– Шестнадцатый, – тут же ответила демоница.
– По-моему, все-таки пятнадцатый, – усомнился Дегатти, разглядывая отблески в жидкости.
– Отвали, шестнадцатый. Я просто не в форме сейчас. Ну сам понимаешь.
– Не, прямо сейчас я бы тебе больше десятого и не дал бы. Но когда вернешься в норму… да, думаю, пятнадцатый…
– И зачем тебе это знать? Думаешь, за сколько меня продать, что ли?
Дегатти отвел взгляд. И Лахдже не понравилась такая реакция. Она часто слышала о волшебниках, что похищают демонов, сажают в разные сосуды, глумятся, используют для всякого, иногда делают частью артефактов или еще как-то пристегивают к работе…
Они еще удивляются потом, что демоны платят той же монетой.
И Дегатти оправдал ее худшие опасения. Достал из развороченного серванта что-то вроде вазы, заткнутой пробкой, поднес ее к Лахдже…
– Прекрати… – запротестовала она, тщетно борясь с парализующими чарами. – Я тебя сейчас…
И шарахнула Электрошоком. Это ей сделать удалось – и Дегатти упал навзничь. Разряд оказался хорошим, крепким… но большую его часть принял плащ-фамиллиар. Когда волшебник поднялся, у него слегка тряслись руки, и волосы чуток встали дыбом, но не более того.
И на этот раз он пробку открыл.
Лахджу втянуло в вазу с противным хлюпаньем. Она только понадеялась, что это не повредит в ее положении.
– Мудак, – повторила она, глядя на Дегатти сквозь стекло.
– Да уж, справился с беременной женщиной… – покачал головой Бельзедор. – Да ты герой, Дегатти. Такого себе даже я не позволял.
– Она не оставила мне выбора! – запротестовал волшебник. – И она была не просто женщиной – она была демоном! Титулованным аристократом! Кто знал, чего от нее ждать?!
Чувствовала Лахджа себя странно. Ее еще никогда не запечатывали в такие вот сосуды. Она словно… размазалась по нескольким измерениям. Заняла в вазе все пространство, стала то ли жидкой, то ли газообразной.
Говорить это не мешало. Видеть не мешало. Но сделать она не могла ровным счетом ничего. Даже Ме перестали слушаться.
Хотелось сесть и разреветься.
– Без обид, – отвел взгляд Дегатти. – У меня сейчас очень плохо с деньгами. А существо пятнадцатого класса стоит дорого.
Лахджа ничего не сказала.
Пока енот ожесточенно убирал разгромленную гостиную, а кот рассматривал Лахджу сквозь стекло, Дегатти сходил куда-то умыться и переодеться.
– Пс-с-ст!.. – прошипела Лахджа. – Эй, кот!..
– Что? – лениво спросил фамиллиар.
– Ты пидор.
Кошачьи глаза возмущенно расширились, и он ударил вазу лапкой. Лахджа еще раз его обозвала – и кот снова толкнул вазу. Та была уже почти на краю стола, уже почти… но тут как раз вернулся Дегатти.
– Нет!.. – воскликнул он.
Кот посмотрел на него… и столкнул вазу со стола. Фамиллиар волшебника, разумное существо, он все равно оставался котом.
– Не слишком ли тупой у тебя кот? – спросил Бельзедор.
– Он просто играл, – ответил Дегатти. – Стол все равно был низкий, а на полу мягкий ковер. Ваза не разбилась.
Ваза не разбилась. Шикарный был план, но на его пути встала объективная реальность. Дегатти подобрал Лахджу, изучил ее сосуд и поднял руку.
На потолке будто расстегнулась молния. Оттуда пролился свет – не очень яркий, но явно дневной. Прижав вазу к груди, волшебник подпрыгнул – и через секунду Лахджа уже смотрела на кошель снаружи.
Они больше не были на дне реки. И вообще перенеслись в совсем другое место. Крошечная комнатенка без меблировки – пустой пол и стены. Единственное окошко грязноватое, места совсем мало. Почти что чулан.
– Добро пожаловать в Валестру, – сказал Дегатти.
Он открыл дверь и вышел в полутемный коридор. Здесь тянулись целые вереницы таких дверей – малюсеньких квартирок, в которых живут волшебники, тем или иным способом расширяющие пространство или создающие порталы. Земля в Валестре дорогая, большое жилище многим не по карману, но к чему оно, если можно просто купить места ровно столько, чтобы поместилась дверь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А потом… сооружай за ней хоть целый дворец.
Главное, что точка привязки находится в столице Мистерии. Самом волшебном городе на планете.
Для Лахджи это не предвещало ничего хорошего. Сначала она еще не понимала, куда их занесло, но когда Дегатти вышел на улицу, и она увидела все эти причудливые башни, то сразу поняла – Мистерия. Лахджа тут раньше не бывала, но многое о ней слышала.
Это плохо, что Мистерия. Тут безопасность на высшем уровне, демоны без спросу не суются. Войну ради нее Паргорон точно не начнет, да и группу коммандос вряд ли отправит.
Дегатти тоже явно чувствовал себя в безопасности. Шагал себе, насвистывал.
– Куда мы идем? – подала голос Лахджа.
– К одному моему знакомому. Тут недалеко.
Это оказался магазинчик. Похожий на алкогольный – вдоль полок громоздились бутылки и банки с… хм, в некоторых что-то шевелилось. Почти во всех. Какие-то искаженные рожи, крошечные уродцы… интересно, Лахджа сейчас так же выглядит со стороны?
– Добро пожаловать!.. – повернулся к посетителю хозяин – долгобородый гном. – У нас сегодня скидки на аппонцев и духов зависти!.. а, это ты, Майно. Денег не дам.
– Мир тебе, Артубба, – произнес Дегатти. – Я на этот раз не в долг просить.
– А как насчет погасить старый? – прищурился гном.
– Ну вот сейчас и разочтемся. Ты мне еще и сверху доплатишь, – поставил на стойку вазу Дегатти. – Смотри, какой экземпляр.
Гном уставился на Лахджу. Лахджа уставилась на гнома. Артубба обнюхал вазу, постучал по стеклу и деловито спросил:
– Вид, мир, класс?
– Паргорон, пятнадцатый класс. А вид… какой у тебя вид?
– Уникальный, – гордо ответила Лахджа. – Но вам с этого проку не будет, ублюдки.
– Дворняга, понятно, – кивнул Артубба. – Аж пятнадцатый класс, не врешь?.. Титулованная, что ли?.. Барон, вексилларий?..
– Жена демолорда. Любимая.
– Ого! – аж отшатнулся Артубба. – Опасно играешь, Майно. И сколько хочешь за нее?
Они начали обсуждать цену. Дегатти особо нажимал на то, что демонов тут фактически два – внутри зреет еще один, причем не от кого-нибудь, а от самого Темного Балаганщика.
– Ну это еще вилами на воде писано… – с сомнением протянул Артубба. – Я даже насчет беременности не уверен, через стекло ауру плохо видно… но тут поверю уж тебе на слово. Но что от Балаганщика… да он от кого угодно может быть. Хоть от тебя самого.
– Ты это на что намекаешь, сморчок?! – возмутилась Лахджа.
Волшебники снова принялись торговаться. Демоница уныло рассматривала окружение. Бесчисленные бутылки и банки. В тех, что стояли рядом с ней, пузырилась какая-то зеленая мерзость. Почти переливалась через край.
– А в этих банках тоже демоны? – спросила она. – Они сейчас сбегут, кажется.
– Нет, там корм для демонов, – ответил Артубба. – Хотите?
И он хлебосольно зачерпнул целый половник и отправил в вазу. Пробку при этом как-то ухитрился поднять так, что она словно и не сдвинулась с места. Лахджа вообще не поняла, как у него так вышло, но гном, похоже, крепко разбирался в консервировании демонов.
– Меня потом тоже на полку поставят? – уныло спросила она, поглощая зеленую дрянь. Та оказалась безвкусной, но не противной.
– Конечно, – кивнул Артубба. – Причем вот в этот шкафчик, особый. Тут я держу высших демонов.
– Поэтому он заперт на ключ? Чтоб не сбежали?
– Нет, чтоб не крали. Знаете, сколько несунов развелось? И все тянут руки именно к самым лучшим демонам! Кстати, Майно, убери-ка руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Да не трогаю я ничего! – возмутился Дегатти.
– Слушай, Янгфанхофен, а тебе не кажется, что ты повторяешься? – спросил Бельзедор. – В предыдущей истории Пазузу продавали, тут вот Лахджу…
– Ну что поделать, если в обществе процветает работорговля? – пожал плечами Янгфанхофен. – Поневоле будешь повторяться. Я же ничего не выдумываю.