искал сестру в башне королевы, чтобы тайно увести ее, но поиски не увенчались успехом: амулет кровной магии ни разу не дрогнул в моих руках.
(* Шинт — плащ-невидимка из паучьего шелка)
Я побывал повсюду, не удалось проникнуть лишь в покои мачехи.
Тогда я отправился к жрице, запертой в темнице под башней, полагая, что Урда будет рада шансу досадить той, кто приговорил ее к смерти. Но и там была защита, которую я не смог бы взломать без ненужного шума. Пришлось отступить. Не хотелось давать Ханбрин повод для моей казни или нового изгнания.
Окончив ужин, я неспешно отправился в ванную, собираясь проинспектировать работу своей служанки. По моим жилам пробежал огонь от одной мысли о том, чтобы затащить рыжую человечку в воду и сделать своей.
Однако навязчивое желание, которое я испытывал к ней, начинало казаться мне странным.
Прежде я не позволял себе привязанностей, опасаясь, что любая из женщин может быть подослана королевой. Брал девушек из разных борделей, никогда не возвращаясь к одной дважды.
Я всегда выбирал женщин своей расы, а при виде пленных человечек меня охватывала холодная ярость, которая порой пугала меня самого.
Впервые она проявилась в изгнании, где я рос в семействе Алака Сорма.
Четыре его сына устраивали мне всевозможные пакости. Часто старшие подбивали на это младших, которых я не смел тронуть.
Я держался особняком и не отвечал на нападки, полагая, что тогда глава доложит отцу и тот все же отправит меня на плаху.
Именно поэтому купаться на реку я отправился один, встав рано, на самом закате. При появлении детей главы, которые тоже собирались освежиться, я хотел выбраться на берег и уйти.
Я вышел из реки выше по течению и хорошо видел, как первый и второй наследники уже отплыли далеко от берега, третий только вошел в воду, а младший замешкался на суше. Он недавно научился плавать и все еще боялся воды.
Я уже надел штаны, когда услышал крик: младшего наследника волочил по земле волк, схватив зубами за плечо. Зверь бежал в мою сторону. Я был с подветренной стороны, хищник не чуял меня, и я успел подготовиться. Удар камнем по голове заставил волка выпустить добычу.
Когда зверь попытался вцепиться в меня, я подставил обмотанное курткой предплечье. Свободной рукой я крепко прижал волка к себе, а руку в пасти пропихнул как можно глубже, чтобы нажать на верхнюю челюсть и резко дернуть вверх.
Хруст позвонков положил конец нашей борьбе. Чтобы не допустить слишком глубоких повреждений, я аккуратно опустил труп волка на землю и вынул окровавленное предплечье из пасти.
Позже все удивлялись, как я, будучи двенадцатилетним подростком, сумел сломать шею волку, но никто не ведал, что происходило у меня внутри.
Только я знал, как холодная ярость остужает прочие чувства, замедляет время, отрезает звуки окружающего мира, заставляет поблекнуть его краски.
Убивая, я ощущал внутри тишину, пустоту и покой, но самым страшным было другое. Когда я, убив волка, бросил взгляд на истекающего кровью ребенка, вокруг которого хлопотали братья, то понял, что мог бы легко отнять жизнь любого, даже самого слабого и невинного создания. Без сожалений, уверенный в своем намерении, спокойно глядя жертве в глаза.
Я заработал уважение трех младших наследников и молчаливую ненависть старшего, который винил себя за то, что сам не защитил брата. Глава семейства, чтобы "не пропадал талант", испросил у короля разрешение учить меня воинскому искусству.
Но, несмотря на это, дружеского отношения я не получил ни от кого.
Меня прозвали Квалдараф и стали почтительно сторониться, подсознательно чувствуя: я могу убивать не только волков. Должно быть, именно ощущение опасности заставило Алака Сорма с дозволения отца отослать меня охранять границу…
И вот появляется лишенная дара человечка. Она боится меня до дрожи, но все равно продолжает играть со смертью, дерзить и спорить. Я же вместо того, чтобы ненавидеть шпионку, как прочих людей, желаю ее все сильнее и никак не могу выбросить ее из головы.
Что со мной не так?
Света
Я уже потеряла счет, сколько раз я в изнеможении тащилась по клятой лестнице на самую верхушку башни, но ванну удалось заполнить лишь наполовину. В то же время я удивлялась собственной выносливости: с прежним телом я бы давно упала без сил.
Я с опаской заглянула в ванную: седьмой принц еще не пришел. Может, все-таки успею?
— Хорошо, что еще не явился, обиженка ушастый… — фыркнула я, опустошая ведро.
Неожиданно мне ответил знакомый хрипловатый голос:
— Я сохранил тебе жизнь, а ты возомнила себя бессмертной?
От неожиданности я вскрикнула и отпрянула от Майнолина, чей силуэт соткался из теней в шаге от меня. Я споткнулась о ведро с водой. Нелепо взмахнув руками, попыталась удержать равновесие, но мокрые каменные плиты сыграли со мной злую шутку: я рухнула прямиком в руки принца, крепко вцепившись в его плечи.
— Уже готова на все ради отдыха? — довольно прищурился седьмой принц с язвительной улыбкой на губах.
— Вот уж нет! — воскликнула я, отталкивая свою неожиданную опору, но не рассчитала, что седьмой принц не собирается меня отпускать, а разлитая вода уже добралась и до него ног.
В лужу на полу упали мы оба, и я искренне обрадовалась тому, что оказалась сверху. Не думаю, что смогла бы уцелеть, рухни на меня двухметровый темный эльф.
Пока принц шипел от боли, я поспешно встала и, прихватив ведра, метнулась к двери со словами:
— Я принесу Вашему Высочеству еще воды! — Но не тут-то было.
— Стоять, недотепа! — рыкнул принц, и дверь закрылась передо мной сама по себе. Я на пробу дернула ручку пару раз, но тщетно. Медленно обернулась с обреченной решимостью обороняться ведрами, но, к удивлению, убивать меня не спешили.
— Принеси полотенца.
— Да, Ваше Высочество — пролепетала я и бросилась прочь, но легче не стало. Сердце чувствовало смутный подвох.
Когда я вернулась со стопкой полотенец, пол был сухим, а в ванну через маленькое окно под потолком лилась вода. Не было, ни шума, ни брызг, только чуть покачивающаяся в воздухе струя, похожая на тело длинного питона.
— Ты сама была магичкой, но магия тебя удивляет. Наносив такое количество воды, ты давно должна была сидеть на лестнице без сил, но ты все еще на ногах. Демона поглотила Истинная Тьма, но тебя не тронула. Я бы сказал, что ты сама демон, но им страх плотских утех несвойственен, а ты боишься лечь в мою постель, — произнес Майнолин, взмахом руки рассеивая заклинание, наполнявшее ванну. — Кто