Как только рожденный кобылой Пахтат умер, у его друзей, связанных с ним клятвой, из трех пуль ударили струи крови. Бросились на помощь другу сын Солнца, сын Месяца и сын Звезды. Два с половиной года искали они Пахтата и наконец нашли. Он был накрыт буркой, а на пальце его было кольцо. Стали они оказывать ему помощь, но ничего не помогало. Стали искать лекарство. Сын Солнца искал его везде, где светит солнце, сын Месяца — где светит месяц, сын Звезды — между звезд и среди рыб в воде. Среди звезд не было снадобья и в воде его не было. И рыбы не могли найти снадобья для оживления Пахтата. Наконец сын Звезды увидел на берегу моря пузатую рыбешку, которая все время пряталась. Всех звезд и рыб призвал он на помощь и на дне моря поймал эту рыбешку. Разрезали ее и внутри нашли коробочку. Вскрыли коробочку и увидели двух мертвых птенчиков и одного живого. Выбросили они мертвых и, закрыв коробочку с живым птенчиком, вложили ее снова в черепную коробку Пахтата. Глубоко вздохнул Пахтат:
— Уфф, как долго я спал, — сказал он и приподнялся.
— Да, ты спал все три года и никогда не проснулся бы.
— Что случилось? Расскажите, — попросил Пахтат.
Обо всем рассказали ему друзья — о подлости гамсельг и о том, что его жена находится у вампала.
— Так ли это?
— Да, так. В пятницу будет свадьба и обильное угощение. Когда вампал увел Тани Гук, он хотел сделать ее своей женой. Но твоя жена сказала: «Я стану твоей женой лишь после трех лет траура по любимому мужу». В эту пятницу истекает три года ее траура.
— Друзья, мы должны туда поехать. Этот вампал дважды мой враг. Он украл моего брата Махтата, рожденного коровой, и мою жену. Я отомщу ему за все!
Поехали они и по дороге встретили человека, пасшего пятьсот овец. Он был бледен и худ. Приближаясь к овцам, он плакал, а подходя к суме, смеялся[43]. Подозвали они его и спрашивают:
— Кто ты? Почему плачешь, приближаясь к овцам? И почему смеешься, подходя к суме?
— Я — Махтат, рожденный коровой, достойный сын своего отца. Меня украл вампал, и я пасу его овец. Моего брата Пахтата, которого я не видел, убил вампал, забрал его жену и хочет на ней жениться. Завтра будут варить мясо в шестидесяти трех котлах, а накипью с бульона будут брызгать в меня. Помня об этом я плачу. Но завтра же с полной сумой мяса я пойду пасти овец. Вспомнив об атом, я смеюсь.
— Бедный мой братишка, как трудно тебе приходилось! Не беспокойся, мы отомстим за тебя. Я — Пахтат, рожденный кобылой, — твой брат.
Бросились братья в объятия, поговорили обо всем.
— Брат, надо торопиться, — сказал Махтат.
— Что случилось?
— Срок, назначенный вампалом, истекает завтра. Чтобы не стать женой вампала, Тани Гук покончит с собой.
— Этого нельзя допустить! — И Пахтат отдал кольцо, оставленное женой. — Незаметно отдай ей это кольцо, и не надо ничего говорить. Если тебя обрызгают накипью бульона, ты должен стерпеть. За все отомстим сполна.
Отправился Махтат выполнять поручение брата. Идет он по двору, пастухи и слуги брызгают в него накипью бульона из шестидесяти трех котлов.
Ничего не сказал им Махтат и незаметно отдал кольцо Тани Гук. Она сразу поняла, что ее муж жив. Сбросила с себя траур и пустилась в пляс. И комнаты засверкали от ее красоты.
Об этом узнали вампал и гамсельг. Они обрадовались, ведь три года не могли заставить Тани Гук снять траур и произнести хоть одно слово.
Выполнив поручение, Махтат вернулся к брату и его друзьям. Они переночевали в ноле, и-на второй день отправились на свадьбу, где множество людей пили, ели и веселились. Говорит Пахтат, рожденный кобылой:
— Покажи, братец, где твои и мои враги.
— Вот они, — указал Махтат, рожденный коровой, на окно.
Взглянули друзья и видят — сидит у окна грязный вамнал, а рядом с ним восседает на мягких шелковых постелях, вся в золоте и серебре гамсельг.
— Кого убьем из них первым, кого вторым? — спросил Пахтат.
— Лучше сначала убить гамсельг, — сказал Махтат.
Натянул Пахтат лук, который не смогли бы натянуть и шестьдесят человек, пустил стрелу и сбил с места гамсельг, словно птичку. Затем пустил стрелу в вампала и вышиб ему мозги. Люди разбежались, свадьба не состоялась.
Пахтат забрал всех коров, отары овец, богатство двух вампалов и со своей женой, братом и верными друзьями отправился домой. В каждом селе они устраивали веселье.
Приехал он к дому отца. В высоких башнях отца птицы свили гнезда, весь двор зарос бурьяном, по двору ходили дикие собаки. Из курятника доносились жалобные стоны.
Заглянул Пахтат в курятник и увидел мать и отца, ослепших от пролитых слез.
— Что вы сидите? Выходите, ваши сыновья Пахтат и Махтат вернулись домой.
— Убирайся, не терзай наши души, наших детей убили грязные вампалы, а старший вампал разрушил наше хозяйство. Мир велик, уходи, оставь нас!
Жители села подтвердили, что перед ними их сыновья. А те рассказали, что убили двух вампалов.
— Я поверю вам, если будет убит старшин вампал, — сказал отец.
Убили и старшего вампала и привезли его голову на арбе, запряженной шестью быками. Только прикоснулись мать с отцом к голове убитого вампала — тут же прозрели.
Устроили они пир для всего села. Друзья Пахтата возвратились на небо, а сам он остался с Тани Гук.
Пусть у того, кто распустит о них сплетни, язык отсохнет, у доносчика пусть душа оборвется!
Пусть недостойный не родится, а если и родится, пусть умрет!
8. Овдилг
Опубл.: ИФ, т. II, с. 84.
Записал И. А. Дахкильгов в 1964 г, на ингушском языке от Ш. Ханиевой, с. Нясар-Корт ЧИАССР.
Текст данной сказки — яркий пример современной записи сказочного сюжета: контаминация ряда сюжетов, нарочитость и искусственность.
Жил-был один старик. У него было три сына. Когда сыновья подросли, старик тяжело заболел. Умирая, он завещал сыновьям:
— За три дня до болезни я видел во сне большое диво. Боюсь, что после смерти оно будет меня беспокоить. Поэтому прошу вас первые три ночи сторожить мою могилу.
Дав сыновьям наказ, старик умер. Сыновья устроили большой тязет[44] и похоронили отца.
В первую ночь жребий идти сторожить могилу отца выпал старшему. Старший струсил и ласково попросил младшего брата:
— Пойди, пожалуйста, вместо меня, а я пойду вместо тебя.
Самого младшего братья и все люди прозвали Овдилг[45].
Овдилг подумал: «Какая разница, в какой день идти, один раз все равно надо, а сейчас сделаю брату доброе дело. Что будет, то будет».
Вечером младший сын пришел на могилу отца. Посреди ночи прибежал красный жеребец, подобный барсу, — только земля дрожит, из глаз синие искры сыплются, дым столбом валит. Прыгнул конь на могилу отца и копытами начал разгребать землю. Вцепился Овдилг в коня и только успел сесть на него, как конь поднял его до семи небес и опустил вниз под седьмую землю. Заговорил тогда конь человеческим языком:
— Сын суки, сын мухи, слезай с меня!
— Я не сын суки, не сын мухи, а с сегодняшнего дня твой хозяин, — промолвил Овдилг.
Коню ничего не оставалось делать, как признать Овдилга хозяином.
— Вырви из моей гривы волос и, когда я понадоблюсь тебе, сожги его — я приду к тебе на помощь, — проговорил красный конь и исчез.
Овдилг спрятал конский волос в карман, а рано утром пришел домой. Старший брат стал расспрашивать:
— Как ты провел ночь? Что видел?
— Кроме волчьей ночи[46], ничего не было, — ответил Овдилг.
— А где волк? Что за волк? — испугался и хотел бежать старший брат.
— Я говорю, что ночь была холодная и темная, — ответил Овдилг, успокаивая его.
На второй день средний сын должен был идти сторожить могилу отца.
— Эй, Овдилг, пойди вместо меня, а я хочу пойти на базар в соседнее село. Пойди, пожалуйста, а за это я привезу тебе кукурузной муки.
— Хорошо, я пойду сторожить вместо тебя, — сказал младший брат, а про себя подумал: «Все-таки он старше меня. Может быть, и на этот раз появится на могиле отца какое-нибудь диво».
Как и в первую ночь, прибежал белый конь, подобный барсу, — только земля дрожит, ив глаз синие искры сыплются, из ноздрей дым столбом. Вцепился и на этот раз Овдилг в коня. И только успел сесть на него, как конь стал то поднимать его в небеса, то опускать к земле, то мчать по морям. Заговорил конь человеческим языком:
— Сын суки, сын мухи, слезай с меня!
— Я буду сыном суки и сыном мухи, если отпущу тебя. Ты пригодишься мне.
— Делать нечего, я должен подчиниться храброму канту[47], который одолел меня. Вырви из моей гривы волос. Как только сожжешь его, я сейчас же предстану перед тобой, — проговорил белый конь, подобный барсу, и исчез.
Овдилг спрятал конский волос в карман и пришел утром домой.
— Как ты провел ночь? Что видел? — спросил средний сын.