— Никто этого не делал… — шепчет дрожащим голосом мужчина.
— Клянусь, это не мы, — говорит женский голос.
Меня выгибает, и я начинаю кашлять кровью, упираясь ладонью в ледяной пол.
— Вот такого ждали? Да? Меня так не отравить, — хрипло смеется Рафаэль. — Я могу вернуть её в зал, чтобы все понаблюдали как ей плохо. Кто-то из вас, смертников, её отравил. В глаза смотреть!
— Рафаэль, твою мать… — выкашливаю ругательства.
— Это он! — взвизгивает кто-то.
— Нет…!
Слышу как кто-то падает и хрипит, а потом ещё раз. Он убил обоих? Что он творит?
Горячие руки Рафаэля вдруг сжимают мою шею, но он опять медлит.
— А я думал, тебе нравится боль, Фа-о-ла, — шепчет он и я чувствую его обжигающее дыхание на виске. Чтоб тебя… ну, почему именно в такой момент? Он берется за мою шею второй рукой и сворачивает её.
Падаю на пол из синего марева Геррии, больно ударившись затылком. Дышу полной грудью. Перед глазами потолок со слабым освещением. Узкая холодная комната, отделанная темным деревом. До потолка стойки с бутылками за стеклянными витринами.
Мне опять холодно и я кутаюсь в пиджак, плевать чей он, у меня голые ноги, меховое манто осталось в зале, в который я больше никогда не войду. Знала бы - ни за что не надела бы это проклятое шелковое платье.
На полу валяются два трупа, мужчина и женщина в строгой форме ресторана, у них опалены глаза и губы. Изо рта течет черная кровь. И только теперь в нос ударяет запах горелого мяса, меня начинает тошнить. Но я уже не отравлена, это фантомное чувство. Вид трупов меня не пугает.
Рафаэль стоит спиной и разглядывает стойку с вином, опираясь о катану. Тихонько сглатываю, блуждая по нему взглядом. Осознаю, что уже, конечно, видела его без рубашки, но, черт... нехотя обвожу глазами его крепкую фигуру. Рукава рубашки закатаны, и я смотрю на широкое белое запястье придерживающее рукоять клинка. На мышцы, которые не может скрыть ткань рубашки. Легонько шлепаю себя по щеке, очнись, Фаола, ты опять любуешься маньяком-убийцей. Все нынешние проблемы в твоей жизни из-за него.
Два охранника за ноги вытаскивают мертвецов из комнаты, оставляя черные скользкие следы закипевшей крови. Секунду размышляю не попросить ли оставить их, из них получились бы отличные свежие зомби. Эти двое гадов заслужили служить после смерти.
Голые ступни мерзнут, я медленно поднимаюсь.
— Ты специально тянул время, — ядовито произношу я.
— Конечно. Может проваливать, — безучастно отзывается он. — Пиджак оставь себе, после тебя я его не надену.
— Почему ты не отравился?
— Отравился. Но яд во мне истлел. Я - не ты. Жаль, такую бутылку испортили, идиоты.
— Помоги мне, — вдруг вырывается у меня.
— Я тебя убил, хотя мог оставить валяться на полу, — удивительно серьезно отвечает Рафаэль.
— Нет… Мой бывший… любовник, Фабиан, у Вердера. У меня два дня, чтобы…
— Хана твоему любовнику, — ядовито смеется он. — Моей крови ты не получишь, — Рафаэль берет бутылку и рассматривает этикетку.
— Мне не нужна твоя кровь.
Нужна, я лгу. Стилет всё ещё у меня. Но никакая некромантская магия не стоит жизни…
— Да конечно, не нужна, — отрезает Рафаэль безрадостно и выбирает другую бутылку.
— Вердер ведь не просит тебя убить. Он хочет кровь. Почему?
— Ты меня разочаровываешь, фон Стредос, — холодно отзывается он. Понятно. Ладно, выясню сама. Выхода теперь нет.
— Это действительно был палец Герды Вердер? В том кинжале? — решаюсь я спросить, потому что он удивительно спокойно со мной разговаривает. Это даже странно.
— А что? Прислать тебе её труп, чтобы ты сделала себе слугу? Только сердце чур моё, — он не улыбаясь смотрит на меня, в полутьме его глаза слабо горят рыжим.
— Ты монстр. Почему ты прислал это Вердеру?
— Кто-то ведь меня убил, Фаола. Ты и правда ни черта не знаешь из своей истории? — он оборачивается.
— А ты? Ты хоть читал, что про тебя пишут?
— Нет. Мне плевать, — оскалившись отвечает он.
— Ты просто не умеешь пользоваться интернетом, признай.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он берет бутылку красного вина с потертой этикеткой, зажимает её в локте, поднимает катану и шагает ко мне. Я инстинктивно пячусь назад. Опять убьет?
Но Рафаэль просто стоит и разглядывает меня. А я - его. Какое же у этого маньяка удивительно красивое лицо…
— Помоги мне освободить Фабиана, — выдыхаю я, глядя в его демонические глаза.
И тут он начинает ржать в своей обычно манере, широко раскрыв рот, запрокинув голову. Проходит минута, вторая, Рафаэль никак не может успокоиться. Это явно что-то нервное?
— Если Вердер тебя убил - почему он ещё жив? — мне хочется прервать этот раздражающий смех.
Он улыбается:
— А почему я ещё жив?
— Потому что чуть что - ты горишь как факел. И никто не знает, как тебя убили.
— В яблочко, смертница. — его белая бровь ползет вверх. — Воскресишь своего любовничка через два дня, когда Вердер его убьет.
— Феникс мертв, — возражаю я.
— Значит, воскресишь через двадцать один год, — бросает он и уходит прочь, но в дверях вдруг останавливается. — Чертова Фаола, ты что, не умеешь убивать демонов хаоса?
— Что? — я иду за ним и пытаюсь выглянуть из-за его широкой спины.
— Привратник. Почему он ещё жив? — рычит Рафаэль раздраженно.
— А при чем тут я?! Это к тебе вопрос!
Посреди зала ресторана и правда стоит привратник Центрального кладбища. В том же грязном плаще, его пурпурные острые зубы торчат из приоткрытого рта. Он переводит взгляд с двух трупов, лежащих в центре зала, а потом светящиеся гневом глаза упираются в меня.
Глава 5.3
— Да как же вы бесите, — Рафаэль выплевывает эти слова и вдруг из его рта вырывается пламя.
Ого, это ведь значит - он очень зол? Ну, в смысле злее, чем был пару минут назад? Я тихонько делаю шаг в сторону.
— Что ж, удачи, смертница, — Рафаэль спокойно выходит из винной комнаты (чтоб, ей провалиться вместе с их отравленным вином) и садится за стол. Мер тут же открывает ему бутылку и наливает вино в бокал. — Идиот, — рычит Рафаэль. — Надо было дать ему постоять.
— Простите, Хозяин! — склоняет голову Мер.
А я последнее, что успеваю сделать - скинуть пиджак и броситься в другую сторону. Привратник за секунду умудряется отрастить мерзкие пурпурные когти и у меня над головой стена тут же проламывается от его удара. Из его следов стене тут же на пол начинают сыпаться гусеницы.
Чертов хаос! Не зря он запрещен! Но Вердеру Брауну, судя по сегодняшему представлению, никто не указ.
И что делать? Призываю копье. Потому что Рафаэль явно не собирается ничего с этим делать, а привратник целится только в меня. Он опять врезается в стену, я, сжав древко копья двумя руками, делаю кувырок вправо и резко развернувшись тут же делаю жесткий выпад.
Я целилась в грудь, он ведь полу-человек, но хаос не был бы хаосом… если бы поступал так, как нам кажется поступают враги. Потому что наконечник копья горя синим светом некро-магии пропарывает пустоту. Обернувшись я вижу, что привратник обошел меня по стене! Пробежав по ней как по полу пару метров, он прыгает за моей спиной.
Я в последний момент успеваю сбить удар его когтей наконечником и тут же контратакую, вложив в удар всю силу выбрасываю копье вперед перенеся вес на правую ногу, и посылаю через копье в тело демона смертный тлен. Наконечник входит ровно между ребер.
Но хаос идет на меня, разлагается воняет, и шагает сквозь древко, насаживаясь на него. Его глаза горят пурпуром, я проворачиваю копье и посылаю ещё больше некро-магии. И привратник оседает на древке, чернеет и разлагается черной жижей на пол.
— Фух, — выдыхаю, тяжело дыша, и выдергиваю из мягкого гниющего тела копье, с треском ломаются теперь уже хрупкие кости.
— А теперь запри его, дура! — сбивает весь победный настрой Рафаэль.
Я оборачиваюсь, в зале пусто. Он опять небрежно покручивает в пальцах бокал с красным вином.