Такси
– Свободен? – Куда везти?– Да прямо давай крути.– А… прямо. По пути.Поедем, не загрустим.
И крутится в стеклах снег.– Наверно, спешишь к жене?– Ошибка, жены-то нет.– К знакомой? – Опять не к ней.
– Сегодня у нас среда?– Сегодня у нас беда.– Да брось ты, все ерунда.А все же везти куда?
А счетчик такси стучит,И ночь уносит меня.От разных квартир ключиВ кармане моем звенят.
– Направо? – Нельзя никак.– Налево? – Одна тоска.Давай-ка вперед пока,Прибавь-ка, браток, газка.
1965
Чудо
На этом свете нет чудес,Хотя поверий груда.Стоит плотина до небес,Но это ведь не чудо.Я по ледовым гребням лез,Я знаю слов значенье.На этом свете нет чудес —Одно лишь исключенье.
Никем не узнан, не любим,Сомненьями богатый,Я жил смотрителем лавинИ сторожем заката.Стояли горы у дверей,Зажав долины-блюда,Как совещание зверей,И звери ждали чуда.
И чудо вышло на порог,Зажмурилось от снега.И чудо сделало снежокИ запустило в небо.Снежок распался на снежки…И тот рисунок школьныйОт звезд отламывал куски,И было больно-больно.
А чудо, весело смеясь,Конфеточку сосало,Толкало в пропасти меня,Но в пропасть не бросало.Снега ударили с небес,Мир задрожал от гуда.На этом свете нет чудес —Одно лишь, в общем, чудо!
1965
Археологи
Воскреси мне луну золотуюНад жнивьем некрещеной Руси,Половчанку, жену молодую,Постарайся, дружок, воскреси.
Эх, кочевники, археологи,Из веков глядит темнота.Архигении, архиолухи,Что ж копаете, да не там.
Наши деды, история наша,Из могил нам кричат: «Пособи!»Кандалами гремит КандалакшаИ острогами стонет Сибирь.
Бурят землю для нефти ребята,Горняки о металлах скорбят.Мы ж не бурим, мы ходим с лопатой,В прошлом веке мы ищем себя.
1965
Река Неглинка
Трактора стоят среди дороги,Замерзают черти на ветру,И размеров сорок пятых ногиЖмутся к придорожному костру.
На снежинку падает снежинка,Заметая дальние края.Как ты далеко, река Неглинка —Улица московская моя.
Здесь другие реки, покрупнее,Прорубей дымятся зеркала.Тросы на морозе каменеют,Рвутся тросы, словно из стекла.
Ой, да что столица мне, ребята,Мне шагать бы с вами целый век,Чтоб сказали где-то и когда-то:«Вот москвич – хороший человек».
И любая малая былинкаМерзнет посреди сибирских льдов.Реки, реки – ни одной Неглинки,Только лишь названья городов.
На снежинку падает снежинка,Заметая дальние края.Как ты далеко, река Неглинка —Улица московская моя.
Весна 1965
Знаком ли ты с Землей?
– Знаком ли ты с Землей?– Да вроде бы знаком.– А чей тут дом стоит?– Да вроде общий дом.А может, это твой?Внимательно смотри,Ведь нет земли такойВ других концах Земли.
Вот крыша в доме том —Ледовый океан,Вот погреб в доме том —Хакассии туман.И дверь за облака,И море у ворот,В одном окне – закат,В другом окне – восход.
Он твой, конечно, твой —И крыша, и крыльцоС звездой над головой,С могилами отцов.И реками пьянаНепройденная ширь,Страны моей весна —Желанная Сибирь.
1966
Пропали все звуки
Пропали, пропали все звуки,И странная, странная тишь,Как будто не крылья, а руки,Как ласточка выгнув, летишь.Как будто бежишь по песку ты,А двигатель, правда, стоит.Секунды, секунды, секунды —Последние шансы твои.
Случись же такое вот дело —Я сам же хотел в небеса, —Я летчик – товарищ Гастелло,Я Пашка – обычный курсант.Я падаю взрывчатым телом,А крыши согнулись и ждут.Я, кажется, знаю, что сделать,Чтоб эту не сделать беду.
1966
Да будет старт
На заре стартуют корабли,Гром трясет окрестные дороги.От Земли на поиски земли,От тревоги к будущей тревоге.
Мы построим лестницу до звезд,Мы пройдем сквозь черные циклоныОт смоленских солнечных березДо туманных далей Оберона.
Не кричите – крик не долетит,Не пишите – почта не доходит.Утопают дальние путиТам, где солнце новое восходит.
Нет привала на пути крутом,Где гроза сшибается с грозою.До свиданья. Плавится бетон.Звездолет становится звездою.
Мы построим лестницу до звезд,Мы пройдем сквозь черные циклоныОт смоленских солнечных березДо туманных далей Оберона.
1966
Иркутск
А ты говоришь: «Люблю!»А я говорю: «Не лги!»Буксирному кораблюВсю жизнь отдавать долги.Приставлен мой путь к виску,Дороги звенит струнаТуда, где встает Иркутск,По-видимому, спьяна.
Ах, как бы теперь леглаРука на твое плечо!Земля до того кругла,Что свидимся мы еще.По мокрому по пескуТвой след замела волна,И грустно вздохнул Иркутск,Наверно-таки, спьяна.
А ты говоришь: «Постой!»А я говорю: «Дела!»Лечу в черноте пустой,Как ангел, но без крыла.И день без тебя – в тоску,И ночь без тебя больна.Навстречу летит Иркутск,Уж точно-таки, спьяна.
1967
Грибы
По краю воронок – березок столбы,По краю воронок – грибы да грибы.Автобус провоет за чахлым леском.Туман над Невою, как в сердце ком.
А кто здесь с войны сыроежкой пророс?Так это ж пехота, никак не матрос.Матрос от снаряда имел поцелуйИ вырос в отдельно стоящий валуй.
По минному полю шагает взрывник,По бывшему минному полю – грибник,Он в каске, как дьявол, очки со слюдой,Бордовая «Ява» как конь молодой.
Несут грибники на закуску грибы…Проносит санрота гробы да гробы…Морская пехота, зенитная часть,Саперная рота и два трубача.
А ну-ка, ребята, отдайте грибы!Пускай они снова врастают в гробы!Откинутся доски, земля отлетит,И ротный построиться роте велит.
И снова – атака, и снова – «ура!»,Опять из-за танков палит немчура.Нельзя им сторонкой уйти от судьбы —Воронки, воронки… грибы да грибы…
1967
Утренний рейс Москва – Ленинград
Горит лампада под иконой,Спешит философ на экзамен.Плывут по Охте полусоннойТрамваи с грустными глазами.И заняты обычным деломЧетыре ветра над верстамиПо городам заледенелым,По белым ставням.
Поземка бьет в стальные двери,Приказы свернуты петлею,Турбины «ТУ» ревут как звери,И мы прощаемся с землею.На целый час сплошного неба,На шестьдесят веков горячих.И под крылом земные недраОткрыты зрячим.
Вот пехотинец роет сноваОкопы маленькой лопатой.На черных просеках сосновыхЛежат немецкие гранаты.Лежат, разложены по нишам,Под голубой звездою Вегой,По черным ящикам, прогнившимПод талым снегом.
Лежат на сопках отдаленныхВо тьме лихие командиры,Лежат работники районаВ своих протопленных квартирах.Лежит провинция глухая,Встают строительные роты,И долго песня затихаетЗа поворотом.
Лежат заботы на мужчинах,На их плечах тяжелым небом.Пылает ножик перочинный,Очнувшись рядом с черствым хлебом.Лежит поэт на красных нарах,И над его стоят постельюЗаиндевелые гитарыПоморских елей.
Лежат торжественные думы,На облаках найдя спасенье.Вот набираем высоту мыПо тыще метров за мгновенье.Летим как Божие созданье —Неповторимое, слепое —На невозможное свиданьеС самим собою.
1968
Десантники слушают музыку
Извиняюсь, но здесь не таборИ не кони на водопой —Самоходки сошлись у штабаПосреди метели слепой.А десантники слушают музыку,А у них за плечами у всехСорок пять километров мужества,Перемноженного на снег.
Старшине бы сказать: «Курсанты,Скоро утро, и нам спешить.Парашюты после десантаНадо тщательно просушить».А десантники слушают музыку,А у них за плечами у всехСорок пять километров мужества,Перемноженного на снег.
Не из сказки и не из легенды —С неба прыгнул курсантский взвод.Разрывает «Спидолу» Гендель,С автоматов капает лед.Так десантники слушают музыку,И у них за плечами у всехСорок пять километров мужества,Перемноженного на снег.
1963
Помни войну