили идти в публичный дом фрекен Бок. Сам не понимая зачем, Карлсон, решил двинуться за ними.
Пробило полночь, когда он понял, что находится в самом сердце стокгольмского ночного разврата. Пьяный Карлсон бредил, видя своих родителей, знакомых женщин, встреченных за день случайных людей. Проказница-Мартышка, Осёл, Козёл да косолапый Мишка затеяли… Фигак! Фигак — и пересели! Опять — фигак! Обратно — то ж! Так славно зиму проведёшь или погнибнешь не за грош… Но остатки сознания вынуждали его защищаться от обвинений, и, держа за руку незнакомую равнодушную женщину, он спорил с этими видениями. Несколько раз, как показалось ему, произошла смена декораций, и наконец он оказался уже с другой женщиной в зале с красными диванами. Это была сама фрекен Бок.
— Давайте знакомиться, — произнёс он запинаясь. — Давай знакомится, милая! Послушай, далёко-далёко на озере Чад изысканный бродит… — он икнул: фигак!
И уж на что френ Бок была крепка, но через час заснула, уткнувшись носом в его колени. Но тут, напротив себя, Карлсон снова увидел Малыша с его приятелем.
Малыш, держа какую-то чрезвычайно худую девушку на коленях, пыхтел самокруткой и вещал, и Карлсон, прислушавшись, с удивлением понял, что это история Фингала и Фигака. Жена Фингала ничего не слышит, на неё ниспослан глубокий сон. Старуха-ключница бежит к ней с радостною вестью: Фигак вернулся. Однако женщина спит и служанку выслушивает Фингал. Он не верит: вчерашний нищий, ободранный и грязный, совсем не похож на мальчика Фигака, каким он был раньше. Зачем он устроил драку, всех теперь покарают ели не боги, то люди. "Ну и ладно, — говорит гордый Фигак, — если в тебе, царь, такое недоброе сердце, пусть мне постелят одному". И тут (Малыш глубоко затянулся) Фингал велит вынести из залы старое царское ложе. "Что ты говоришь? — кричит Фигак, — это ложе нельзя сдвинуть с места! Ведь нам было тогда лень делать ножки, и мы просто прибили доски к корням масличного дерева! Помнишь, я подавал тебе гвозди?". Фингал заплакал от радости и обнял сына, вернувшегося из дальних странствий.
Карлсон, слушая это, так и представил себе низкие своды царского дома и нищего, преклонившего колени перед отцом. Мгновение тишины. Перемежаемое вздохами и всхлипами, голая пятка торчит из обрывков того, что было когда-то сапогом…
"Наутро они вместе выходят к родственникам убитых во вчерашней драке, — продолжал Малыш, — и обнажают мечи. Однако молния бьёт в землю между ними, и старая Брунгильда с обнажённой грудью является всем, прекращает раздор.
Над всем этим беззвучно, как это принято в ночных клубах, мерцал гигантский телевизор, заново катая русского лидера по стокгольмским улицам. Карлсон подсел к молодым людям и включился в беседы.
Его тянуло исповедоваться, и он стал рассказывать Малышу о событиях сегодняшнего дня, включая Филле и Рулле.
Бред продолжался и грань между воображаемым миром и действительностью рухнула. И он мне грудь рассек — фигак. Тут как раз: "И вырвал грешный мой фигак". И жало мудрое фигак?! Восстань, пророк, и виждь фигак!
Малыш тупо смотрел на то приближающееся, то отдаляющееся лицо Карлсона, и в какой-то момент ему показалось, что тот превратился в женщину.
Малыш принялся обличать Карлсона, обвиняя его во множестве извращений, в том числе в подглядывании за встречей своей жены с Филле и Рулле. Давай с тобой фигак-фигак мы в тихую, бесшумную погоду. Малышу уже казалось, что не только Карлсон подглядывает в щёлочку двери, но и он сам, Малыш, стоит рядом с ним. Вдруг в разгар веселья, перед ним как рыцарь на городской стене, появился призрак своей бедной матери, вставшей из могилы.
— А теперь ты должен жениться на мне, — печально сказала она.
— Отчего же? — спросил её Малыш. — Ведь мы договорились, что я женюсь на вдове моего брата. Я как-то привык к этой мысли.
— Нет, глупыш, я обещала, что избавлю тебя от вдовы твоего старшего брата, — вздохнула мама и прижалась к нему. — Уж это-то я тебе обещала… Малыш почувствовал невольное возбуждение, но тут в голове его что-то взорвалось.
Он размахнулся и запустил зонтиком в люстру. Что-то треснуло, свет погас и сразу же, как по команде завизжали девушки. Малыш выбежал на улицу, где чуть не сбил с ног нескольких матросов.
Те, недолго думая, принялись его бить. Карлсон, шатаясь, вышел за ним, и еле уладил ссору. Улица опустела, и он склонился над безжизненным телом лежащего в грязи. В этот момент Малыш был настоящим Малышом — не молодым человеком, а почти мальчиком, лежащим как в детской кроватке, подложив под щёку ладонь. И Карлсон узнал в лежащем своего умершего давным-давно сына.
VIII
Это был Фигак, который лежал на стокгольмской улице, а над ним склонился старый Фингал и прикосновения отца возвращали сына к жизни. Под насыпью, во рву… — фигак! Не подходите к ним вопросами. Вам всё равно, а им фигак… Малыш стонал, пока Карлсон тащил его к "МакДональдсу", что работал круглосуточно. Они устроились в углу и завели неспешный разговор пьяных людей — и волосы их, как дуновенье, неизъяснимый ужас шевелил. Остановить монаха он пытался… Фигак! Язык ему не подчинялся! Но все-таки бледнея, мой герой сказал, тревогу тайную скрывая: "Какой фигак? Я ничего не знаю!". "Помилуйте! Фамильный наш фигак! Легенда, впрочем, часто привирает…" Фигак! Крестьянин, торжествуя… Фигак! Выставляется первая рама… Средний был ни так ни сяк, младший вовсе был фигак.
Карлсон всячески поддерживал этот разговор, периодически заходивший в тупик, показывает Малышу фотографию своей жены и приглашает в гости, чтобы познакомить с нею.
Они снова двинулись в путь и долго поднимались по каким-то дурно пахнущим заплёванным лестницам. И вот они действительно увидели домик. Очень симпатичный домик с зелеными ставенками и маленьким крылечком. Малышу захотелось как можно скорее войти в этот домик и своими глазами увидеть всё, что было ему обещано — и картины старых мастеров и модель паровой машины и, конечно, жену Карлсона.
Карлсон распахнул настежь дверь и с пьяным бормотанием: "Добро пожаловать, дорогой Карлсон, и ты, Малыш, тоже!" — первым вбежал в дом.
— Мне нужно немедленно лечь в постель, потому что я самый тяжелый больной в мире! — воскликнул он и бросился на красный деревянный диванчик, который стоял у стены. Малыш вбежал вслед за ним; он готов был лопнуть от любопытства.
В домике Карлсона было очень уютно — это Малыш сразу заметил. Кроме деревянного диванчика, в первой комнате стоял верстак, служивший также и столом, шкаф, два стула