был рад повышенному вниманию к своей персоне.
— Да, и мы даже хотели просить вас помочь с этим вопросом. Но к студенту Пожарскому это дело…
Ярена резко встала:
— Давайте я посмотрю сама. А после уж решу: относится явление лешего посреди города к Дмитрию Пожарскому или нет.
Высший преподавательский состав в очередной раз покинул банкетный зал, бросая до некоторой степени тоскливые взгляды на накрытые столы.
В этот раз они шагали по коридорам, наполненным студентами и младшими преподавателями. Те и другие беспрерывно здоровались и недоумённо оборачивались: куда это несётся профессура во главе со знаменитой архимагиней? Некоторые даже пытались увязаться за ними следом, но были безжалостно отсечены от занятной движухи.
Спустя несколько минут профессорская компания стояла напротив внезапно проявившегося из ниоткуда павильона. Впрочем, рабочая конструкция то и дело порывалась раствориться в пространстве — и сделала это немедленно, как только Ярена прекратила совершать свои манипуляции.
— Мне весьма интересно, — язвительно усмехнулась почётная ректорша, — неужели во всей Магической Академии не нашлось ни одного преподавателя, способного распознать и снять отведение глаз?
Големостроитель хотел было заметить, что Ярене Васильевне это тоже не вполне удалось, но по зрелом размышлении предпочёл промолчать. Такие замечания себе дороже.
ПОСВЯЩЕНИЕ
Ярене страшно хотелось проверить мальчишку прямо сейчас — немедленно! Но едва они вышли из тренировочной зоны, грянул оркестр, вокруг запрыгали терракотовые тела, внешне похожие на высокоуровневых големов, но по сути являвшиеся… просто людьми? Кто-то кричал в усилитель очередную торжественную чушь — и пришлось последовать на подготовленные трибуны.
Встречали, между прочим, не профессуру, а самого государя со свитой, неожиданно почтившего мероприятие своим присутствием. Пришлось занимать свои места, отложив всё остальное на потом.
Ради столь торжественного случая силами нескольких магов над украшенной площадью был установлен тепловой купол, и юные девицы вновь скинули шубки, щеголяя в открытых нарядах. Множество разряженных девиц напоминало пышный цветник, и это невольно вызывало у Ярены зубовный скрежет. Ещё больше раздражало, что в этой клумбе совсем потерялся Дмитрий Пожарский, и чем дальше, тем сильнее крепло у неё подозрение, что ничего она сегодня по поводу этого странного студента не выяснит. И за всеобщей суетой она никак не могла нащупать его ауру — и начала подозревать, что парень предпринимает особенные усилия, направленные именно на то, чтобы ни Ярена, ни кто-либо другой не могли его найти.
И, тем не менее, она улыбалась (пусть через силу — кого это волнует?), и говорила все положенные слова, сотни раз повторяемые из года в год — про напутствие, надежду отечества и прочую благородную чушь.
Снова играл оркестр, студенты пели глупые песни, плясали глупые танцы. Встал царь и произнёс длинную бессмысленную речь, и толпа начала неистово ликовать и радоваться.
Дальше на центральную площадку вышли начинающие огневики, они показывали нечто вроде жонглирования, только вместо булав были маленькие файерболы. А один из мальчишек, ужасно рыжий, выдавал довольно неплохие кренделя, и Ярена даже заинтересовалась. Да все заинтересовались — и студенты, и преподаватели хохотали, хлопали и кричали: «Браво! Бис!»
И именно в этот момент, когда все взгляды были отвлечены, трибуна под государем взорвалась огромным огненным цветком и со всех сторон полетели магостатические гранаты.
* * *
Ощущение опасности резануло в самый последний момент. Счастливый своим триумфом Ванька Демигнисов подбросил в небо огненный фонтан, все восторженно заорали.
— Атака!!! — закричал Кузьма, но его мало кто услышал.
Трибуна напротив нас раскрылась, словно цветок. Людей, сидящих на ней, подбросило в воздух и поглотило вспухающим пламенем.
Как я понял, что сейчас полетят гранаты — сам не знаю. Как будто засевший в это тело младенческий страх сработал. Я ударил расходящейся воздушной сферой — от себя. Вокруг повалились люди, но эта же сфера встретила рой летящих со всех сторон снарядов.
На яблоки похожи, — мелькнула мысль. На молодильные.
Набитые магостатикой.
Злобные яблочки летели слишком быстро, словно не рукой были брошены. Или не человеческой рукой…
Моя воздушная сфера не успела полностью раскрыться, и часть гранат упала слишком близко — я едва смог прикрыть с десяток рядом стоящих, остальных зацепило, а тех, кто подольше от меня стоял — вовсе от души шарахнуло. Вокруг кричали и визжали.
Кузьма, мгновенно приняв форму меча, взмыл вверх и тут же рухнул почти мне под ноги:
— Ещё залп!
Я ударил второй сферой. Чуть удачнее, чем в прошлый раз, но защищённое пятно удручающе мало!
Через площадь, перескакивая через упавших, бежали терракотовые акробаты, а за ними — Засечинские музыканты. На лицах — разное. Музыканты — не маги, они ничего и не поняли и в панике бегут ко мне, под мою защиту. А вот акробаты… Акробаты бежали защищать меня!
— Хозяин, надо уходить!
Хрен ты куда отсюда уйдёшь! Обложили, суки, убедятся, что основную часть магов вышибли и начнётся мясорубка. А ведь на терракоторых воинов магостатика практически не действует!
— Не дайте светящимся шарам приблизиться ко мне!
Девятеро синхронно поклонились.
— Слушаемся!
07. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
КАША
Болеслав Константинович не смог устоять, получив два магостатических удара подряд. С*ка, почему никто и никогда не говорил, как это больно?.. Да, он успел увидеть, как взорвалась царская трибуна. Больше того — как голова царя оторвалась от тела и летела вверх, покуда пламя не скрыло её. Это было так медленно, словно время почти остановилось.
По шее как будто текло что-то липкое. Что это? Он провёл рукой и с удивлением уставился на кровь. Похоже, из ушей течёт. В голове звенело и это был всеобъемлющий, сводящий с ума звук.
Хорошо, что некоторые действия заучены до автоматизма. Рука дёрнулась в карману. Лечилки… Есть одна! Он выпил пузырёк и почти избавился от свиста в ушах, одновременно обретя способность слышать.
Не зря ли? Вокруг отчаянно кричали и выли на множество голосов. Дети… Они не могут справляться с болью. Не научены… Что-то ещё было такое про детей… Девочка! Анна! Царь погиб, но дочь его стояла со студентами!
Болеслав оттолкнул опрокинутую скамью и вцепился в столб. Вся площадь была окружена столбами. Утром на них развешивали приветственные лозунги… Скрежеща зубами он смог приподняться, покрепче ухватился за шершавое дерево и оперся о колено. И тут он подумал, что, возможно, магостатика повредила его разум.
Дикая какофония звуков. Сбоку чадят остатки трибуны. Площадь наполнена корчащимися телами. Девушки в нарядных платьях — словно смятые разбросанные цветы. И посреди этого стоят две фигуры.
Муромец. В него