никому, кроме Джинни об этом не известно.
И что теперь будет, и кто за всем этим стоит? Гермиона проглотила страх, который, словно расплавленный свинец, придавливал её сознание, заглушая рациональные мысли. Ей нельзя поддаваться панике. Если она будет волноваться, это плохо отразится на её ребёнке. Рука непроизвольно оказалась на животе, словно защищая маленькую жизнь внутри.
Их с Драко ребёнок. Ради него она должна быть собранной и спокойной. Нужно выжидать. Ведь если её похитили, к ней должен прийти тот, кто это сделал. Так всегда бывает в фильмах, которые она видела, и в книгах, которые читала. И Гермиона решительно вышла из ванной комнаты, села на высокую кровать, обняв колени и уставившись на запертую дверь.
Может, попробовать аппарировать? Но она не знала, где находится. Вероятно, этот дом за тысячи миль от Эмиратов и её расщепит эта попытка. Взгляд, блуждающий по комнате, остановился на решетчатом окне, и Гермиона соскочила с кровати и подбежала к окну, приникнув к маленьким ячейкам: за ними был строгий пустой двор, вымощенный белым камнем. Ничего не было видно, кроме высокого глухого забора, а над ним раскинулся еле заметный мерцающий купол. Это был противоаппарационный барьер.
Гермиона со вздохом попятилась от окна и вернулась на кровать.
В голове мысли метались, как в клетке. И одна из них настойчиво, раз за разом, оказывалась перед её мысленным взором неприятной догадкой: за этим стоит Джарван. Она ждала его появления, и сердце сжималось от плохого предчувствия.
Просидев минут десять, вслушиваясь в тишину, она прислонилась спиной к стене. Гермиона затравлено изучала комнату, ее глаза беспокойно осматривали уже знакомую обстановку, пытаясь зацепиться за что-то обнадеживающе. Взгляд упал на кучу вещей в полумраке под окном. Большой свёрток, порванный с одной стороны, в образовавшейся дыре видны блестящие толстые нити. Что это? Она попыталась рассмотреть, и вдруг догадка вспыхнула в голове: Арфа. Это её струны блестят в полумраке. Рядом валялся тубус. Такой же, как был у них в министерстве, там хранилась волшебная скатерть. И свёрнутый в рулон ковёр, небрежно брошенный поверх других вещей.
Гермиона вдруг осознала, что именно этот момент ей снился. В последний день на Багамских островах она видела сон, в котором всё было точно так же. Позвоночник словно обдало ледяной водой, но при этом ей стало жарко.
Артефакты свалены в углу под окном. Но что они делают здесь, если Гарри должен был их обменять? Может… и он где-то здесь, в плену?
И вместе с этим возникла другая мысль: если есть арфа, скатерть и ковер, значит, где-то тут есть и лампа. Она хозяйка джинна, который может перенести её, куда она пожелает. Внезапно Гермиона подскочила на месте, осознав, что всё происходит так же, как и во сне, и кинулась к этой куче вещей, торопливо перебирая их и отбрасывая ненужное… Если она найдёт лампу, всё закончится. Руки нащупали нужный футляр, и она дрожащими пальцами дернула крышку…
Стон разочарования сорвался с её губ. Футляр пуст. И это внезапно настолько опустошило её, что злые слёзы навернулись на глаза. На долю секунды Гермиона поверила, что всё закончится так же внезапно, как и началось. В поле зрения попалась бархатная коробочка, в которой находился кулон. Машинально она взяла её и открыла: пусто. Они забрали кулон и лампу, потому что эти вещи представляют для них интерес. Остальное, как ненужный хлам, валялось здесь.
Она отбросила пустой футляр и вернулась на кровать. Забралась на неё с ногами, уговаривая себя успокоиться и не давать волю слезам. Выровняла дыхание, поглощая панику, зародившуюся глубоко внутри.
Драко спасёт её. И Гарри, и Рон, они не оставят её безвестно пропавшей, как тех девушек, про которых ей когда-то рассказал Малфой. Они будут искать её и сделают все, чтобы найти. По-другому не может быть. Джинни знает, что она беременна, и она расскажет Драко.
Её пронзило неожиданной болью, не физической, но душевной, от того, при каких обстоятельствах Драко узнает о её беременности. Она ужаснулась последствиям и взмолилась Мерлину, и даже попросила Салазара Слизерина, чтобы Драко не терял здравого смысла. Да, она совсем не так представляла себе момент, когда он узнает об этом. Но теперь это всё потеряло свой смысл. Сейчас главным было сохранить рассудок, когда похититель явится к ней и расскажет о своих целях.
Гермиона бесцельно прошлась по комнате, задержавшись у двери, на которую было наложено запирающее заклятие. Снаружи не было слышно ни звука.
Внезапно она ощутила голод. Она завтракала утром, и с тех пор прошло много часов. Если судить по солнцу, лучи которого низко просвечивали сквозь фигурные прорези окна, был уже вечер. В Эмиратах темнело рано, в шесть часов вечера уже был закат. И солнце, пробивавшееся сквозь прорези в дереве, готово было скрыться за горизонтом.
Гермиона всё больше раздражалась. Её похититель, похоже, собирается держать её голодной. Она не представляла причин, по которым её могли похитить, но морить голодом было очень жестоко с его стороны. Поэтому Гермиона решительно подошла к артефактам, выудив из тубуса волшебную скатерть.
Когда она взялась за её края, в мыслях возник тот день, когда они с Драко изучали эту скатерть. Как они были далеки от всего этого тогда, как беззаботны! Глаза защипало от слёз, но она усилием воли подавила воспоминания, сосредоточившись на еде, которую хотела бы съесть в данный момент.
Скатерть расправилась и легла на низкий столик. Спустя мгновение на ней появились различные блюда и напитки. Гермиона с удовольствием приступила к еде, которая выглядела восхитительно. С сожалением она подумала, что это только приглушит чувство голода, но не насытит по-настоящему.
Внезапно дверь распахнулась, и Гермиона подскочила от неожиданности. На пороге стояла женщина, закутанная в платок. Чёрная вуаль скрывала её лицо, а в руке она держала волшебную палочку.
— Кто вы? — Гермиона попятилась, испытывая страх перед этой чёрной фигурой. Но та лишь внимательно осмотрела её, кинув взгляд на скатерть, покачала головой и взмахом палочки убрала её со столика. В комнату вплыл джинн, и Гермиона в шоке открыла рот: это был её, её джинн! Тот самый из лампы!
— Хасан! — невольно вырвалось у неё, и надежда снова возникла в ней, словно из ниоткуда.
— Госпожа Гермиона! Ваш ужин! — объявил тем временем джинн, ставя на стол поднос с едой.
— Хасан, ты… ты можешь перенести меня отсюда? — она невольно сделала шаг к нему, позабыв о безмолвной чёрной фигуре, застывшей с палочкой наизготовку.
Джинн удивлённо посмотрел на неё:
— Госпожа, но у Хасана новый хозяин,