также был автором подобного рода работ.
Тема взаимоотношений Юнга и нацистов является одной из центральных в биографии психолога. Несмотря на все попытки его последователей опровергнуть выдвинутые против своего учителя обвинения как минимум в сочувствии нацистским взглядам, факты говорят сами за себя. Языческая мифология и расовые идеи, на которых основывался национал-социализм, привлекали Юнга, он видел в них возможности для некоего перерождения немецкой нации. Иоланда Якоби, являвшаяся в 1930-е годы одной из ближайших последовательниц Юнга, утверждала, что «его представление о нацистском движении состояло в том, что подобный хаос рождает нечто положительное или ценное. Таким образом, можно сказать, что германское движение он рассматривал в качестве хаотического состояния, предшествующего рождению нового мира». Относительно его ответа на ее письмо, в котором она выразила свои сомнения насчет опасностей нацизма, Якоби сказала: «Он ответил мне: „Раскройте свои глаза. Вы не можете отвергнуть зло, ибо оно является носителем света“. Люцифер — это носитель света. Поймите, таково было его убеждение. Это свидетельствует о том, что он не видел и не понимал внешнего мира. Для него нацистское движение было внутренним событием, которое следовало воспринимать в качестве предварительного психологического условия для возрождения»[28]. Идеи самого Юнга вызвали немалый интерес в Третьем рейхе, куда его приглашали с лекциями, а его работы изучались и цитировались.
Что касается антисемитизма, то в начале правления национал-социалистов Юнг неоднократно высказывался на эту тему. В частности, он отмечал, «что арийское бессознательное имеет более высокий потенциал, чем еврейское. Еврей в чем-то кочевник и еще не создал собственной культурной формы и, насколько можно видеть, никогда не создаст, так как все его инстинкты и таланты требуют, чтобы более-менее цивилизованная нация действовала как господин для его развития. У евреев та же особенность, что и у женщин: будучи физически слабее, они целятся в щель в броне противника»[29]. Некоторое время он даже поддерживал подобные взгляды у своих пациентов, считая это психотерапевтической техникой, направленной на осознание ими собственной Тени.
Двадцать восьмого сентября 1937 года Юнг в Берлине присутствовал на военном параде во время встречи Муссолини с Гитлером и внимательно наблюдал за диктаторами. Через год он дал интервью американскому журналисту Х. Никербокеру, которое позднее было опубликовано под заголовком «Диагностируя диктаторов»:
«Никербокер: Что произойдет, если Гитлера, Муссолини и Сталина, всех вместе, закрыть на замок, выделив для них на неделю буханку хлеба и кувшин воды? Кто-то получит всё или они разделят хлеб и воду?
Юнг: Я сомневаюсь, что они поделятся. Гитлер как шаман будет, вероятно, держаться в стороне, не ввязываясь в ссору. Муссолини и Сталин, каждый по своему собственному праву вождя или сильного, будут, вероятно, добиваться обладания хлебом и водой, и Сталин, как более грубый и жестокий, вероятно, получит всё.
Существовали два типа сильных людей в примитивном обществе. Один из них — вождь, физически более мощный и сильный, чем все его соперники, другой — шаман, сильный не сам по себе, а в силу власти, спроецированной на него людьми. Таким образом, это император и глава религиозной общины. Император как вождь обладал физической силой благодаря своей власти над солдатами; власть же ясновидящего, которым являлся шаман, не его физическая, а реальная власть, которой он обладал вследствие того, что люди признавали за ним магическую — сверхъестественную способность, могла временами превосходить власть императора. Он мог, например, помогать или, напротив, строить препятствия на пути к счастливой жизни после смерти, мог объявить вне закона личность, общину или целую нацию и исключением из религиозной жизни общины обречь на лишения и страдания.
Муссолини — человек физической силы. Увидев его, вы тотчас сознаете это. Его тело наводит на мысль о хороших мускулах. Он лидер, потому что индивидуально сильнее любого из своих соперников. И действительно, склад ума Муссолини соответствует его классификации, у него ум вождя.
Сталин принадлежит к той же самой категории. Он, однако, не созидатель. Он просто захватил то, что сделал Ленин, вонзил свои зубы и пожирает. Он даже разрушает не творчески. Ленин снес целую структуру феодального и буржуазного общества в России и заменил ее своим собственным творением. Сталин разрушает его.
С умственной стороны Сталин не так интересен, как Муссолини, которому он подобен в основном типе своей личности, и не имеет ничего общего с таким интересным типом, который представлен Гитлером, — типом шамана, человека-мифа.
Никербокер: Тот, кто захватил власть над ста семьюдесятью миллионами людей, подобно Сталину, не может не заинтересовать, нравится он вам или нет.
Юнг: Нет, Сталин именно животное — хитрый злобный мужик, бессознательный зверь — в этом смысле несомненно самый могущественный из всех диктаторов. Он напоминает сибирского саблезубого тигра этой мощной шеей, этими разглаженными усами, этой улыбкой кота, слизывающего сливки. Я могу предположить, что прежде Сталин мог быть Чингисханом. Меня не удивит, если он сделает себя царем.
Гитлер совершенно другой. Его тело не внушает представления о силе. В его облике прежде всего обращает на себя внимание полный сновидений, призрачный взгляд. Я был особенно поражен, рассматривая наброски, сделанные с него во время чехословацкого кризиса; его глазами смотрит ясновидящий.
Во всяком случае, не возникает сомнений в том, что Гитлер принадлежит к категории действительно мистических шаманов. Ничего подобного не приходилось видеть в этом мире со времен Магомета — так кто-то отозвался о нем на прошедшем Нюрнбергском съезде партии.
В том, что Гитлер поступает, как нам кажется, необъяснимым и странным, алогичным и неразумным образом, проявляется явно мистическая особенность Гитлера. <…>
Как врач, я обязан не только анализировать, ставить диагноз, но и предлагать лечение. <…> Далее, когда мой пациент действует под властью высшей силы, силы в нем самом, подобно голосу Гитлера, я не рискую приказывать ему не подчиняться своему голосу. Он не послушает меня, если я рискну приказать. Он будет действовать даже решительнее, чем если бы я ему не приказывал. <…>
Поэтому я полагаю, что в этой ситуации единственный путь спасти демократию на Западе — под Западом я подразумеваю также и Америку — не пытаться остановить Гитлера. Можно попробовать отвлечь его, но остановить его невозможно без громадной катастрофы для всех. Его голос говорит ему объединить всех немцев и вести их к лучшему будущему, лучшему месту под солнцем, к процветанию и богатству. Невозможно удержать его от осуществления этих намерений. Остается лишь надеяться повлиять на направление его экспансии.
Я предлагаю направить его на Восток. Переключить его внимание с Запада и, более того, содействовать ему в том, что удержит его в этом направлении. Послать его в Россию. Это логичный курс лечения для Гитлера. <…>
Никербокер: Что произойдет,