на служителя порядка никакого внимания, Максим прыгнул за руль, завёл двигатель и со свистом тронулся с места, уловив на себе неудоменное лицо полицейского.
Огромный особняк семьи Джартасовых находился за городом. Бросив машину у ворот, Максим впился пальцем в кнопку домофона и принялся пинать калитку. Через несколько минут размагниченный замок щелкнул и Максим забежал во двор. Его встречал Джартасов старший. Увидев разъяренного гостя, Ерик Абильевич кинул жест телохранителям и те моментально накинулись на Максима, уложили его на землю, скрутив руки.
— Максим Сергеевич? Что-то случилось? Вы уж извините за столь нерадушный приём, но Ваш вид нагонит страху на любого.
— Где Ильхом?! — прокричал Максим.
— Он у себя наверху, но Вы можете пока поговорить со мной. Что-то не так с делом, за которое Вы взялись? В чём причина столь агрессивного поведения с Вашей стороны?
— Мне нужен Ильхом!!!
— Я здесь. — послышалось с террасы балкона на втором этаже. — Чего разорался?
— Это твоих рук дело?! — один их телохранитетелей прижал лицо Максима к земле. — Отвечай!
— Сделал что? — Ильхом скретил руки на груди.
— Моя дочь! Она в реанимации! Это ты сделал падонок!
— Вот оно как, — присвистнул Ильхом, — Сейчас спущусь. Ребята, держите его покрепче.
Отец Ильхома не понимал о ком и о чём идет речь.
— Максим Сергеевич, Вы можете спокойно и внятно объяснить что происходит?
— Дело в том, — начал говорить Максим, как раз в тот момнт, когда Ильхом выходил на улицу, — Что Ваш ублюдок изнасиловал мою дочь. Ей всего четырнадцать, гнида ты конченная!
— Ильхом, о чём говорит господин Марцын? — на лице Джартасова старшего вырисовывался испуг.
— Понятия не имею. Адвокат, ты что пьян?
— Буквально утром ты сам рассказывал мне о том что натворил, а теперь решил включить дурака? Давай! Расскажи папе о своих похождениях. Расскажи ему о том, как изнасиловал и жестоко избил девушку на трассе.
— Сынок, это правда?
Ильхом ничего не ответил, лишь отвёл взгляд от отца. Для Джартасова старшего этого было достаточно. Он приказал своему отпрыску подняться к себе в комнату и ждать его там. Ильхом хотел было возразить, но уловив на себе гневный взгляд отца, всё же послушался. Подождав пока сын покинет область разговора, Джартасов жестом показал отпустить Максима и пригласил его немного пройтись.
— Мой сын и в правду это сделал? — помогая адвокату подняться, спросил Джартасов старший.
— Да. — немного успокоившись ответил Максим. — Мою Симу нашли почти что при смерти на Травельской трассе, как раз там, где Ваш сын скинул свою очередную жертву. Вы бы видели ее, — на глазах Максима навернулись слезы, — Он живого места на ней не оставил.
— Если это правда, то я приношу свои извинения, Максим Сергеевич. Готов оказать любую помощь. Деньги, лекарства, что угодно. Уверен, что мы сможем разрешить этот вопрос мирно.
— Вы что пытаетесь меня подкупить?! Вы в своём уме?! От рук Вашего сына-педофила пострадала моя дочь и Вы предлагаете мне забыть обо всём?!
Сопровождавшие их телохранители насторожились, но Джартасов махнув рукой, остановил их.
— А что Вы хотите от меня услышать? Думаете я отдам своего единственного сына Вам на растерзание? Кажется это Вы не в своём уме, господин адвокат.
— Тогда я не вижу смысла и дальше вести диалог! — набычившись, Максим направился к выходу.
— Ну и что же Вы собрались предпринять, Максим Сергеевич? Пойдете в полицию?
— Вы удивительно проницательны, Ерик Абильевич. — не оборачиваясь выкрикнул Максим.
— И что же Вы им скажете? Кинете им свои подозрения? И даже имя назовете?
— Я точно укажу на того, кто это совершил! — немного сбавляя шаг ответил Максим.
— Не мне объяснять Вам тонкости юриспруденции, однако смею заметить, что мой сын до сих пор является Вашим клиентом. Или я чего-то не знаю?
Максим оцепенел. Такого хода от оппонента он не ожидал. С юридической точки зрения Джартасов прав и Максим всё еще скован обязательствами по контракту, заключенному с Ильхомом. Максиму не хотелось подавать виду, что он загнан в тупик и потому он решил парировать.
— Считайте, что я уже не работаю на Вашего сына.
— Я не адвокат, но некоторыми познанями всё же обладаю. Расторгнуть контракт с Вами может только заказчик, то есть мой сын. Вы же в свою очередь не в праве отказаться от принятого на себя обязательства по защите прав подзащитного. Плюс ко всему, всё то что Вам было рассказано на конфиденциальной беседе моим сыном, есть и будет оставаться… Как это у Вас называется? Адвокатской тайной, верно?
— Что Вы хотите этим сказать?
— Я конечно же проконсультируюсь с другими юристами и адвокатами, но что-то мне подсказывает, что вся Ваша информация об осведомленности совершенного Ильхомом преступления, даже гроша ломанного не будет стоить. К тому же… — Джартасов выдержал пауз, играя желваками, — Что такого рассказал Вам мой сын? Что он якобы вступил в половой контакт с какой-то, извиняюсь за выражение, проституткой?
Услышав столь нелицеприятное высказывание о своей дочери, Максим набросился на старика с кулаками. Он успел нанести тому пару ударов по лицу, прежде чем охранники снова скрутили его руки и положили лицом на землю. У Джартасова был разбит нос и верхняя губа, откуда тонко сочилась кровь.
— Максим Сергеевич, — обратился к нему Джартасов, вытирая платком кровь, — В последний раз предлагаю Вам решить вопрос миром. Мы полностью оплатим лечение и реабилитацию Вашей дочери. Условия более чем приемлимые и я не понимаю Вашего рвения отомстить Ильхому. Вот скажите мне. Что Вы этим добьетесь? Ну сядет мой оболтус на десяток лет, а возможно даже меньше. Вам от этого полегчает?
Максим безмолвно слушал Джартасова, всё еще пытаясь высвободиться из цепких рук телохранителей.
— Выбор за Вами, господин Марцын. Я всё сказал.
Джартасов ушёл, а телохранители, схватив Максима за руки и ноги, оттащили его за ворота, где выкинули на тротуар.
Глава 7. «Правосудие»
«Казнить нельзя помиловать» 5
Уставшая от длительных судебных процессов, продолжавшихся все послеобеденное время, Демидова мечтала лишь об одном — добраться до дома, поужинать и упасть на кровать мертвецким сном. Коллега — судья из сектора цивилистики, предложил подвести дома, но Демидова отказалась, мотивируя тем, что живёт недалеко. Она всегда испытывала трудности в общении с коллегами. Дурной опыт подсказывал ей, что на такой работе, как у нее, друзей быть не может. Условие дружбы таково, что ты не должен отказывать другу в помощи. Но как не отказывать, когда тебя прямо просят совершить должностное преступление? В пору своей молодости, еще будучи молодой судьей, она столкнулась с