Читать интересную книгу Великие психологи - Станислав Васильевич Аристов

бедности.

В своих воспоминаниях Альфред Адлер отмечал, что у него складывались хорошие отношения с отцом, а завоевать расположение матери не удавалось. Каким на самом деле отцом был Леопольд Адлер, доподлинно неизвестно. Свидетельства родственников и людей, знавших его близко уже в преклонные годы, весьма положительны и создают картину благообразного, статного старика, едва ли не главной привычкой которого было следить за своим внешним видом. Альфред Адлер вспоминал, что его отец «был видным мужчиной, выглядевшим всегда элегантно и аккуратно, как человек, привыкший к хорошей жизни. Я испытывал к нему большое уважение, он всегда очень хорошо относился ко мне. Я всё еще вижу, как он гладит меня по голове и дарит блестящие монеты, которыми я крайне гордился»[38]. Характерной особенностью Леопольда Адлера была его боязнь, вплоть до патологического ужаса, разговоров о болезнях и, видимо, самих заболеваний. Сложно сказать, была ли это ипохондрия[39] или что-то еще, тем не менее, когда кто-то из детей действительно заболевал, отец делал всё, чтобы помочь своему ребенку. Всю свою жизнь Леопольд придерживался одного и того же распорядка дня — подъем в пять утра, затем прогулка, завтрак, работа до 16.00, ужин в 17.00 и отход ко сну в 19.00. Может быть, поэтому он и умер бодрым стариком в 89 лет. Ведь кто-кто, а уж ипохондрики точно умеют заботиться о своем здоровье, «вылечивая» даже то, что никогда не болело.

Мать Альфреда — Паулина Адлер, по воспоминаниям родственников, напротив, была измучена заботами и болезнями и производила впечатление нервной и угрюмой особы. По всей вероятности, на плечи этой хрупкой женщины легло обеспечение повседневного быта большой семьи. Немудрено, что она скончалась в возрасте шестидесяти одного года. Для Альфреда такие подробности были не важны. Ему нужна была материнская ласка, которой постоянно не хватало из-за большого количества детей. С возрастом Альфред понял, насколько он заблуждался в отношении матери: «Теперь я знаю, что моя мать была ангелом и любила нас всех, но будучи ребенком я ошибался в этом вопросе»[40].

Альфред был вторым из семерых детей супругов Адлер. Отношениям с братьями и сестрами он придавал большое значение. В дальнейшем, развивая свою концепцию индивидуальной психологии, он отводил связям между братьями и сестрами более значимую роль в формировании человека, чем между родителями и детьми. Особое значение в становлении Альфреда сыграл его старший брат Зигмунд. «Адлер всегда чувствовал себя находящимся в тени своего образцового старшего брата, настоящего „первенца“, всегда казавшегося Альфреду парящим над ним на такой высоте, которая — при всех его усилиях — оставалась для него недосягаемой. До конца своей жизни он не смог полностью преодолеть это ощущение»[41]. Несмотря на тяжелое финансовое положение семьи Адлер, не позволившее Зигмунду получить даже среднее образование, ему удалось преодолеть трудности и стать преуспевающим бизнесменом, заботившимся о своих родителях. Самоучка, он прививал собственным детям любовь к искусству, литературе, игре в шахматы, путешествиям. Зигмунд всегда лестно отзывался об Альфреде, в зрелые годы полностью полагаясь на его медицинские суждения.

Среди других детей Леопольда и Паулины Адлер свой след в жизни Альфреда оставил его младший брат Рудольф, проживший меньше года и скончавшийся от дифтерии. Альфред тяжело переживал его рождение, воспринимая этот факт как утрату материнской любви, но когда Рудольф умер в кроватке, стоявшей рядом с постелью Альфреда, мальчик долго укорял себя за свои чувства к брату, считая себя виновным в его гибели.

Сам Альфред также оказался болезненным ребенком — астма, пневмония, рахит ставили мальчика на грань жизни и смерти и формировали его взгляды на окружающий мир. «Одно из моих самых ранних воспоминаний относится к тому моменту, когда я сижу на скамейке, весь перевязанный из-за рахита, рядом с моим здоровым старшим братом, сидящим напротив меня, — писал Альфред Адлер. — Он мог бегать, прыгать, и движения его были легкими, в то время как для меня любое движение давалось через напряжение и усилие. Все пошли на многое, чтобы помочь мне, и моя мать и отец сделали всё, что было в их силах сделать. Во время этого воспоминания мне было около двух лет»[42]. Люди, у которых было трудное детство, делятся на две категории — одни становятся психологами, другие их пациентами. Альфред Адлер выбрал первое, правда, сначала он захотел стать просто врачом, чтобы самому лечить себя и близких.

Сведений о детстве Альфреда Адлера сохранилось не так уж и много. Кроме горестей и болезней на его долю выпадало и беззаботное времяпрепровождение — игры с соседскими мальчишками, проказы в саду знаменитого Шёнбруннского дворца — летней резиденции династии Габсбургов, где Альфред, перемахнув через забор, рвал цветы, и, наверное, много других шалостей.

Общение со сверстниками развивало у него то, что впоследствии он назвал социальным интересом, позволяющим личности реализовать себя в обществе и стать его полноправным членом. Преодоление чувства органической неполноценности стало для него главным мотивом, заставлявшим бороться за успех и признание. В дальнейшем эта интерпретация личного детского опыта явилась одной из фундаментальных идей в психологической концепции Альфреда Адлера.

Семья Адлер была очень музыкальной. Альфред обладал удивительным голосом, который вкупе с актерским талантом вполне мог обеспечить ему не славу ученого, а карьеру певца. Любовь к театральному лицедейству, по мнению некоторых биографов Адлера, позволяла ему вживаться в психологию другого человека, тонко чувствовать эмоции и болезненные переживания пациентов.

Отец часто брал маленького сына на утренние прогулки, во время которых любил поговорить с ним о жизни. Альфред запомнил одно из его наставлений: «Никогда не верь без доказательств тому, что кто-то тебе говорит». Когда Альфред Адлер повзрослел, скептицизм стал одной из его характерных особенностей. Во время обсуждения с коллегами историй пациентов, вспоминавших в ходе сеансов свой опыт появления на свет или родовых травм, Адлер скептически повторял: «И вы действительно верите в то, что они вам рассказывают?»

В ранние детские годы Альфред, возможно, посещал частную школу, но каковы были его успехи, неизвестно. В 1879 году, когда мальчику было девять лет, его отправили в высшую реальную гимназию, в ту самую, в которую за 14 лет до него поступил Зигмунд Фрейд. Но спустя несколько лет из-за очередного переезда родителей Альфред был переведен в другую гимназию, где в возрасте восемнадцати лет получил аттестат зрелости.

Особых успехов в учебе в школьные годы он не достиг, зато умел дружить и всегда находился в компании сверстников. Один из его братьев позже вспоминал, что никогда не мог понять, как Альфреду удавалось иметь столько друзей несмотря на склочный и ужасно амбициозный характер (так ему казалось).