Читать интересную книгу Сборник стихов - Александр Блок

6 сентября 1902, С.-Петербург

Экклесиаст

Благословляя свет и теньИ веселясь игрою лирной,Смотри туда – в хаос безмирный,Куда склоняется твой день.

Цела серебряная цепь,Твои наполнены кувшины,Миндаль цветет на дне долины,И влажным зноем дышит степь.

Идешь ты к дому на горах,Полдневным солнцем залитая;Идешь – повязка золотаяВ смолистых тонет волосах.

Зачахли каперса цветы,И вот – кузнечик тяжелеет,И на дороге ужас веет,И помрачились высоты.

Молоть устали жернова.Вегут испуганные стражи,И всех объемлет призрак вражий,И долу гнутся дерева.

Всё диким страхом смятено.Столпились в кучу люди, звери.И тщетно замыкают двериДосель смотревшие в окно.

24 сентября 1902

«Явился он на стройном бале…»

Явился он на стройном балеВ блестяще сомкнутом кругу.Огни зловещие мигали,И взор описывал дугу.

Всю ночь кружились в шумном танце,Всю ночь у стен сжимался круг.И на заре – в оконном глянцеБесшумный появился друг.

Он встал и поднял взор совиный,И смотрит – пристальный – один,Куда за бледной КоломбинойБежал звенящий Арлекин.

А там – в углу – под образами,В толпе, мятущейся пестро,Вращая детскими глазами,Дрожит обманутый Пьеро.

7 октября 1902

«Свобода смотрит в синеву…»

Свобода смотрит в синеву.Окно открыто. Воздух резок.За желто-красную листвуУходит месяца отрезок.

Он будет ночью – светлый серп,Сверкающий на жатве ночи.Его закат, его ущербВ последний раз ласкает очи.

Как и тогда, звенит окно.Но голос мой, как воздух свежий,Пропел давно, замолк давноПод тростником у прибережий.

Как бледен месяц в синеве,Как золотится тонкий волос…Как там качается в листвеЗабытый, блеклый, мертвый колос…

10 октября 1902

«Разгораются тайные знаки…»

Разгораются тайные знакиНа глухой, непробудной стенеЗолотые и красные макиНадо мной тяготеют во сне.

Укрываюсь в ночные пещерыИ не помню суровых чудес.На заре – голубые химерыСмотрят в зеркале ярких небес.

Убегаю в прошедшие миги,Закрываю от страха глаза,На листах холодеющей книги –Золотая девичья коса.

Надо мной небосвод уже низок,Черный сон тяготеет в груди.Мой конец предначертанный близок,И война, и пожар – впереди.

Октябрь 1902

«Я их хранил в приделе Иоанна…»

Я их хранил в приделе Иоанна,Недвижный страж,– хранил огонь лампад.

И вот – Она, и к Ней – моя Осанна –Венец трудов – превыше всех наград.

Я скрыл лицо, и проходили годы.Я пребывал в Служеньи много лет.

И вот зажглись лучом вечерним своды,Она дала мне Царственный Ответ.

Я здесь один хранил и теплил свечи.Один – пророк – дрожал в дыму кадил.

И в Оный День – один участник Встречи –Я этих Встреч ни с кем не разделил.

8 ноября 1902

«Стою у власти, душой одинок…»

Стою у власти, душой одинок,Владыка земной красоты.Ты, полный страсти ночной цветок,Полюбила мои черты.

Склоняясь низко к моей груди,Ты печальна, мой вешний цвет.Здесь сердце близко, но там впередиРазгадки для жизни нет.

И, многовластный, числю, как встарь,Ворожу и гадаю вновь,Как с жизнью страстной я, мудрый царь,Сочетаю Тебя, Любовь?

14 ноября 1902

«Запевающий сон, зацветающий цвет…»

Запевающий сон, зацветающий цвет,Исчезающий день, погасающий свет.

Открывая окно, увидал я сирень.Это было весной – в улетающий день.

Раздышались цветы – и на темный карнизПередвинулись тени ликующих риз.

Задыхалась тоска, занималась душа,Распахнул я окно, трепеща и дрожа.

И не помню – откуда дохнула в лицо,Запевая, сгорая, взошла на крыльцо.

Сентябрь-декабрь 1902

«Я к людям не выйду навстречу…»

Я к людям не выйду навстречу,Испугаюсь хулы и похвал.Пред Тобой Одною отвечу,За то, что всю жизнь молчал.

Молчаливые мне понятны,И люблю обращенных в слух:За словами – сквозь гул невнятныйПросыпается светлый Дух.

Я выйду на праздник молчанья,Моего не заметят лица.Но во мне – потаенное знаньеО любви к Тебе без конца.

14 января 1903

«Потемнели, поблекли залы…»

Потемнели, поблекли залы.Почернела решотка окна.У дверей шептались вассалы:«Королева, королева больна».

И король, нахмуривший брови,Проходил без пажей и слуг.И в каждом брошенном словеЛовили смертный недуг.

У дверей затихнувшей спальниЯ плакал, сжимая кольцо.Там – в конце галлереи дальнейКто-то вторил, закрыв лицо.

У дверей Несравненной ДамыЯ рыдал в плаще голубом.И, шатаясь, вторил тот самый –Незнакомец с бледным лицом.

4 февраля 1903

«Всё ли спокойно в народе?..»

– Всё ли спокойно в народе?– Нет. Император убит.Кто-то о новой свободеНа площадях говорит.

– Все ли готовы подняться?– Нет. Каменеют и ждут.Кто-то велел дожидаться:Бродят и песни поют.

– Кто же поставлен у власти?– Власти не хочет народ.Дремлют гражданские страсти:Слышно, что кто-то идет.

– Кто ж он, народный смиритель?– Темен, и зол, и свиреп:Инок у входа в обительВидел его – и ослеп.

Он к неизведанным безднамГонит людей, как стада…Посохом гонит железным…– Боже! Бежим от Суда!

3 марта 1903

«Отворяются двери – там мерцанья…»

Отворяются двери – там мерцанья,И за ярким окошком – виденья.Не знаю – и не скрою незнанья,Но усну – и потекут сновиденья.

В тихом воздухе – тающее, знающее…Там что-то притаилось и смеется.Что смеется? Мое ли, вздыхающее,Мое ли сердце радостно бьется?

Весна ли за окнами – розовая, сонная?Или это Ясная мне улыбается?Или только мое сердце влюбленное?Или только кажется? Или все узнается?

17 марта 1903

«Я вырезал посох из дуба…»

Я вырезал посох из дубаПод ласковый шепот вьюги.Одежды бедны и грубы,О, как недостойны подруги!

Но найду, и нищий, дорогу,Выходи, морозное солнце!Проброжу весь день, ради бога,Ввечеру постучусь в оконце…

И откроет белой рукоюПотайную дверь предо мноюМолодая, с золотой косою,С ясной, открытой душою.

Месяц и звезды в косах…«Входи, мой царевич приветный…»И бедный дубовый посохЗаблестит слезой самоцветной…

25 марта 1903

«Ей было пятнадцать лет. Но по стуку…»

Ей было пятнадцать лет. Но по стукуСердца – невестой быть мне могла.Когда я, смеясь, предложил ей руку,Она засмеялась и ушла.

Это было давно. С тех пор проходилиНикому не известные годы и сроки.Мы редко встречались и мало говорили,Но молчанья были глубоки.

И зимней ночью, верен сновиденью,Я вышел из людных и ярких зал,Где душные маски улыбались пенью,Где я ее глазами жадно провожал.

И она вышла за мной, покорная,Сама не ведая, что будет через миг.И видела лишь ночь городская, черная,Как прошли и скрылись: невеста и жених.

И в день морозный, солнечный, красный –Мы встретились в храме – в глубокой тишине:Мы поняли, что годы молчанья были ясны,И то, что свершилось,– свершилось в вышине.

Этой повестью долгих, блаженных исканийПолна моя душная, песенная грудь.Из этих песен создал я зданье,А другие песни – спою когда-нибудь.

16 июня 1903, Bad Nauheim

«Светлый сон, ты не обманешь…»

Светлый сон, ты не обманешь,Ляжешь в утренней росе,Алой пылью тихо встанешьНа закатной полосе.

Солнце небо опояшет,Вот и вечер – весь в огне.Зайчик розовый запляшетПо цветочкам на стене.

На балконе, где алеютМхи старинных баллюстрад,Деды дремлют и лелеютСны французских баррикад.

Мы внимаем ветхим дедам,Будто статуям из ниш:Сладко вспомнить за обедомСтарый пламенный Париж,

Протянув больную руку,Сладко юным погрозить,Сладко гладить кудри внуку,О минувшем говорить.

И в алеющем закатеНа балконе подремать,В мягком стеганом халатеПеребраться на кровать…

Скажут: «Поздно, мы устали…»Разойдутся на заре.Я с тобой останусь в зале,Лучик ляжет на ковре.

Милый сон, вечерний лучик…Тени бархатных ресниц…В золотистых перьях тучекТанец нежных вечерниц…

25 февраля 1904