с этим.
Разум Ревика видел логику в этом, в принуждении его к адаптации, но осознание этого поначалу заставило его запаниковать. Он не до конца понимал, насколько сильно опирался на них всех, пока они не вырвали у него из-под ног эти тренировочные колёса.
Он оказался в кучке людей, изо всех сил стараясь успокоить себя, не реагировать слишком остро… неуклюже надвинул на глаза зеркальные солнцезащитные очки, чтобы свести к минимуму шансы, что кто-нибудь опознает в нём видящего.
— Дигойз! — насмешливо позвал женский голос. — Ты собираешься позволить им раздеть тебя догола? Или ты планируешь в какой-то момент присоединиться к остальным из нас…?
С этими словами она отправила ему снимок.
Ревик почувствовал скрытый за этим смысл, и к его коже прилило тепло, вызванное не только горячим воздухом.
Видящие Адипана накрыли его щитом, чтобы защитить его, несмотря на его панику.
В том же скоплении упакованных образов и смыслов Ревик понял, что все они ждали, когда он воспользуется своими способностями видящего, чтобы оттолкнуть местных жителей.
В том же сжатом пакете информации Мара отправила ему дополнительную информацию и указания относительно Кодекса Разведчика Адипана.
Она объяснила, что если люди сами приблизились к нему, то надавить на них своим светом не было нарушением Кодекса. Он также не нарушал Кодекс, создавая иллюзии, чтобы люди не могли распознать в нём видящего… особенно если такая иллюзия была в целом важна для целей хартии Адипана, которая требовала, чтобы они действовали тайно, в том числе среди людей.
Мара сообщила ему, что всё это подпадает под категорию самообороны.
Как и остальным членам команды Балидора, ему было позволено делать всё, что нужно, чтобы беспрепятственно пройти по городу, при условии, что он использовал минимальное количество убеждения, силы или иллюзии, необходимое для достижения его целей.
Ревик почувствовал, как его свет съёжился от смущения, и отправил сигнал подтверждения женщине-разведчице.
Прошло так много времени с тех пор, как ему приходилось учить азы разведки.
В то же время он ценил их ясность в отношении правил — даже если его смущало, что он нуждался в этой ясности, как если бы он был ребёнком-сарком, не имеющим собственного встроенного представления о морали.
Правда заключалась в том, что у Шулеров на самом деле не было правил, по крайней мере, когда дело касалось такого рода вещей. Ревик не мог припомнить, когда в последний раз он действовал в качестве разведчика таким образом, чтобы от него требовалось учитывать что-либо, хотя бы отдалённо напоминающее этический кодекс.
Конечно, у монахов имелись свои правила.
Однако они не были разведчиками. Их правила были другими.
Более простыми во многих отношениях, но в высшей степени непрактичными для работы в человеческом мире.
Выдохнув и пытаясь отогнать смущение, Ревик своим aleimi послал мягкий тычок в толпу, старательно отводя от себя мысли людей.
«У него нет денег. Он бесполезен для нас…» — послал он тихо.
Он знал, что в этом нет ничего страшного.
Адипанские видящие практически велели ему сделать это, но что-то в посягательстве на их свободную волю, даже таким незначительным образом, всё ещё казалось ему неправильным.
Может быть, он действительно провёл слишком много времени с теми монахами.
Даледжем, который всё ещё стоял и наблюдал за ним вместе с остальными Адипанскими видящими, издал звонкий смешок, явно услышав его.
Ревик невольно бросил на него суровый взгляд.
«Знаешь, ты довольно забавный, — послал Даледжем, и его ясный голос, согретый юмором, прозвучал в сознании Ревика. — Ты коришь себя за отсутствие моральных ориентиров… а в следующую секунду чувствуешь вину даже за малейшее давление на человеческий разум. Когда убиваешь насекомых, ты, наверное, тоже морщишься, na? По правде говоря, это восхитительно. Но я не могу не задаться вопросом… это действительно печально известный и смертоносный Шулер Дигойз Ревик? Тот, о ком нас всех предупреждали? Тот, кого нам велели бояться?»
Ревик слегка нахмурился, глядя на него.
Он не чувствовал недоброжелательности в словах собеседника, поэтому не испытывал к нему никакого настоящего гнева, но его кожа всё равно потеплела от смущения.
«И ты краснеешь, — насмешливо отметил Даледжем. — Ты — загадка, маленький брат. Настоящая загадка».
На сей раз Ревик на него не взглянул.
Как бы то ни было, к тому времени он завершил давление на толпу.
Человеческие глаза перед ним остекленели.
Они медленно начали отходить от него, почти всей группой.
Мужчина убрал руку с плеча Ревика, бросив на него раздражённый взгляд, затем покачал головой и направился обратно к стеклянным дверям, высматривая туриста, которому есть что предложить и на что потратить деньги. Человеческая женщина, которая была рядом с ним в эти несколько секунд, отступила последней, поласкав бедро Ревика через штаны, перед тем как её пальцы покинули его.
Ревик с силой прикусил язык.
Когда он это сделал, веселье рябью прокатилось по Барьеру вокруг, и на этот раз Ревик почувствовал что-то похожее на стыд.
Стараясь не дать этому чувству перерасти в гнев, он полностью закрыл свой свет.
Потом кто-то схватил его за руку.
Прежде чем он смог остановить себя, Ревик оглянулся, встретившись взглядом со светло-зелёными глазами и широкой улыбкой на потрясающе красивом лице.
— Не волнуйся, брат, — сказал ему Даледжем по-английски, улыбаясь ему. — Они просто задирают тебя. Это дедовщина, брат. Они послали этих людей к тебе, чтобы посмотреть, что ты будешь делать.
Ревик почувствовал, как его смущение превращается в более кипучее раздражение.
Даледжем игриво толкнул его плечом.
— Не сердись, брат, — сказал он, улыбаясь ещё шире. — Это было сделано не назло. Совсем наоборот. Это значит, что большинство из них решили, что ты им нравишься.
Ревик закатил глаза, услышав это, и невольно фыркнул.
— Они не бросят тебя позади, — добавил Даледжем, наклонив голову, чтобы Ревик последовал за ним. — Но нам лучше пойти.
«Тебе нечего стесняться, брат, — мысленно добавил Даледжем, уже мягче. Он сжал его руку. — Правда. Мы все удивлены тем, насколько хорошо ты справляешься… и впечатлены. Особенно брат Балидор. Лично я думаю, что он очень горд, поскольку именно он настоял на том, чтобы взять тебя с нами, когда Кали запросила твоё присутствие. Ты, вероятно, не удивишься, узнав, что некоторые из нас пытались отговорить его от этого».
Ревик нахмурился, удивляясь, какого чёрта Даледжем счёл нужным сказать ему это.
«С тех пор они передумали, — добавил Даледжем, крепче сжимая его. — Вот к чему я веду, Ревик».
Ревик не открыл свой свет, но почувствовал, что напряжение в его груди немного ослабло.
Он отвёл глаза от пристального взгляда Даледжема, следуя