От немного наивного, но такого прозорливого замечания милахи даже меня проняло. Я невольно заулыбался.
С балкона на территорию подпольщиков ступил совсем другой человек — спокойный, уверенный в себе и готовый к бою. Возможно, общение с Илиной и не добавило мне ума, но вернуло столь необходимое сейчас душевное равновесие. Воистину, если тебе погано, и ты поговоришь об этом с умным мужиком — станет только хуже; поговоришь с женщиной — отпустит; поговоришь с умной женщиной — станет так хорошо, как не было и до душевного раздрая. «Офицерша» этой народной мудрости не знала, поэтому моё новое душевное состояние стало для женщины полной неожиданностью. В её взгляде плеснулось едва уловимое недоумение, которое, впрочем, быстро сменилось обычной спокойной уверенностью и доброжелательностью. Не знаю уж, на что подпольщица списала столь резкое изменение моего настроя, но надежды пробиться к сердцу беспардонного псионца явно не теряла. Интуиция подсказала: сейчас меня будут вербовать. Так и получилось.
— Край? Ты в порядке? — голос «офицерши» прозвучал неожиданно мягко — что сложно предполагать, глядя в эти бездонные провалы глаз.
— Ну… после того, как увидел тебя так близко — уже вряд ли, — решил подыграть девочке. Тем более что находиться рядом с пышущей энергией и жизнью республиканкой было на самом деле волнительно. Что-то необычное читалось в этой загадочной особе. Возможно, я чутьём бывалого ходока ощущал сокрытую в глубине души этой стальной леди страстность, а возможно, сказывались сутки воздержания и распалившая желание игра кошек на прошлом этапе операции.
— Тогда пойдём, — улыбнулась одними глазами заговорщица, непринуждённо беря меня за руку. Эта улыбка и этот жест породили в душе болезненное чувство дежавю — уж больно схожие повадки имела другая моя знакомая республиканка вороной масти. Диана Андреевна Велеславская.
И мы действительно пошли — прочь из квартиры. Уже в дверях я привычно укутал нас обоих полями, отчего спутница заметно вздрогнула. Не ожидала такого явного проявления заботы. Впрочем, моя роль рыцаря-защитника продлилась недолго. Площадку подъезда перед нами накрыла мимолётная тень, и выходили мы не на улицу, а прямо в посадочную зону небольшого юркого катерка. Не было потеряно ни грамма драгоценного времени, операция по эвакуации прошла в какие-то доли секунды, и прежде, чем я успел что-то осознать, аппарат уже нёсся прочь, всё более ускоряясь.
— Это ведь ты — та, кто сделает мне новые документы? — запоздало поинтересовался у незнакомки напротив.
— О да, псионец! И личину — тоже, — подмигнула брюнетка.
Опять накатило это странное чувство дежавю. Только теперь оно было другим, отличным от недавнего прозрения, каким-то… застарелым. Словно что-то подобное уже происходило в моей жизни. Или не в моей?.. Удивительно знакомые выверты судьбы… Но мысль упорно не желала даваться в руки. Что ж, попробуем добрать фактологического материала.
— Как хоть тебя называть, прекрасная незнакомка?
— Моё прозвище в рядах подполья — Нимфа. Думаю, будет правильно, если и ты будешь так меня звать… И знаешь, Край… — девочка как-то неуловимо подалась вперёд, я даже ощутил её горячее дыхание где-то в районе шеи, хотя нас по-прежнему разделяло никак не меньше полуметра свободного пространства. — Меня всё время мучает один вопрос.
— Задавай, — рубанул я. Ноздри предательски раздувались, я словно пил её соблазнительный аромат.
— Почему именно валькирия, Край?.. Вокруг полно женщин, но отчего-то твой выбор пал именно на эту, с когтями…
— Она источала сексуальность. Как ты сейчас, — мои глаза сощурились, ловя каждый нюанс изменения мимики республиканки. Ладонь сама собой опустилась на её колено — девочка и не подумала возражать.
— Я почему-то так и решила… — стрельнула в меня глазками прелестница.
Остаток дороги мы провели молча. Ну, глубокий поцелуй вообще мало располагает к разговорам. И шума создаёт самый минимум. Прервало наше рандеву резкое торможение. Видимо, оно было по-настоящему резким, раз пробилось даже сквозь штатные гравикомпенсаторы. Входной люк пополз вверх. Подхватив меня за руку, девочка прянула наружу. Опять вокруг взвихрились поля, и мы юркнули в зев какого-то тоннеля — явно нежилого. Пробежались с десяток минут. Всё это время я слышал рядом спокойное, размеренное дыхание спутницы, и в нём не было и намёка на усталость: подпольщица отличалась завидной физической подготовкой. Чувствую, в постели мы с ней зажжём…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дальше были лестницы, ведущие вниз, лестницы, ведущие вверх, люди, открывающие какие-то двери, попытка проверить меня и мою спутницу — не очень удачная из-за скрывающих нас полей. В итоге Нимфа всё же выскользнула из-под моей опеки, и мы без происшествий прошли до самой финишной точки. Думаю, нет ничего удивительного в том, что ею оказалась дверь в весьма просторную и уютную комнатку с постелью на двоих.
Внутри я несколько сбавил обороты. Девочка девочкой, но нужно же элементарно и о безопасности подумать. Всё это запросто могло оказаться частью некой изощрённой ловушки на псионца, в которой даже поля не помогут. После стола я уже ничему не удивлюсь… Моё беспокойство не укрылось от заговорщицы. Она прошла на маленькую кухоньку и, пока я осматривался и, поуспокоившись, усаживался в кресло, включила режим примерной спутницы жизни. Спустя несколько минут передо мной нарисовался её обворожительный стан, а изящная ладошка протянула полный янтарной жидкости бокал.
— Республиканское. Не самой высшей пробы, но по нашей жизни — вполне, — прошелестел её голосок.
Я принял бокал. Дама же так и осталась стоять, провокационно демонстрируя мне свои прелести. А посмотреть там было на что! Ракурс «снизу» не только ничего не скрывал, он делал вид особенно притягательным, правильно расставлял вложенные прелестницей акценты. Прежде всего, девочка была в платье. Лёгком, воздушном сарафанчике, задорно облегающем изящную фигурку. Побольше бы открытых мест, и из платьица запросто вышел бы задорный пеньюарчик. Особенно пленяла изящная юбочка, в меру короткая, в меру длинная. Впрочем, из моего положения она представлялась скорее короткой, чем длинной… Казалось, протяни руку — и вот он, вожделенный плод молодости, и «блажен виноградарь для которого он зрел» — кажется так звучала строфа какого-то древнего стихотворения из моей прошлой жизни (5). Там, правда, про юность и любовь было, но…
Нимфа ждала. Захоти она уйти — уселась бы в соседнее креслице. Но женщина так и осталась стоять надо мной. Сложно не понять такой намёк… Я поймал девочку за руку и настойчиво потянул на себя, усаживая на колени. Та без возражений поддалась. Уселась, чуть повозилась упругой попкой, устраиваясь поудобней. Но не прижалась. Продолжала сидеть, прямая, что та жердь.
— Тебе ведь нужна одна только личина, — с обвинительными нотками в голосе проговорила дама.
— Ну почему же? Ещё мне нужна ты, — не согласился я.
— А что тебе нужно больше?
— Ты. Личина подождёт. Но получив тебя, я получу и её.
— Тебе не откажешь в логике, псионец, — фыркнула подпольщица, в её говоре проскользнули игривые интонации. — Но ведь я могу запросить плату… За личину.
И тут я вспомнил. Даже белый с роскошным зелёным орнаментом сарафанчик вполне годился на роль того, с перламутровыми пуговицами… А этот запах… Не знаю почему, но эта бестия, даже после всех наших поспешных перемещений, пахла травами и летом. Вот тут-то меня и накрыло — но вовсе не так, как рассчитывала очаровательная заговорщица. Спазмы хохота бросили меня на спинку кресла. Отсмеявшись, вытер выступившие слёзы. Сразу стало как-то легче на душе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И сколько стоит… твой халатик… с перламутровыми пуговицами… — никак не мог успокоиться я. Старый, давно забытый фильм из детства, заиграл новыми красками.
— Не понимаю тебя, Край, — немного даже нахмурилась девочка. События развивались не по её сценарию.
— Да так, вспомнил один… голофильм с моей малой родины. Там героя под предлогом продать халатик для супруги заманили в логово одинокой львицы, которой нужны были отнюдь не деньги…