Читать интересную книгу Медузон (ЛП) - Дэн Абнетт

Этот корабль заложили под хорошим номером — седьмым. И у него не было дефектов, всегда присущих первым единицам серии. По мере увеличения числа фронтов графики работы Механикумов становились все более изматывающими, и такие дефекты были возможны, что бы ни заявляли магосы.

С орбитальных верфей Афрета корабль направили в распределительный узел в Талламедере для оснащения и ритуала передачи. По пустотным докам бродили толпы агентов Легионов, наблюдая, делая заметки, проверяя и интригуя. Они знали о последствиях возвращения к своим хозяевам с товаром худшего качества, чем у их соперников, и поэтому яростно торговались за корабли.

Лунные Волки обладали серьезной репутацией. Они взрослели на Хтонии в жестких условиях, без всякой утонченности, свойственной, скажем, агентам Фулгрима. Капитаны кораблей других Легионов перешептывались, что у Гора есть свои люди в заявочных конторах, и благодаря этому его флот имел преимущество перед другими. Эти сплетни даже могли быть правдой, хотя капитаны болтали о чем угодно.

Неназванный корабль вместе с пятью другими забрал агент Легиона по имени Флак Тракус. По его словам ему нравилось число семь. На все эсминцы быстро нанесли временную символику XVI Легиона, после чего отконвоировали малым ходом на передовую базу Лунных Волков на Ифериаксе Терциус для испытаний. Два корабля не подошли строгим стандартам Легиона, в результате только четыре приняли в состав его флота.

За приемкой корабля наблюдал Эзекиль Абаддон, замещая своего примарха, который оставался на передовой крестового похода. Первый капитан выполнял порученное задание небрежно, желая поскорее вернуться к повелителю. По словам очевидцев в тот момент он выглядел скучающим.

Седьмой корабль был назван «Серым когтем» и передан под командование 19-го капитула Лунных Волков. Его первым легионерским капитаном стал Люциал Вормар, амбициозный хтониец, жаждущий возвыситься в Легионе, и ревностный член ложи с самого начала ее существования. По флотским стандартам «Коготь» был небольшим кораблем, занимая место между торпедным катером и линейным фрегатом. Такие суда обычно относились к эсминцам, хотя установленный под главным носовым щитом лэнс был нетипичен для этого класса кораблей, переводя его в разряд тяжеловооруженных для такого пустотного водоизмещения. Подобная компоновка отлично служила в ходе семидесяти лет непрерывных боев, и «Серый коготь» только дважды возвращался к родному причалу для переоборудования и капитального ремонта. За этот период еще четыре капитана Легиона и два командира корабля становились к его штурвалу. Каждый из них использовал эсминец в качестве трамплина для больших свершений.

Вскоре за «Когтем» закрепилась репутация удачливого корабля, обещавшего членам экипажа продвижение по службе. Он постоянно участвовал в боях на непрерывно расширяющемся фронте Великого крестового похода.

На момент Исствана III кораблем командовал Хирек Мон, член ложи Вормара с завидным списком побед и славой пустотного бойца. Он не подчинился приказу оставаться на высокой орбите, поддерживая блокаду, и вошел в зону для бомбардировки вслед за роковым решением Ангрона вступить в бой, тем самым заслужив гнев командования Легионом. В «награду» его отправили на самоубийственную позицию в ходе развертывания флота перед адом Исствана V, предоставив незначительное прикрытие и ожидая, что он смертью искупит свое рвение.

Но «Серый коготь» в очередной раз не оправдал ожидания, испытывая свою постоянную удачу в ходе страшной битвы в заполненном обломками кораблей космосе. Мон почти пережил сражение, готовый присоединиться к главным силам с восстановленной честью, если бы не вмешательство абордажной партии Саламандр, сбежавших с планеты на захваченном транспортнике. Лоялисты воспользовались им, чтобы проникнуть на борт эсминца, когда тот менял курс, и после короткой, но ожесточенной схватки захватили корабль Сынов Гора.

Мон пал на мостике, выкрикивая проклятья, когда ему отсекали руки и ноги. Благодаря замешательству, вызванному отступлением лоялистов, «Серый коготь» сумел покинуть систему и войти в варп. В его отсеках продолжались схватки, пока Саламандры не взяли эсминец под полный контроль.

После этого его переименовали в честь главного города Ноктюрна — Гесиода. Были найдены и взяты на борт другие беглецы, включая Биона Хенрикоса из X Легиона и прославленного библиария Белых Шрамов Таргутая Есугэя. Корабль оказался вовлечен в новую форму войны, мчась по теням, выслеживая изолированные передовые стаи врагов и перерезая им глотки. Это была опасная работа, испытывающая добрую удачу, которая к тому времени въелась в шпангоуты корабля.

Конец почти наступил над обугленной сферой Просперо. «Гесиод» попал под бортовые залпы фрегата Гвардии Смерти «Решимость разума». Окутанный огненным ореолом и сбитый с курса, он вошел в зону действия макроорудий еще трех крейсеров врага. Но удача не покинула его, появившись в виде главных сил флота Белых Шрамов. Сражение переместилось дальше, оставив эсминец с сильным креном, но с ненарушенной герметичностью. К тому времени его командиром был Хенрикос, избежавший ожидаемой им смерти и предавшийся тягостным мыслям, пока лишившийся энергии корабль безмолвно дрейфовал прочь из сферы битвы.

Шесть часов спустя «Гесиод» отыскали и привели к стоянке V Легиона. Технокоманды обнаружили, что двигательный отсек пробит и от гибели корабль отделяли считанные минуты, чем вызвали смех у легионеров Белых Шрамов. Но не у Хенрикоса, ведь Железнорукий знал о репутации корабля, которая сопровождала его с момента закладки корпуса, и не считал выживание тем, к чему необходимо стремиться.

После того как выживших Саламандр разбросали по всему флоту, к Хенрикосу на мостике присоединились группа Белых Шрамов. Кораблю вернули его прежнее имя «Серый Коготь, а также цвета Сынов Гора. Текущую роль определили еще до того, как пришло решение о выбранной Ханом стратегии — корабль стал лазутчиком, хамелеоном, скользящей в тенях змеей. Открыто объявленная война больше бралась в расчет.

За время ремонта Хенрикос ни разу не покинул мостик. Он одержимо работал, доводя слуг до предела выносливости при переделке двигателей и настройке орудий. Те, кто видел его в это время, передавали шокированные доклады вышестоящему командованию V Легиона.

Говорили, что он похож на дьявола. На измученного призрака.

Возможно, именно по этой причине к нему отправили Хибу — в качестве назидания другим. Хотя вряд ли. Примарх назначал наказание скорее с грустью, чем со злобой.

Более того, Хибу знал, на какого рода корабль его назначили. Тот обманывал смерть прежде и может сделать это снова, в какой бы переплет ни попал. Ему об этом говорили Нозан с Торгуном, пытаясь поднять настроение, прежде чем их отправили на собственные смертельные миссии. Даже перед лицом своей огромной ошибки, скованные стыдом за нее, они все еще видели дорогу в будущее. В ответ им улыбалась удача.

И они сказали, что «Серый коготь» — счастливый корабль. Тот, которому улыбается судьба.

После прибытия на борт эсминца Хибу-хан долгое время не покидал своей каюты. Он почувствовал вибрацию, когда плазменные двигатели заработали, унося корабль от уже рассредоточившегося флота Белых Шрамов. Некоторое время спустя дрожь сменилась пронзительным воем варп-двигателей, за которым последовал крен от вхождения в эфир. После этого наступило пугающе тихое плавание через имматериум, прерываемое только скрипом и треском бортов «Когтя».

По ощущениям они находились в варпе долгое время. Кампания в Чондаксе протекала почти непрерывной серией прыжков, принося яростные сражения на широко разбросанные миры системы. Тогда у Хибу было много времени подумать о позорном месте Легиона, прислушаться к словам нойон-хана Хасика, поговорить с собратьями по ложам и выслушать их жалобы. Бои стали практически второстепенными в сравнении с вопросом, который обсуждали во всех братствах.

Что дальше?

И ответом было: магистр войны. Недоверие к имперским командным структурам стало таким абсолютным и убежденным, что присоединение к Гору стало казаться не столько разумным, сколько неизбежным. Весь V Легион восхищался Гором. Воины знали о его отношениях с Ханом. Из всех Восемнадцати только Тысяча Сынов были ближе к Шрамам, но связь с сынами Магнуса поддерживалась в основном через провидцев бури.

Так что выбор был естественным. Хибу вспоминал об этом, когда искал оправдание для себя. В другие дни, когда стыд пробуждал в нем желание в кровь разбить голову о металлические стены каюты, он вспоминал предостережения своего сердца и волнительную дрожь после того, как из-за окружавшей Чондакс завесы пришли сообщения, а также странный блеск в глазах некоторых из товарищей-лоялистов.