Помни войну
Помни войну, пусть далёка она и туманна.Годы идут, командиры уходят в запас.Помни войну! Это, право же, вовсе не странноПомнить все то, что когда-то касалось всех нас.
Гром поездов. Гром лавин на осеннем Кавказе.Падает снег. Ночью староста пьет самогон.Тлеет костер. Партизаны остались без связи.Унтер содрал серебро со старинных икон.
Помни войну! Стелет простынь нарком в кабинете.Рота – ура! Коммунисты – идти впереди!Помни войну! Это мы – ленинградские дети —Прямо в глаза с фотографий жестоких глядим.
Тихо, браток. В печку брошены детские лыжи.Русский народ роет в белой земле блиндажи.Тихо, браток! Подпусти их немного поближе —Нам-то не жить, но и этим подонкам не жить.
Помни войну, пусть далёка она и туманна.Годы идут, командиры уходят в запас.Помни войну! Это, право же, вовсе не странноПомнить все то, что когда-то касалось всех нас.
1970
Воспоминания о пехоте
Нас везут в медсанбат, двух почти что калек,Выполнявших приказ не совсем осторожно.Я намерен еще протянуть пару лет,Если это, конечно, в природе возможно.
Мой товарищ лежит и клянет шепоткомАгрессивные страны, нейтральные – тоже.Я ж на чутких врачей уповаю тайком,Если это, конечно, в природе возможно.
Перед нами в снегах лесотундра лежит,Медицинская лошадь бредет осторожно.Я надеюсь еще на счастливую жизнь,Если это, конечно, в природе возможно.
Так и еду я к вам в этих грустных санях.Что же вас попросить, чтоб вам было несложно?Я хочу, чтобы вы не забыли меня,Если это, конечно, в природе возможно.
22 октября 1980
Лодейное поле
На поле ЛодейномНе видно лодей,Лодейное поле —Могилы людей.Над полем ЛодейнымБушует зимаИ светит звездаПод названием Марс.
На Марсе – порядокИ полный покой,На Марсе не видноВойны никакой.А тут то и делоСтучатся в окно:«Вставай-ка, товарищ,Запахло войной!
Запахло войной,Загремело вдали.Подводные лодкиПод воду ушли.И ты, дорогой,Оторвись от жены.Не кто ты другой,А надёжа страны».
Надёжа надёжей —Иду по двору,Несу под одёжейПоношенный труп.Готов хоть на полюс,Но только, браток,На поле ЛодейноеЯ не ходок.
1967
Цена жизни
«Товарищ генерал, вот добровольцы —Двадцать два гвардейца и их командирПостроены по вашему…» – «Отставить, вольно!Значит, вы, ребята, пойдете впереди.Все сдали документы и сдали медали.К бою готовы, можно сказать…Видали укрепленья?» – «В бинокль видали».«Без моста, ребята, нам город не взять».
Этот город называется Полоцк,Он войною на две части расколот,Он расколот на две части рекою,Полной тихого лесного покоя.Словно старец, он велик и спокоен,Со своих на мир глядит колоколен,К лесу узкие поля убегают —Белорусская земля дорогая.
«Задача такова: в город ворваться,Мост захватить и от взрыва спасти.Моста не отдавать, держаться, держатьсяДо подхода наших танковых сил.А мы-то поспешим, мы выйдем на взгорье,Прикроем артиллерией смелый десант.Как ваша фамилия?» – «Лейтенант Григорьев!»«Успеха вам, товарищ старший лейтенант!»
Беги вперед, беги, стальная пехота —Двадцать два гвардейца и их командир.Драконовским огнем ревут пулеметы,Охрана в укрепленьях предмостных сидит.Да нет, она бежит! В рассветном туманеГрохочут по настилу ее сапоги,И мост теперь уж наш! Гвардейцы, вниманье:С двух сторон враги, с двух сторон враги!
Четырнадцать атак лавой тугоюБились об этот малый десант.Спасибо вам за все, товарищ Григорьев —Командир десанта, старший лейтенант.Вот берег и река, грохотом полны,И мост под танками тихо дрожит…Товарищ генерал, приказ ваш исполнен,Да некому об этом вам доложить.
31 января 1973
Ванюша из Тюмени
В седом лесу под Юхновом лежат густые тени,И ели, как свидетели безмолвные, стоят.А в роте, в снег зарывшейся, Ванюша из Тюмени —Единственный оставшийся нераненный солдат.
А поле очень ровное за лесом начиналось,Там немцы шли атакою и танки впереди.Для них война короткая как будто бы кончалась,Но кто-то бил из ельника, один, совсем один.
Он кончил школу сельскую, зачитывался Грином,Вчера сидел за партою, сегодня – первый бой.Единственный оставшийся с горячим карабином,С короткой биографией, с великою судьбой.
Когда же вы в молчании склонитесь на колениК солдату неизвестному, к бессмертному огню,То вспомните, пожалуйста, Ванюшу из Тюмени,Который пал за Родину под Юхновом в бою.
1970
Ледовая разведка
Прощай, патруль! Мне больше не скрипетьВ твоих унтах, кожанках, шлемах, брюках.Закатный снег, как смерзшуюся медь,Уж не рубить под самолетным брюхом.
Не прятать за спокойствием испуг,Когда твой друг не прилетает снова,Не почитать за самый сладкий звукУнылый тон мотора поршневого.
Прощай, патруль! Не помни про меня.Ломать дрова умеем мы с размахом.Я форменную куртку променялНа фирменную, кажется, рубаху.
Прощайте, островов моих стада!Я – женщиной поломанная ветка.Прощайте, льдом помятые суда,Прощай, моя ледовая разведка.
Не упрекни, не выскажись вослед.Грехи пытаясь умолить стихамиЯ спутал всё – зимовье и балет,И запах псов с французскими духами.
Прощай, патруль! Во снах не посещай.Беглец твой, право, памяти не стоит.Залезу в гроб гражданского плащаИ пропаду в пустынях новостроек.
А душу разорвет мне не кларнет,Не творчество поэта Острового,А нота, долетевшая ко мнеОт авиамотора поршневого.
20 февраля – 17 сентября 1980
Деревянный самолет
Из кинофильма «И ты увидишь небо»
Музыка В. Берковского
Зовет нас небо постоянноИ защитить себя зовет.И вот летит – хоть деревянный,Но все-таки военный самолет.
От пуль он защищен не слишком,Построен не на долгий век.Его пилот – совсем мальчишка,Но все-таки военный человек.
Пусть летная трудна работа,Опасность подступает – пусть!Но жизнь – важнейший из полетов,И нужно верный выбрать путь.Лети, пилот, минуя смерти,Минуя черный дым стрельбы,Ведь пять печатей на конверте —Полетный курс твоей судьбы.
И юность гордо пролетаетНад черной пропастью войны,Но подвиг времени не знает, —Пред ним все возрасты равны.И в опечатанном конвертеПисьмо в бессмертие несетЧерез огонь железной смертиТот деревянный самолет.
6–8 января 1978
Военные фотографии
Из телефильма «Мурманск-198»
Музыка С. Никитина
Доводилось нам сниматьсяИ на снимках улыбатьсяПеред старым аппаратомПод названьем «Фотокор»,Чтобы наши светотениСквозь военные метелиВ дом родимый долетелиПод родительский надзор.
Так стояли мы с друзьямиВ перерывах меж боями.Сухопутьем и морямиШли, куда велел приказ.Встань, фотограф, в серединкуИ сними нас всех в обнимку:Может быть, на этом снимкеВместе мы в последний раз.
Кто-нибудь потом вглядитсяВ наши судьбы, в наши лица,В ту военную страницу,Что уходит за кормой.И остались годы этиВ униброме, в бромпортрете,В фотографиях на памятьДля отчизны дорогой.
18–21 октября 1979Минск – Москва
Медаль Сталинграда
Медаль Сталинграда, простая медаль.Бывают и выше, чем эта награда.Но чем-то особым блестит эта сталь,Кружочек войны – медаль Сталинграда.
Еще предстоит по грязище и льдуПройти пол-Европы сквозь пули, снаряды.Но светит уже в сорок третьем годуПобеды звезда – медаль Сталинграда.
С небес то дожди, то веселый снежок,И жизнь протекает, представьте, как надо.Я молча беру этот белый кружокИ молча целую медаль Сталинграда.
На пышную зелень травы капли крови упали.Два цвета сошлись, стала степь мировым перекрестком.Недаром два цвета великих у этой медали —Зеленое поле с красною тонкой полоской.
14 декабря 1976
А парни лежат
Памяти оставшихся на далекой тропе
Поникшие ветви висят над холмами.Спят вечным покоем ушедшие парни.Оборваны тропы погибших ребят.
Здесь время проходит, шагая неслышно,Здесь люди молчат – разговоры излишни.Далекое – ближе… А парни лежат.
Плечами к плечу они шли вместе с намиИ беды других на себя принимали.Их ждут где-то мамы. А парни лежат.
Костровые ночи плывут в поднебесье.Другие поют их неспетые песни.Далёко невесты. А парни лежат.
Но память о них бьется пламенем вечным.Меня этот свет от сомненья излечитИ сделает крепче. А парни лежат…
1970
Западный берлин