слегка похудел от волнений. Но, понаблюдав с месяц за моими упражнениями, он успокоился и, кажется, уверился, что даже Ярена не сможет его выдрать из полюбившегося ему дома.
Домашние решительно все души в нём не чаяли. Вообще не знаю, приходилось ли Матвею хоть когда-нибудь купаться в атмосфере подобного всеобщего обожания. Его почему-то совсем не боялись. Полагаю, ни Пахом со Стешкой, ни Ирина с Фёдором и их ребятишки, ни слуги не представляли, какой боевой машиной на самом деле является Матвей. Да и не было у него ни разу пока что повода свои адамантиевые когти выпускать.
Каждый вечер Матвей проводил сеанс лечебного пения, на который собирался весь дом. Ирина говорит, он по утрам и в больничке поёт. Возможно именно пение Матвея отвлекало внимание общества от нашего с Кузей участия в медицинских процессах. Ну, в доктора играет странный князь Пожарский, ходит, пульс проверяет — да и пусть его. То ли дело волшебный кот! На него одного и списывали поразительную скорость исцелений, благодаря которой очередь в больничку не иссякала.
Время от времени Матвей проведывал кухню, где для него был организован специальный, практически королевский стол — эту часть соглашения я соблюдал свято.
А как только дети приходили со своей учёбы, у них с котом немедленно затевались разнообразные игры. Набегавшись до отвала, все четверо разваливались на каком-нибудь диване, и Матвей принимался рассказывать — сказки, истории, а то и были. Приукрашивал для детей, конечно.
Вот, к примеру, иду я вчера и слышу:
— Матюшенька, а почему у князей Пожарских фамилия такая? Неужто они когда-то пожар устроили?
— Как ты могла такое подумать, Степанида⁈ — укоризненно протянул Матвей.
— А что же думать? — рассудительно высказался Фимка. — Пожарский — это же потому что пожар?
Кот хмыкнул.
— Н-ну-у-м-р-р-р, слушайте, детки, — я замер посередине лестницы и тоже прислушался. — В давние-стародавние времена случилось так, что князь Московский Гостомысл не уследил за своим старшим сыном, и вырос тот шкодником и паскудником. У одной уважаемой царицы зеркальце волшебное украл, а возвращать не захотел.
— И случился пожар? — испуганным голосом спросил младший Фёдоров сын, Котька.
— Не сразу. Сперва Гостомысл рогом упёрся. Сына за кражу наказывать не захотел и волшебное зеркальце возвращать хозяйке — тоже.
— Ишь, завредничал! — осудил Гостомысла Фимка. — Чужое — взять не моги!
Стешка и Котька горячо его поддержали.
— Были бы вы на его месте, всё бы миром порешали, — согласился кот. — А так вышла война. И докатилась война до са́мого Московского кремля.
— Стреляли? — затаил дыхание Котька.
— У, брат! Тогда пострашнее, чем сейчас воевали. Земля дрожит, ледяные копья тучами летят! А уж сколько шаров огненных!!! От них-то кремль и загорелся. Полыхают палаты кремлёвские, дым до небес поднимается, от жара камни плавятся. А в высоком терему краса-девица одна-одинёшенька — и ни выйти ей, ни выскочить! Вот тогда Дмитрий Михайлович-то который первый Пожарский, маханул своим мечом-кладенцом — и от самого двора до царевниного окна мост волшебный выстроился! Взбежал он по тому мосту и царевну из пожара вынес.
— И потом они поженились? — с надеждой спросила Стеша.
— Конечно! Честным пирком да за свадебку! Прилетел из Киева великий князь Рюрик на летучих кораблях, в Москве сразу мир и порядок наступил. А князю Дмитрию за спасение царевны фамилию новую определили: Пожарский.
— Круто! — оценил старший Фёдорович. — А побежали в зимний сад?
Компания, весело топоча, умчалась, а я пошёл дальше, усмехаясь: вот и попал ты, Дмитрий Михалыч, в сказку. В какую-то смесь «Царевича и Серого Волка» и «Сивки-Бурки», только с войной и пожаром. А ведь на самом деле всё случилось не столь романтично.
БЫЛЬ БЫЛИННАЯ
Да, это было продолжением той истории про зеркало Марварид.
Когда персидская царица-лич облагодетельствовала меня неизвестным порталом, распахнув его оригинальным способом прямо у меня под ногами, я, естественно, полетел — а какой у меня оставался выбор? Бодро, с матюками. Ну, от избытка чувств не то ещё выкрикнешь.
Плиты пола ударили в колени. Встал, огляделся. Опа! Тронный зал Гостомысла! И он, собственной персоной, на троне. С ранениями, несовместимыми с жизнью. Нет, могут быть варианты… если ты, например, Кош. Но Гостомысл Кощеем не был. Да и вообще магом был прямолинейным, без фантазии, и когда его проткнуло огромным куском жёлтой кости, сделать ничего не успел. Висит, пригвождённый, и снять-то его некому — стража вон вокруг валяется.
И дымом тянет.
— Зашибись ситуация! — вслух восхитился я изобретательностью Марварид.
— А ведь, с её точки зрения, она тебе прям подарок сейчас сделала, — Кузьма в моей руке слегка подрагивал.
— Угадать бы ещё, в чём моя удача состоит. И куда теперь?
За узорчатым окном мелькнула огромная тень, раздался рёв и в коридор выплеснуло поток пламени.
— Ядрёна-Матрёна! Это что — Змей? Да что тут происходит⁈
— Чёт непонятно, — сомневался Кузьма, пока я тронный зал пересекал и в коридор выглядывал. — Не могли же твои друзья под прикрытием войны переворот устроить?
— Да ну не-е-ет… — «Или да?» — мелькнула в голове сомневающаяся мысль. — Быть того не может! Не дурные же они! Нашли тоже время развлекаться!
— М-гм, — многозначительно протянул Кузьма. — Дело ясное, что дело тёмное.
— Ладно. Пошли! Двинем туда, где жгут.
— Логично. По крайней мере, найдём источник хаоса.
Я вышел из разгромленных палат. Кремль пылал.
— Нет, вы гляньте! Мало вам войны на юге Руси, так ещё прямо в столице устроили! И это твой подарок, Марварид⁈
Я невольно перешел на небыстрый бег.
В разрушенном кремле не попадалось живых вообще.
— И где все? Стража, дворня? Кто-нибудь?
Только выбежав во внутренний двор, я увидел толпу испуганных людей, сгрудившихся в центре. В небе нареза́л круги Змей, на полуразрушенной колокольне сидела Яга, немедленно завопившая:
— А ты что тут делаешь⁈ Я же тебе передала Зеркало, ты совсем дурак? Неужели всё зря⁈
— Ты бы рот закрыла, женщина. Зеркало у хозяйки. А вы тут чего устроили? Покняжить захотелось Ярена?
Она элегантно спрыгнула с колокольни.
— Много ты понимаешь! Мы войну прекращали.
— Ага, а Гостомысл…
— А Гостомысл не желал расставаться с артефактом.
Я неспешно огляделся. Разрушенный кремль, трупы, испуганная толпа.
— И вы решили всё кардинально? Да?
— Да! — рявкнул подошедший Кош. — Сколько на юге воев полегло!