Читать интересную книгу Особенности национальной командировки. Мемуары старого командировочного волчары. Том 2 - Михаил Уткин

110. Осенний марафон

К середине сентября 2001 года все наши дела, наконец-то, утряслись, и можно было уезжать из Москвы домой, но при этом предстояло ещё посетить с деловыми визитами нескольких наших клиентов, и дорога к дому превратилась в двухнедельное путешествие по городам и весям бывшей великой страны.

А приключения начались уже прямо на перроне Ярославского вокзала, когда к нам с Жамалом, и провожавшему нас Сашке Тивину, подошёл серенький, заросший густопсовой бородишшей мужичонка лет сорока, и понёс всякую лабуду насчёт особого величия русской нации и её божественного предназначения. Оное так сильно напомнило мне тексты с бывшего сайта «Русского Национального Единства», на которые мы с Габаевым как-то случайно напоролись, бродя по самым дальним закоулкам Всемирной Паутины, что я немедленно остановил мужичка:

– Мы – граждане Республики Казахстан, и не имеем никакого права вмешиваться в сугубо внутренние дела Российской Федерации.

Дяденька несколько минут соображал, что мы ему сказали, потом выдал:

– Но вы же на Русской Земле стоите?

– И что?

Тогда мужик переключился на Тивина, человека с типичной семитской внешностью, и через пару минут словесной перепалки всё-таки сунул ему в руки буклетик из нескольких страничек, после чего как-то бочком-бочком слинял. Разумеется, что в тексте листовочки буквально через каждое слово оказалось «Жиды, жиды, жиды…» и буклетик немедленно улетел под вагон…

Елово-зелёное, берёзово-жёлтое и осиново-красное разноцветье осеннего леса мелькало за окном весь следующий день почти до самого вечера. Наконец наш поезд плавно притёрся к «Горнозаводской» стороне Пермского вокзала. Бригадир состава по-прежнему продолжал продавать билетики в березниковскую «прицепку», но народу в этом автобусе набралось на сей раз едва ли с десяток человек. Нам с Габаевым, разумеется, досталось самое переднее сиденье, и созерцание нами красно-жёлто-зелёной тайги плавно затянулось ещё часика на три…

На следующий же день технический отдел «АВИСМы» устроил совещание, на котором мы должны были рассказать о наших новых разработках. В актовом зале на третьем этаже заводоуправления собралось почти с полсотни человек, начиная с директора по новой технике, реконструкции и развитию господина Курносенко. Остальной контингент подобрался не менее солидным, поэтому Габаев, которому пришлось выпереться для доклада к самому переднему столу в зале, смотрелся на фоне персонала комбината крайне экзотично.

Жамал был одет в джинсы, клетчатую рубаху и кожаную безрукавку. Подойдя к столу, он упёрся в его крышку растопыренными пальцами, на одном из которых был золотой перстень, и начал: «Я вам скажу так: адгезионно-каталитические свойства кладочной смеси…» Я бы не удивился, если бы из его уст вдруг прозвучало: «Короче, пацаны, я ваша новая «крыша»… Доклад Габаева тем не менее прошёл почти на «Ура!», и на следующий день нас повезли с деловым визитом в Соликамск.

Михалыч заказал служебную машину, коей оказался почти новенький красновастенький «ВАЗ-2110». Машинка бодренько понеслась по трассе. Задний мост машины ощутимо подпрыгивал на ухабах, и водитель машины сказал нам, что сразу же после получения этой лайбы с завода заменил ей задние амортизаторы на газовые, чтобы машинка лучше летала по загородным дорогам – «родные» были гораздо мягче. Мы приехали на Соликамский магниевый завод, где Михалыч знал почти всех. Техотдел, оперативка, ещё одна речь Жамала, не менее пламенная, чем вчера – большинство здешнего народа уже было в курсе того, что мы творим на «АВИСМе», поэтому проблем с общением не возникло…

Теперь нас ждала коксовая батарея в Нижнем Тагиле, и к вечеру следующего дня мы уезжали из Березников. Троллейбус шестого маршрута не спеша спускался по узким улочкам к местной железнодорожной станции, которая во времена кочевавшего где-то здесь по Вишерским лагерным отделениям Соловецкого УСЛОНа Варлама Шаламова называлась Усольем. В заднюю дверь троллейбуса вдруг пролезли два выразительнейших бомжа. Их одежда была уляпана комками глины и опавшими листьями настолько, что прилично одетые тётеньки, волею судьбы оказавшиеся возле них, начали возмущаться. Один из бомжей тут же начал оправдываться: «Да мы с работы едем, переодеться не успели…»

Народ на задней площадке развеселился ещё больше, когда в нашу сторону двинулась суровая кондукторша, и ханыги, заметив её, начали сильно волноваться: «Серёга, я же забыл трактор выключить, давай вернёмся!» И, чтобы не попасть в лапы доблестной сотрудницы местного электротранспорта, они выскочили на первой же остановке…

До боли знакомый мне пассажирский Соликамск – Свердловск, в те времена почти в двадцать вагонов, слегка опаздывая, плёлся по причудливым изгибам рельсов между сопок, поросших тем же красно-жёлто-зелёным лесом. Вагон нам попался штабной, и бригадирша состава втирала своей проводнице: «Завтра сходишь в баньку, примешь пол-литра и всё пройдёт!»

Какие там «веромаксы» и «инолтры», рекламами которых тогда была густо сдобрена почти любая телевизионная передача?!!

В хвосте состава, как и обычно, болтался «вагон-зак», и почти на каждой остановке его ждали конвоиры с новыми группами охранявшихся ими «пассажиров». Россия, и так уже имевшая число заключённых в пересчёте на сто тысяч населения больше всех в мире, с каким-то маниакальным упорством продолжала плодить себе уголовников и дальше. Как раз именно такой случай мне только что рассказали на комбинате: шестнадцатилетний сын одной из сотрудниц подрался на дискотеке со своим ровесником. Обычное пацанячье дело, если бы не одно «но»: второй драчун оказался сынком одного из самых крутых местных милицейских чинов, поэтому первого немедленно отправили за решётку, и теперь пытались припаять ему срок в семь лет…

Не составил исключения и перрон Нижнего Тагила. Спотыкаясь спросонок обо всё подряд, мы в шестом часу утра сами открыли себе дверь тамбура и вывалились из полутёмного вагона на такой же полутёмный перрон. В тот же самый миг в нескольких сантиметрах от моего колена щёлкнули собачьи челюсти! Оказалось, что буквально в двух метрах от двери нашего вагона сидят на корточках человек сорок заключённых, а один из конвоиров, матерясь на весь белый свет, пытается оттащить от нас огромную чёрную псину! Но я всего этого сначала в темноте и не разглядел!

Мы с Габаевым пошли заселяться в гостиницу, находившуюся прямо напротив вокзала. Нам дали по вполне приличной одноместке, оснащённой ванной с туалетом, иностранным телевизором, и стоившей 285 рублей в сутки. «ОРТ» уже шло, мы уселись в моём номере, согрели чаю и стали смотреть новости.

Когда рассвело, за моим окном оказался бесподобный вид на железнодорожный вокзал и расположенный сразу за ним металлургический комбинат. Часам к десяти за нами приехали на машинке и отвезли прямо на коксовую батарею. Мужики приодели нас в шерстяные куртки и огромные ботинки, потом отвели нас на самый верх печей. Жамал придирчиво смотрел, как нашу торкрет-массу набрызгивают через просунутую в загрузочный лючок длинную трубу на стенки печи. Затем начальник цеха, а следом и Габаев, поскребли это место специальной чистелкой. Торкрет-масса приклеилась крепко и не отслаивалась.

Мужики остались довольны и повели нас в столовую, располагавшуюся прямо внутри корпуса коксохимической батареи. Нам сказали, что больше ни на одном коксохимическом производстве столовых прямо внутри батарей нет. Ну да, где ещё по «коксохимам» был, точно не видел. Начальство, сопровождавшее нас, было достаточно большим, чтобы нам моментально соорудили VIP-обед…

А на следующий день мы с Жамалом разъезжались в разные стороны, чтобы встретиться уже дома в Алматы. Габаев уезжал в сторону Челябинска, а я должен был попасть в Новосибирск и Усть-Каменогорск, поэтому взял себе билет из Екатеринбурга в Новосибирск на проходящий поезд Москва—Красноярск, который был не фирменным, и стоил гораздо дешевле шедшей чуть впереди него «России».

Между Нижним Тагилом и столицей Уральской Республики ходили и поезда, и электрички, и автобусы, однако я выбрал себе маршрутку, взяв билет на неё аж за сутки, ибо они были в дефиците.

Трасса, по которой теперь самый крутой народ, включая и Президента этой страны, каждый год мотался на выставку «Росвооружений», оказалась практически в идеальном состоянии, и «Газелька» спокойно бежала себе со скоростью в стольник, покуда не въехала на улицы областного центра. Они оказались на редкость убитыми, и с жуткими, почти лужковскими, автомобильными пробками. Крадясь какими-то тайными тропками между бесконечных заборов промзон, наша маршрутка вдруг выскочила к сиявшему, как новенькая монетка, «Северному» автовокзалу Ёбурга. Железнодорожный вокзал оказался совсем рядом, и я пошёл туда пешком.