Читать интересную книгу Будет только хуже (СИ) - Климов Виктор

— Да всё очень серьезно, Влад, — продолжил он, — руководство готовится к подавлению бунтов, так что будь внимателен. И на фронте, со стороны Эстонии не всё так однозначно после того, как Питер считай уничтожили.

— Насколько всё серьезно?

— Там сконцентрирована огромная группировка НАТО, в основном немцы, американцы и поддерживающие их шведы. Псков под постоянными ракетными обстрелами, утюжат как не в себя. Наши отстреливаются, но пока переломить ситуацию не удается. В Белоруссии опять же проблемы — саданули по ним тактическими боеголовками малой мощности, достали видать из запасников. Калининград держится, но если Сувалкский коридор не сможем удержать, то им придется совсем плохо.

Влад поймал себя на желании закурить. В последние дни Влад и капитан всё чаще стали сталкиваться на улице. Как-то даже обменялись банками с консервами.

— И что, вообще никакого позитива?

— Ну, как сказать, говорят, что резервы есть, но когда их используют, хрен знает. Может, думают, что сейчас еще не всё так плохо? — Александр пожал плечами, — Думаю уже отправить семью куда-нибудь в глубь страны, да хоть бы и в Сибирь, там по части радиации почище будет, да и бомбят не в пример меньше. Только руководство сделало серьезное такое внушение, что если кто панику будет поднимать, того в лучшем случае попрут из органов, в худшем — по законам военного времени.

Александр нервно затянулся.

— Ладно, бывай! Если совсем туго станет, я тебе маякну, чтобы жену отправил куда подальше. Ты это, если работу ищешь, то поспрошай в лагерях для беженцев, только осторожно там, лишнего внимания не привлекай, а то народ на взводе. Даже если кажутся тихими, реально могут взорваться от любого неосторожного слова.

Совет на предмет работы было разумным, хотя Влад и не сильно рассчитывал, что ему найдется там место. Попытка не пытка, рассудил он и решил всё-таки сходить в один из ближайших лагерей.

Проходя как-то среди палаток, в поиске штабной палатки с офицерами, (Влад рассудил, что такая должна быть в любом крупном лагере) он старался прислушиваться к тому, что говорят люди, которые прибыли непосредственно из мест, подвергшихся атаке. Странное чувство дежавю накатило с такой силой, что у него даже закружилась голова. Ощущение, что он уже всё это когда-то видел и ходил здесь было страшно реалистичным. И раньше бывало такое, но чтобы так!

Надо бы найти главного по этому лагерю, наверняка такой должен быть, и переговорить с ним на счет работы. Он попытался остановить одного-другого эмчеэсника, но те походу сильно спешили и не стали задерживаться. Ну окей, подумал Влад, походим-посмотрим. Кто-нибудь да согласится говорить.

Около одной из брезентовых палаток разместилась группа людей разного возраста, которые были одеты, кто во что, и многие явно не по погоде. Они соорудили что-то вроде хлюпкого навеса из вертикально вкопанных досок и куском шифера в качестве крыши, под которым разместили старую ржавую бочку, в которой развели костер из собранных в округе мусора и веток. Такая себе буржуйка, но грела.

Снующие между палатками эмчеэсники смотрели на костёр не одобрительно, но ничего не говорили, видимо посчитав, что огонь находится в достаточной изоляции от рядом стоящих палаток. Да и трясти людей, которые только-только выбрались из самого пекла, не рисковали, учитывая, что обогревателей реально не хватало. Впрочем как и одежды, судя по всему. Где-том может и были склады со всем необходимым, но, во-первых, их наполняемость рассчитывалась явно под другой уровень потребности, а потом не факт, что даже если склады сохранились, то содержимое можно было использовать по назначению.

Огонь от костра, разведенного в старой ржавой бочке, оранжевыми бликами играл на лицах, стоящих вокруг огня. Горящие деревяшки тихо потрескивали, выпуская в воздух небольшие снопы искр. Кто-то раздобыл деревянные ящики, и сидел на них (наверняка их потом тоже пустят на обогрев), кто-то разжился раскладным табуретом из алюминиевых трубок и брезента.

Влад как бы невзначай подошел к группе людей. С поднятым воротником, руками в карманах и с налипшей на ботинки грязью он сам напоминал беженца. На этот раз он надел своё кепи, и подходя к костру, слегка опустил козырёк. Кто его знает, что у людей на уме. Вдруг они тут все знакомы, и чужак у них вызовет лишнее раздражение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А вы, Алина, значит прямо из Санкт-Петербурга? — спросила одна из женщин молодую девушку, с арафаткой на шее.

Молодая на вид (Влад посчитал её вполне симпатичной, лет двадцать пять) девушка, к которой обращались, стояла возле самодельной буржуйки, сложив руки на груди, явно пытаясь согреться. Виду у нее был, как отметил Влад, опустошённый, лицо задумчивое, а взгляд устремился куда-то сквозь огонь. Из-под защитного цвета кепи, видимо подаренного военными, выбивалась светлая прядь. Только приглядевшись, Влад понял, что она не светлая, а седая.

Алина поправила намотанную вокруг шеи арафатку и еще больше закуталась в куртку, спасаясь от ноябрьского холода. Хотя огонь давал достаточно тепла, а натянутый брезент худо-бедно спасал от ветра люди, сгрудившиеся вокруг самодельной буржуйки, напоминали нахохлившихся воробьёв. Где-то невдалеке раздался тревожный лай собаки. Вскоре показалась и сама псина, она не особо опасаясь ходила от палатки к палатке, поводя по ветру носом и заглядывая в глаза встречным людям. Походу пёс думал чем-то поживиться, но обитатели палаток сами были не в том положении, чтобы разбрасываться едой. Как бы его самого тут не съели. Питанием, конечно, обеспечивают, но без изысков, да и ситуация может измениться в любой момент.

По куску шифера, который служил крышей навеса над костром, начинал мерно барабанить холодный ноябрьский дождь. Характерный звук разбивающихся о брезент палаток дождевых капель стал усиливаться по нарастающей. Из палаток периодически доносился сильный кашель. Люди стали жаться ближе к огню под хлипкий навес. Бездомный пёс подошел и, как назло, уселся прямо рядом с Владом, да так, что практически прижался к его левой ноге. Из пасти дворняги валил пар, в нос ударил запах мокрой пёсьей шерсти.

Беседа у самодельной буржуйки тем временем продолжалась, девушка с седой прядью вела свой рассказ о пережитом.

— Это был замечательный день, — она грустно улыбнулась, — мы в большой компании праздновали день рождения нашего общего друга у него на квартире, стояла не по-осеннему теплая погода. И небо было такое голубое, почти без облаков. Казалось, что лето задержалось на целый месяц. Питерская погода давно так не радовала.

Мы вывалились на балкон, на котором продолжили выпивать, кто-то притащил хлопушки, и мы начали стрелять в воздух, выпуская тучи конфетти с шестнадцатого этажа.

А из комнаты звучала песня Аллегровой "С днём рождения!". Никогда не любила эту песню, но народ уже порядком был разогрет алкоголем, и всем она казалось как нельзя к месту. День рождения же. По-моему, она играла уже не первый раз.

На западе между высотками можно было видеть как солнце, преодолев низкий северный зенит, начинало уже клониться к горизонту. Но было еще светло по дневному. Тем более, здесь наверху.

Она на минуту задумалась. Воспоминания явно давались ей с трудом.

— Кто-то, вроде Паша, — Алина смахнула внезапно появившуюся одинокую слезу, — сказал, что мы, похоже стали свидетелями уникального природного явления и можем наблюдать т. н. второе солнце. Он показывал куда-то в сторону от того места, где садилось настоящее Солнце.

Из открытых дверей доносилось "С днем рождения!". Ненавижу эту песню! Мы, естественно, находясь навеселе, стали, глупо улыбаясь смотреть туда, куда показывал Паша. Там, за облаками, действительно как будто сияло второе солнце, как бы зеркально отражаясь от первого. А потом облака стали разбегаться кругами от этого света. И мы все разом замолчали. Мы смотрели как завороженные на то, как формировался "гриб". Мы были буквально загипнотизированы тем, что увидели. Говорят, что кролики не могут двинуться перед удавом. Вот и мы были такими кроликами.