вдруг тут есть кто-то ещё и… Их две. Брюнетка тощая лет двадцати в одежде служанки и совсем юная девчушка, похожая чем-то на того мужчину, с которым Алексей разговаривал в первый день. И который застегнул на нём это ошейник. Алексей морщится, чувствуя, как в душе просыпается раздражение, грозящее перерасти в настоящую злость. Значит… та самая дочка, из-за которой они с крысой здесь оказались? Алексей окидывает её взглядом, машинально отмечая её сходство с Лёлькой… Как, интересно, она там? А мама? Что вообще… они просто пропали, или, учитывая то, что оказались тут в других телах, умерли? Алексей вздыхает, надеясь, что с мамой и сестрёнкой всё хорошо. Даже если…
— Вы? — подаёт голос служанка, от чего Алексей только вздыхает. Все слуги знают, что он либо камень возит, либо… второе либо случается настолько редко, что его вообще можно не упоминать, наверное. — Что вы…
— А… сбежал? — глупо улыбаясь пожимает плечами Алексей. И ловит испуганный взгляд служанки. Не думает же она, что… — Ненадолго. Я вернусь. Обещаю.
— А зачем? — интересуется уже эта самая Лийнира, выходя вперёд. На причитания служанки, что это может быть опасно, она не обращает вообще никакого внимания. — Ошейник всё равно не позволит отойти от поместья дальше, чем…
— Просто захотелось хоть один день провести наедине с собой, — Алексей кивает на Чашу. — Устал я от этого всего… Да, я знаю, что меня опять накажут. — Он улыбается, вспоминая навыки очарования девушек. Пусть и не таких юных…
— О… тогда прошу прощения, что помешала, — улыбается в ответ Лийнира под причитания служанки. И Алексей чувствует, что вообще не может на неё злиться. Слишком уж она и правда сейчас похожа на Лёльку, когда та шкодила. — Но боюсь, что раз уж я уже нарушила ваше уединение, то… Будете меня сопровождать.
С этими словами она отворачивается и медленно направляется в сторону обрыва. Алексей вздыхает и плетётся следом, прекрасно понимая, что ослушаться не выйдет. Всё же девушка — одна из хозяек поместья. И перечить ей… боль в запястьях слишком хорошо запомнилась, чтобы прямо сейчас нарываться на наказание. Да и… учитывая, что та же Лёлька только и делала, что лезла во всякие неприятности, будет лучше проследить, чтобы эта девушка не повела себя также.
Лийнира идёт немного впереди и даже не думает молчать, расспрашивая Алексей обо всём. О том, кем он был до того, как оказался здесь, о том, как ему тут живётся. Сообщает, что в последнее время стала общаться с крысой… Вот это она зря. Крыса не тот человек, с которым стоит даже рядом находиться.
— Она вам не нравится? — уточняет Лийнира удивлённо. — А почему? Она мне так помогла советами… Если бы не она, я бы до сих пор себя жалела и считала, что недостойна… а… Вас с ней что-то связывает? Просто… вас определили как брата и сестру…
Да, Алексей помнит что-то такое. Но думать об этом... он передёргивает плечами. Вот уж чего ему точно не надо, так это подобного родства! У таких, как крыса вообще не может быть родственников — они их уничтожают одним своим существованием!
— Она… не очень хороший человек, — Алексей вертит головой в поисках нужных слов и натыкается на удивлённый взгляд служанки. И сразу же отводит глаза. Кажется, и служанка тоже с крысой успела пообщаться. И явно тоже посчитала её… не тем, кем надо. Алексей вздыхает, не надеясь, что ему удастся донести свою мысль. Но всё же он попытается. — Мы… работали в одном месте, и вышло так, что она заняла место, которое должно было достаться мне.
— Вот как? — Лийнира останавливается рядом с корягой и начинает что-то искать. — Но, быть может, те, кто назначил именно её, посчитали, что она лучше справится?
— Нет! — резко отвечает Алексей, чем заставляет служанку вздрогнуть. Потом она ещё и отходит от него подальше. — Просто она — женщина. И начальник…
Договорить он не успевает — из ущелья показывается голова… Алексей застывает, не до конца веря в то, что видит. Даже при том, что в последние несколько десятков дней он только и делал, что постоянно контактировал с чудовищами, которые, впрочем, были достаточно тупы и совершенно неагрессивны, то, что он сейчас видит… И ведь не сказать, что это — то, что уже наполовину вылезло из ущелья — особенно уродливо. Но страх заставляет застыть на месте. Странно, что не сбежать…
Сбоку раздаётся всхлип оседающей на землю служанки, а Лийнира поднимает голову, отвлекаясь от поисков чего бы то ни было, и начинает медленно пятиться назад. Алексей пересиливает себя и тоже делает шаг назад. И застывает, понимая, что только что решил сбежать, оставив вместо себя двух женщин. Он, конечно, всегда признавал, что является трусом, но…
Первый же удар когтей заставляет его покатиться по земле. И, собственно, это единственное, что он вообще успевает сделать. И теряя сознание, Алексей только видит, как Лийнира швыряет в чудовище что-то, что как будто бы существует и не существует одновременно.
Магия?
***
Инга понятия не имеет, почему ей сейчас тревожно. Как будто бы что-то вот-вот должно произойти — или уже произошло. И это что-то явно не то, что ей понравится. Только вот если подумать, ничего, что могло бы хоть как-то испортить жизнь, Инга не может вспомнить. Ну, в самом деле! За последние дней десять, что прошли с первого разговора с эйн Лийнирой, не было ровным счётом ничего, что… Наоборот — общение с внучкой хозяйки поместья рано или поздно принесёт результаты. И Инга ни капли не сомневается в том, что результаты будут приятными. Девчонка всё же слишком доверчива, учитывая то, что остальные члены её семьи вообще ни капли не впечатлены тем спектакле, что Инга пытается играть. Не то, чтобы они часто пересекались, но и тех нескольких моментов Инге достаточно, чтобы сообразить — что к чему. Впрочем, можно надеяться, что любовь к дочке-внучке перевесит скептицизм. Хотя бы частично. Тем более, что Инга же ведёт себя образцово… в отличие от этого придурка, конечно… Но в любом случае с этой стороны она не ожидает ничего плохого.
Но тогда — что?
Она вздыхает и заставляет себя сосредоточиться на работе. В последнее время ей стали доверять что-то большее, чем бесконечное мытьё посуды. Конечно, уборка комнат тоже не выглядит такой уж заманчивой работой,