чтобы каждый из них имел перед собой какую‑то четкую цель. Я открыла окно и, усевшись на подоконник, погрузилась в мысли.
Часто меня спрашивают, как я стала тем человеком, которым являюсь сейчас. Думаю, началось все с того, что я поехала в Москву. В англоязычном чате я познакомилась с человеком, поразившим меня знанием нескольких языков и их истории. Хоть я и интересовалась этим, настолько глубоких познаний у меня не было. Мы часто болтали по скайпу, и мой новый знакомый удивлял меня все больше – он хорошо разбирался в математике и физике, а также мог ответить почти на любой вопрос. Через пару дней я решила, что хочу встретиться с ним, и объявила об этом маме. В итоге она поехала со мной – слишком уж за меня переживала.
Встретилась я с новым другом уже в первый день пребывания в Москве. Мы посещали основные достопримечательности с утра и до самого вечера. Хоть мы совсем и не сошлись характерами, нам было интересно вдвоем. Через пару дней он сообщил, что сможет пойти погулять лишь поздно вечером. Я ему уже доверяла и, нисколько не думая, согласилась. Однако я не могла и предположить, что в этот самый день мы поедем зайцами в пригород на электричке за семь километров от Москвы.
Мы перелезли через забор и поднялись на высокую платформу. Меня пробирала дикая дрожь – прежде я ничего подобного не делала и вообще вела законопослушный образ жизни.
– Не бойся, тут обычно не проверяют. Особенно в такое время.
В электричке он оперся на дверь, не давая ей закрыться. Так мы и ехали: он – в приоткрытых дверях, а я в тамбуре, то и дело выглядывая в небольшое оконце, проверяя наличие контролеров. Мне было страшно – а что если мой друг не удержится в дверях и вылетит наружу? В моей голове роились мысли: что же я делаю и зачем?
Спустя пару остановок я постаралась успокоиться и отпустить ситуацию. Ведь я уже поехала, и обратного пути нет. Я высунула голову наружу. Сильный ветер трепал волосы, и они, развеваясь на ветру, щекотали шею моему другу. Мне нравилось это ощущение адреналина и новизны. Контролеров все не было, а вагоны так и оставались пустыми. Вскоре мы вышли из вагона, чтобы пересесть на другую ветку. Для этого мы перелезли под забором через небольшой лаз. Я получала огромное удовольствие от всего происходящего – мне казалось, что я шпион, незаметно пробирающийся на важную миссию.
Когда мы вышли из электрички и отдалились от вокзала на безопасное расстояние, мой друг все же решил спросить:
– Так ты ни разу не пробовала ни пить, ни курить?
Казалось, этот вопрос не давал ему покоя еще со вчерашнего дня, когда я заявила о своем категорическом неприятии вредных привычек.
– Я пробовала алкоголь, но не больше глотка. А курение мне и вовсе противно, и я стараюсь не общаться с курильщиками.
– Как ты можешь говорить, что тебе это противно, если ни разу не пробовала?! И что если я вот прямо сейчас затянусь сигаретой? Ты прекратишь со мной общаться?
Я промолчала. В моей голове не было ровно никаких мыслей. Может, он и прав, думала я.
Мы шли, не останавливаясь, по узеньким улочкам, постепенно переходящим в тропинки, пока перед нами не возник зловеще темный лес. Без фонариков мы шли наощупь, используя лишь тусклую подсветку телефона как единственный источник света. Я взяла моего друга за руку настолько крепко, насколько могла, боясь отпустить ее и потеряться в этом дремучем лесу. Шли мы молча, будто намеренно прислушиваясь к окружающим звукам. Мой друг шел уверенно, будто знал здесь каждую корягу и кочку, и это меня немного успокаивало. Я старалась дышать ровно и тихо, не выдавая своего жуткого волнения. И только поднявшись на холм, я выдохнула все напряжение, копившееся во время всего этого безумства.
Мы стояли на холме, сплошь окруженным лесом. Честно говоря, мне с трудом верилось, что мы добрались сюда в полной темноте. Все казалось нереальным, будто во сне.
Телефон давно уже разрывался от маминых звонков. Стоя на холме, я написала ей, что все хорошо. «Обратного пути нет, – сказала я себе. – Электрички пойдут с утра, а теперь остается только ждать». Чтобы мама не беспокоилась, я соврала, что нахожусь в центре, рядом с Красной площадью. Больше никаких звонков не последовало.
Мы провели на холме всю ночь, под крики лис и собачий лай. Конечно, было холодно и страшно, но мы держались вместе. Я сидела у него на коленях. Под нами, далеко впереди впечатляюще горели тысячи городских огней.
Когда мы вдоволь насладились тишиной и красотой этого места и уже начали потихоньку замерзать, мой друг решил заговорить:
– Послушай, ты ведь говорила, что ты верующая?
– Да.
– Сможешь объяснить, почему?
– Веру нельзя объяснить.
– Я так и знал. Глупую веру в Бога никто не может внятно объяснить.
Спустя пару секунд он добавил:
– Не обижайся, но я атеист и не верю ни в кого, кроме самого себя.
Я подумала, что еще совсем недавно мне сильно не нравились длинные волосы у моих ровесников-парней, а теперь я находила их привлекательными. И правда, моему другу они были к лицу. Черные, едва вьющиеся густые волосы придавали ему шарма, и я аккуратно и незаметно поглаживала их.
Тогда, в ту самую ночь и произошел раскол в моем мировоззрении. Я засомневалась в существовании всевышнего, а позже и вовсе стала верить лишь в чудеса. Через полгода после поездки в Москву я стала общаться с курильщиками, а потом и сама попробовала сигареты. Я все так же придерживалась мнения, что курение – это зло, но по крайней мере теперь у меня был собственный опыт.
– Жень! Жееееень, ты тут?
Я подняла глаза. Передо мной стояла Оля.
– Зову, зову, а ты не откликаешься. Опять в мысли погрузилась? Доброе утро, кстати!
– Да, добрый вечер, – ответила я Олиной фразой. Она часто любила говорить «добрый вечер» в любое время суток.
– Ты голодная? У меня греча и молоко есть.
– Да, – ответила я, безрезультатно пытаясь вновь погрузиться в свои мысли.
– Так, сегодня мы едем на Бугринский мост. Больше не знаю, что вам еще показать.
Через два часа мы были на месте и вдыхали знойный воздух, смешанный с речной прохладой. Сделав пару фото, мы решили спуститься вниз и обойти мост с другой стороны. Удачно пройдя через первый пролет, я наткнулась, видимо, на новый уровень игровой сложности и покатилась кубарем вниз. Мои друзья быстро подбежали ко мне и помогли встать. Как итог – разбитая коленка. Да, как в старые добрые времена. Перевязав ссадину влажной салфеткой, я пошла под руку с Олей, стараясь не хромать, дабы не заставлять друзей переживать обо мне. Мы немного прошлись по лесу и снова поднялись наверх, чтобы уже внимательно прочитать каждую из записей на красных сводах моста. Больше всего мне приглянулась одно четверостишие из «Письма к женщине»:
Живите так, как вас ведет звезда.
Под кущей обновленной сени
С приветствием Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.
Помню, читала это стихотворение в школьные годы и с гордостью процитировала из него пару строк:
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
– Впечатляет, молодец, ты, кажется, знаешь много стихотворений, – похвалила Оля.
Не то чтобы много, но я помнила стихи, которые мы заучивали в школе. Честно говоря, для меня учить стихи было худшим наказанием из всех возможных, потому что я много отвлекалась и не могла выучить за день даже жалкое четверостишье. Однако я просто души не чаяла в своей учительнице по русскому и литературе и послушно запихивала в голову заданные строки.
Здесь были и строчки из известных песен:
Гори, но не сжигай, иначе скучно жить!
Гори, но не сжигай – гори, чтобы светить!
Мы гуляли, разглядывая надписи, и все больше умилялись. Многие из них повторяли «спасибо за мост». Они напоминали любовные письма, простые и благодарные – вроде короткого «спасибо, что ты есть». Обычно я не люблю надписи на памятниках и городских объектах, но эти выглядели удивительно добрыми, словно дань благодарности тем, кто построил и спроектировал мост. Недолго думая, я взяла ручку и, обводя буквы по нескольку раз, написала: «Здесь были Оля, Женька и Максим 12.07.2018».
Наконец со спокойной душой мы двинулись в сторону автобусной остановки. Она располагалась рядом с парком, который кишел мошкарой. Никогда не видела, чтоб ее было так много! В этот момент позвонила бабушка, и я, с трудом отмахиваясь от надоедливых насекомых, пыталась объяснить ей, что у меня все хорошо, но сейчас не самое лучшее время для разговоров. Казалось, весь этот рой мошкары может подхватить меня на маленьких крылышках и унести