Читать интересную книгу Царь нигилистов - Наталья Львовна Точильникова

с рисунками Великого князя и его пояснительными надписями. У слов «провод», «принцип», «динамик» и «магнит» на конце не было буквы «ер».

И он взял еще один лист бумаги.

Глава 7

«Всемилостивейшая Государыня! — написал Балинский. — Сегодня утром, во время нашего разговора Великий князь Александр Александрович сделал два рисунка электрических приборов. Один он назвал „динамик“, а второй „принцип работы радио“.

К сожалению, я не в состоянии оценить, насколько разумны эти рисунки. Поэтому я покорнейше прошу Ваше Величество разрешить мне переслать эти схемы академику Якоби. Имя Великого князя обещаю не называть.

Ваш верноподданный,

Иван Балинский».

Уже вечером он получил от государыни записку:

«Я сама ему пошлю».

После ухода эскулапов Саша попросил камердинера принести ему свежие «Ведомости» и сел читать у окна. Номер был не таким интересным, как те, что в туалете, видимо, июль — мертвый сезон. Он просмотрел всю газету, но заинтересовался только одной статьей.

Так что отвлечься от черных мыслей ни хрена не удалось.

Вероятное объявление сумасшедшим ему крайне не нравилось. Что здесь делают с безумцами? На цепь сажают?

Номер газеты был действительно свеженьким, напечатанным на беленькой бумажке, явно не из архива, но на бумажке газетной. Можно такое на широкоформатном принтере напечатать?

Число было правильное: 15 июля 1858-го. Только совершенно невозможное.

Собственный, набросанный им план действий снова казался глупостью.

Кто как отреагировал, кто от чего побледнел — это слишком эфемерно.

Единственное железное доказательство — его отражение в зеркале. Он где-то читал, там в будущем, что есть такой метод лечения шизофрении: больному дают вылепить свой автопортрет, чтобы вернуть себе себя.

Саша встал и подошел к зеркалу над камином, тому самому, что не заметил в первый день, потому что его загораживала ширма. Каминные часы показывали половину первого.

Из зеркала на него смотрел все тот же нескладный подросток. На этот раз он показался Саше не таким уж некрасивым. Не Аполлон, да! Но и уродцем не назовешь — мальчишка, как мальчишка. Крупный, высокий для своего возраста, глаза живые.

Надо почаще сюда смотреть, это как якорь, который не дает свихнуться окончательно.

За дверью послышались шаги. Саша обернулся.

В комнату вошел высокий подтянутый офицер лет шестидесяти. С очень правильными чертами лица и седыми усами. В молодости, наверное, был красавцем.

— Александр Александрович! — обратился к нему офицер.

— Да?

— Не узнаете меня?

Саша помотал головой.

— Николай Васильевич Зиновьев, — представился тот. — Ваш воспитатель.

— И, наверное, многие годы? Простите, Николай Васильевич, я никого не узнаю.

— Давайте присядем, Александр Александрович.

Саша вернулся за стол у окна, Зиновьев сел напротив.

— Вы читаете «Ведомости»? — спросил воспитатель.

— Скорее, просматриваю.

— Что-то вас заинтересовало?

— Статья про прокладку трансатлантического телеграфного кабеля, — улыбнулся Саша. Представляете, его парусником тянут! Парусником, Николай Васильевич!

— А что в этом удивительного?

— Разные эпохи. Парусники — это одна эпоха, а телеграф — другая. Парусники — прошлое, а телеграф — будущее. И вот они сошлись на одной газетной странице. А что пароходов еще не придумали?

— Есть пароходы.

— Тогда почему не пароходом? Мне кажется, у него ход ровнее. Парусник гоним ветром, который может стать слабее, сильнее, направление сменить. Вот у них и рвется кабель все время, уже несколько раз обратно возвращались. Ну, и конечно: у них трансатлантический кабель, а у нас крепостное право.

— Я отпустил своих крестьян, Александр Александрович, — сказал Зиновьев.

— Да? Здорово! Николай Васильевич, расскажите мне о себе. Я же ничего не помню.

Саша не понимал, насколько его вопрос бестактен. Конечно, надо знать о человеке по возможности все, чтобы понимать, с кем имеешь дело. В прошлой жизни проблема решалась элементарно: набираешь имя, фамилию и отчество в «Яндексе» или «Гугле» и читаешь ссылки, сколько влезет: от соцсетей до Википедии. Если фамилия слишком распространенная, можно еще что-нибудь прибавить для более точной идентификации: вуз, место работы, профессию.

Здесь с этим был некоторый облом.

В будущем он бы не решился на прямой вопрос, но тут не было другого выхода. Теоретически человеку должно быть приятно, что им интересуются.

— Даже не знаю, с чего начать, — улыбнулся Николай Васильевич. — Воевал, участвовал в осаде Варны.

— Варны? Русско-турецкая война?

— Да.

— В каком году?

— В 1828-м.

— Странно, мне казалось, что она была позже. Значит, Болгария — независимое государство?

— Нет, это часть Турции. Варна — турецкая крепость.

— Турецкая? Такой милый город. Бургас — тоже турецкая крепость?

— Бургас мы взяли, но он остался Турции по мирному договору.

Саша с тоской вспомнил свою квартиру на Солнечном Берегу. Двушка. С дизайнерским интерьером, всего в трехстах метрах от моря. Три года расплачивался.

— У вас что-то связано с этим городом, Александр Александрович?

— Не с ним. Там севернее есть маленький городок Несебр. Он на полуострове, а рядом — залив и огромные песчаные пляжи на несколько километров. Дальше на Север — Стара Планина, а у подножия — другой маленький городок Свети Влас, а еще дальше местечко Елените. И там все время ветер, и потому не жарко. Такой же приятный климат, как в Константинополе, и пахнет степными травами и морем.

— Откуда вы знаете болгарский, Александр Александрович?

— Болгарский? Я его не знаю, Николай Васильевич. Так, отдельные слова.

— Несебр звучит очень по-болгарски, но я не знаю такого города.

— Наверное, сейчас он называется «Месембрия» или «Месамбиря», это по-гречески. «Несебр» — действительно болгарское название.

— Про Месембрию слышал. Маленький рыбацкий городок.

— И, наверное, между ним и Свети Власом ничего нет, разве что деревни в горах и дюны на побережье.

— Не помню, — признался Зиновьев. — Александр Александрович, вы говорите так, словно вы там были!

— Не был, да? Значит так и есть. Что можно об этой войне почитать? Исторические исследования, дневники, мемуары? А то еще немного, и я начну путать Отечественную войну с Троянской. Уже не первый раз стыдно за последние двое суток.

— Вы были больны.

— Это не оправдание. Надо исправлять ситуацию. Но на нежной любви к Болгарии, думаю, мы с вами сойдемся. Вы видели, как они церкви строят? Им же турки не дают, строить так, чтобы церковь была выше ворот и было видно, что это церковь. Входишь на церковный двор и спускаешься по лестнице, потому что церковь стоит ниже уровня земли.

— Да, я видел, Александр Александрович.

— Мне кажется, они не должны быть под турками. А, когда мы их отвоюем, я построю дворец как раз посередине между Несебром и Свети Власом, — улыбнулся Саша. — Все у них хорошо: и климат, и