— Вот и я так думаю. До наступления ночи вряд ли что изменится, расслабьтесь.
До темноты действительно ничего не изменилось. Нас из дома отвели в сарай и сказали, что другого места ночевки нет, если не хотим спать под звездами. Под ними мы ночевать, ясен пень, отказались, за вечер выгребя из сарая не один десяток килограмм деревенского хлама, заныканного «про запас». А когда детишки-оборотишки принесли нам несколько охапок душистого сена, и вовсе стало хорошо и уютно. Между работой весь наш дружный коллектив исподволь наблюдал за занятиями деревенских, отмечая все больше пугающих странностей в их работе. Вот на кой ляд, спрашивается, сразу двум мужикам вздумалось натачивать ножи именно после нашего появления? И эти постоянные настороженные взгляды в нашу сторону, косо бросаемые проходящими мимо местными. Б-р-р. Они как бы раздевали догола, оценивая качество мяса на телах.
Стало темнеть, и, пожелав хозяевам после нехитрого крестьянского ужина доброй ночи, мы заперли сарай изнутри и стали готовиться к нападению. «Танки» встали сбоку у окна и двери, магичку запихнули в угол, ну а мы с Иоландой повалив на бок деревянный стеллаж, устроили свою позицию прямо за ним. Лук ее, кстати нашелся. Морячок и Рога все это время, стараясь не шуметь, рыли подкоп у дальней стенки. В сарае было настолько тесно, что порою казалось, мы находимся в одной коммуналке с принявшими на грудь и готовящимися буянить соседями, которых навестила сельская родня, добавив жару в итак непростые отношения между квартиросъемщиками.
Наконец в мутном бычьем пузыре окошка стало видно восходящую над островом луну. В деревне наступила тишина, иногда прерываемая криками ночных птиц.
— Подкоп готов! — послышалось у стенки.
— Отлично! — прошептал я, почти беззвучно шевеля губами. — Теперь высунь осторожно голову и оглянись. Может, увидишь, чем они занимаются.
— Ничего не видно. — донеслось до меня приглушенно. — Ограда, а за ней загон для скотины.
Ну и ладно. Теперь понятно в какую сторону бежать. Рога вылез из подкопа и тяжело дыша, принялся стряхивать с себя куски рыхлой земли и прочий мусор. В это время морячок, притаившийся было в углу, схватил топор и так шустро юркнул в нору подкопа, что Гном, метнувшийся за ним, поймал своими руками только красноватую землю, осыпавшуюся под его башмаками.
— Эй, кто там жалел этого изменника, — чуть не заорал я со злобы. — Теперь догоните его и притащите сюда под грязные рученьки.
— Поздно, утек товарищ. — высказался Гном и плюнул с досады себе на ноги.
— Всевышний его покарает. — пообещал Монах.
— Тебя бы предварительно покарать, — зашипел я яростно. — Если его поймают, поймут, что мы обо всем догадались, да просто припрут этот сарайчик парой бревен и устроят нам второй храм. — Вдруг меня осенило и, быстро достав смартфон, я лихорадочно открыл карту.
— А вот тебе второй сюрприз — привязка на возрождение находится в этой деревне. Так что если нас убьют, возродимся здесь же под зловещий хохот оборотней. И будут они ежесуточно нас рвать на мелкие клочки, пока не удалим от безысходности аккаунт. Это капкан, дружище, понимаешь? И наши жопы уже в нем, осталось нажать на сторожок. Вот к чему приводит бессмысленная доброта!
— Его тоже можно понять! — стала оправдывать поступок Монаха Майка.
— Понять можно, простить нельзя. — возразил я, несколько охладев от внезапной вспышки гнева. — Ты хоть понимаешь, как он нас может подставить, если поймав этого цифрового идиота, перед его растерзанием догадаются допросить? А он, почуяв дыхание смерти, молчать не станет! Выдаст на блюдечке с голубой каемочкой и то, что мы все знаем, и то, что вооружены… Это не только бесславный конец экспедиции, это полный звиздец всей игре!
Я, чувствуя, что опять закипаю в бессильной злобе, сел на пустой ящик и закрыл глаза, пытаясь восстановить контроль над собственной психикой. В сарае воцарилось молчание, видимо, до всех дошел весь ужас случившегося. Если я прав, наши жизни в игре действительно в данную минуту висят на волоске.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вдалеке послышался душераздирающий крик. Это надрывался уже не матросик, это вся его сущность, все его нервы выплеснулись наружу, завидев перед собой смерть в одном из самых ужасных ее видах. Монах неистово перекрестился, а тишина в сарае стала настолько пронзительной, что стало слышно, как под досками пола скребется мышь. Счастливая…
Глава 8
Мышь поскреблась и затаилась. Может, удрала от греха подальше в более безопасное местечко. Мы, в отличие от нее, такими возможностями не располагали, напряженно вслушиваясь в тишину. Внезапный настойчивый стук в дверь прозвучал как выстрел.
— Эй, покорители моря, наши мужики вашего товарища отыскали! Заберите его и попросите больше по ночам не шляться в незнакомом лесу!
Не услышав ответа, грубый женский голос с легкой хрипотцой продолжил.
— Не пугайтесь, чужеземцы. Ваш товарищ действительно заблудился в лесу и повредил голову, ударившись в темноте о пень. У него из головы кровь идет, не можем остановить. Помогите перевязать, у вас, городских, это ловчее получается.
— Ни разу не сталкивался с бабой, обладающей таким жутко хриплым голосом. — прошептал Гном, массируя онемевшую от напряжения руку, держащую копье. — Вот вам пример побочки насильного изменения гендерного типа.
— Командир, что будем делать? Надоело внимать ее хриплым сказкам, «Спокойной ночи, малыши» давно закончились. — тоже не выдержала долгого молчания Иоланда.
— Может, правду говорят и действительно кровь из головы не могут остановить? — шепотом спросила Майка.
— Не из головы, а из шеи, — поправил ее я. — Потому что выдрана с корнем. Крик слыхала? То-то же.
— Ну раз не хотите лечить, то и нам не приспичило. — разочарованно произнесли за дверью. — Тогда сами отдадим. Ловите!
В эту же секунду бычий пузырь, заменявший в сарае стекло, лопнул. Внутрь с дикой скоростью влетел предмет, отдаленно напоминающее человеческое тело и ударил по заваленному набок деревянному стеллажу с такой силой, что тот чуть было не придавил своим весом меня с лучницей. Во все стороны брызнула кровь и оторвавшиеся куски плоти, в одночасье превратив нас в отряд только что перекусивших свежатиной зомбаков. Майка от увиденного дико завизжала, а Роги, побледнев, смотрел на то, что было час назад человеком, глазами морского окуня, вытащенного на поверхность безжалостными сетями рыбаков.
— Вылезаем через подкоп и становимся в линейку за стеной. Завидите обормотов — нападайте без промедления. — скомандовал я негромко.
— Это последнее предупреждение! — зловеще захохотали за дверью. И в этот же момент какой-то шибко умный волчий перец сделал попытку нырнуть через покореженное окно внутрь помещения, но затормозил, разбираясь с зацепившейся за него недовыбитой до конца рамой. Монах, завидя прямо перед собой ненавистную морду, не растерявшись, с громким хеканьем зарядил по ней топором, оставив висеть ее отдельно от тела недоумка на тонкой полоске кожи с иссиня-черной шерстью. Ответка прилетела в виде валуна, пробившего стену сарая и разбившего вдрызг все тот же стеллаж, хорошо, нас с Иоландой за ним уже не было. Головы отряда одна за другой исчезали в дырке подкопа. Следующий камень вышиб дверь, смахнув с нее петли, как кувалда саморезы. Заметив около нее размытое в прыжке пятно угрожающих размеров, я спустил тетиву. Не зря на эти замечательные стрелы столько золотых угробил! Вместо того, чтоб ворваться в сарай и рвать наглых людишек на части, оборотень на лету сипло рявкнул и перекрыв дверь собственным телом, принялся корчиться в судорогах. Пока он аннигилировался, разбрасывая клоками шерсть, я уже нырял ласточкой в подкоп, молясь, чтоб лук при таком кульбите остался целым и не треснул. Вынырнув из него, сразу понесся на полусогнутых к углу, чуть не столкнувшись лбом с еще одним представителем волкообразных демонов. От неминуемой смерти меня спасло копье, разрезавшее одежду на плече, зато благополучно воткнувшееся в пасть оборотня.