ему услугу интимного характера.
— …Увидев финансовые возможности Джартасова, она стала вымогать у моего подзащитного большую сумму денег, но получила отказ. Воспользовавшись своим несовершеннолетним возрастом и знаниями своего отца-адвоката, имеющего богатый опыт по части ведения уголовных дел, она решила оговорить моего клиента, обвинив в изнасиловании. Показаниями отца подсудимого и личной охраной, подтверждаются доводы о меркантильности семьи Марцыных. Максим Сергеевич сам лично приезжал к ним домой и вымогал у Джартасова старшего крупную сумму денег. Хочу обратить внимание суда, что только после полученного отказа, Марцын Максим Сергеевич предпринял активные действия и давил на правоохранительные органы, чтобы они побыстрее закончили дело и отправили его в суд, где его дочь рассказала слезливую историю о том, как мой клиент якобы над ней надругался.
— Господин Кулинович, я поняла к чему Вы клоните. — судья сделала несколько пометок в блокноте. — Однако ни Вы, ни Ваш подзащитный не дали четких объяснений по поводу травм и телесных повреждений полученных потерпевшей. Что по Вашему мнению произошло?
— Ваша честь, мы не можем ничего о них сказать, поскольку мой клиент ее не бил. Единственный и возможный синяк, который потерпевшей мог быть получен, скорее всего возник в результате выпадения из машины. Мой клиент не отрицает того, что он, грубо говоря, вытолкнул потерпевшую из машины, поскольку боялся, что она может что-нибудь учудить. Он испугался ее угроз и потому решил подобным образом прекратить диалог. Во всем же остальном Джартасов ничего пояснить не может. Потерпевшая сама говорит, что ничего не помнит, а доказательств того, что телесные повреждения нанесены моим клиентом — нет. У меня всё.
— Спасибо господин Кулинович, можете занять своё место. Господин Марцын у меня вопрос к Вам.
— Слушаю Ваша честь.
— Вы действительно приезжали в дом Джартасовых?
— Да, Ваша честь, но не для того, чтобы вымогать деньги. Честно говоря, я не контролировал себя и хотел лично разобраться с подсудимым. Грубо говоря, набить ему морду.
— Мне непонятно одно. Откуда Вам было знать, что преступление в отношении Вашей дочери совершил Джартасов? Вы экстрасенс?
— Видите-ли, Ваша честь, — Максим слегка замялся и немного ослабил узел галстука, — Джартасов Ильхом, утром того дня нанял меня для своей защиты. На радостях я заключил с ним контракт и он рассказал мне, без тени смущения, всё то, что натворил. Я был лицемером Ваша честь и на тот момент не была важна личность той жертвы. Позже узнав о произошедшем с дочкой и выпытав некоторые подробности от полицейских, я тут же сорвался к Джартасову. У меня не было сомнений в том, что это он.
— Протестую, Ваша честь! Этих сведений нет и не было в уголовном деле.
— Отклоняется. — немного обдумав ответила судья, сняла очки и прикрыла глаза. — Продолжайте Максим Сергеевич.
— Телохранители Джартасовых скрутили меня и я ничего не смог сделать. Его отец, Ерик Абильевич был введен в курс событий и разумеется принял сторону сына. Он стал предлагать мне деньги, но я отказался. Тогда-то он и напомнил мне об имеющемся контракте, предполагавшим мою адвокатскую тайну. Ваша честь, я пытался приобщить мои показания к материалам дела, но увы их не принял ни следователь, ни прокурор. Спасибо Вам, что хоть Вы выслушали.
— Я требую вычеркнуть из протокола все сказанное Марцыным. Это незаконно!
— Протест отклоняется.
После очередного перерыва прошли прения сторон. Прокурор, дрожа и заикаясь, быстро зачитал с листа скучный заранее напечатанный текст, а речь адвоката растянулась почти на сорок минут, на протяжении которых он без умолку говорил, приводя цитаты великих философов. Наблюдение за поведением, настроем и реакцией судьи слегка насторожили Марцына. Обычно он мог с первой же минуты прочитать судью и определиться со стратегией. В этом же случае он не видел асболютно ничего. Не было ни одобрительных киваний головой, ни кислоты в мимике. Только каменное лицо и холодные глаза, которые она всё время закрывала. Демидова не проявляла каких-либо эмоций, даже когда выступала Серафима, подробно описывая перенесенный ею ужас. Однако и причин для паники тоже не было. Красноречение адвоката Кулиновича тоже никак не пробило судью.
***
От раздумий Демидову отвлёк председатель, без стука вошедший в кабинет. Он аккуратно прикрыл за собой дверь и прошёл к столу, заняв стул напротив.
— Авелина Марсовна, не помешал?
— Диас Маратович, — на выдохе ответила судья, — Вы же знаете, что в совещательной комнате, кроме судьи, больше никого быть не должно.
— Да-да, конечно. — председатель был подозрительно вежлив. — Просто хотел узнать всё ли у Вас в порядке?
— Может сразу к делу? Вы ведь не просто так зашли, верно?
— К делу, так к делу. — председатель прочистил горло. — Вы ведь не считаете этого Джартасова виновным?
Демидова сняла очки и устало посмотрела на своего руководителя. Ей уже порядком осточертели подобные выпады со стороны начальства.
— Неужели Вы со мной не согласны? — председатель взял со стола шило, которым стал омерзительно ковыряться в ногтях.
— Диас Маратович, решение по делу еще не принято и…
— И я уверен, что оно будет правильным. — договорил председатель. — Мы должны показать, что суд может не только карать, но и быть милосердным. В последнее время участились случаи, когда полицейские наглым образом фабрикуют дела. Вам ли этого не знать, Авелина Марсовна. Вы буквально недавно сами разоблачили группу таких полицейских.
— Да, помню. — холодно ответила судья. — А еще я помню, как Вы давили на меня и заставляли вынести обвинительный приговор по делу Филикяна. На тот момент Вы не особо защищали подсудимого, как это делаете сейчас, говоря о невиновности Джартасова.
— На что это Вы намекаете, любезнейшая? — нахмурился председатель.
— Я ни на что не намекаю, а всего лишь констатирую факты. — судья смахнула челку с глаз, одела очки и деловито посмотрела на своего руководителя. — Не препятствуйте отправлению правосудия, господин председатель. Приговор по делу Джартасова я вынесу в любом случае, а вот каким он будет уже не Ваше дело.
— Да я тебя…!
— Слышала уже, и не раз. — фыркнула судья и снова погрузилась в чтение документов, — Всего Вам доброго Диас Маратович. Если у Вас всё, то мне нужно работать.
Покрасневший от злости, словно помидор, председатель вышел из кабинета, громко хлопнув за собой дверью. «Что у них всех за привычка такая? Чуть что хлопать дверьми» — не отрываясь от чтения, подумала Демидова.
***
Максим сидел на скамейке у здания суда и жадно поглощал дым сигарет. Увидев судью он соскочил с места и окликнул ее.
— Ваша честь, Вы можете уделить мне пять минут своего времени? — топчась на месте, как школьник, спросил Максим.
— Что-то случилось,