Читать интересную книгу Закрытый клуб - Дэнни Тоби

— Ни днем ни ночью.

— Это важно, не так ли? Это важно, поскольку вы считаете, что именно из-за ранения в голову ваш муж совершил преступление?

Свидетельница попыталась переглянуться с Найджелом и Джоном, но Дафна словно невзначай заслонила их собой.

— Правильно?

— Да.

— «Добрый и нежный» — именно эти слова применял адвокат, говоря о вашем муже, не так ли?

— Если вам так угодно.

— Это ваши слова или слова адвоката?

— Простите?

— Я спрашиваю: кто решил называть вашего мужа «добрым и нежным»? Это ваша фраза или адвокат подсказал?

— Протестую. — Джон встал. — Зашита ссылается на привилегию общения клиента с адвокатом.

— Миссис Рейд не клиент, — спокойно возразила Дафна. — Клиент — ее муж. А она добровольно согласилась дать отзыв об обвиняемом в качестве свидетеля.

— Протест отклонен, — произнес судья.

— Благодарю, ваша честь. — Дафна снова повернулась к миссис Рейд: — Я повторю вопрос. Фразу «добрый и нежный» предложили адвокаты или придумали вы сами?

Миссис Рейд что-то промямлила.

— Не могли бы вы говорить погромче, миссис Рейд?

— Адвокаты, — ответила свидетельница, с неприязнью глядя на Дафну.

— Понятно. Значит, вы передали нам мнение адвокатов о мистере Рейде.

— Протест! — одновременно воскликнули Найджел и Джон.

— Снимаю, — кивнула Дафна. — Миссис Рейд, справедливо ли утверждать, что ваш муж никогда не повышал на вас голоса?

— Я этого не говорила.

— Стало быть, этот добрый и нежный человек кричал на вас?

— У нас были ссоры, как у всех.

— Крупные ссоры или мелкие?

— Не понимаю.

— Бросьте, миссис Рейд, мой вопрос вовсе не труден. У вас с мужем были крупные ссоры или мелкие?

— Мелкие, наверное.

— То есть он кричал на вас во время мелких ссор?

— Нет, кричал он только во время крупных ссор.

— Значит, у вас и крупные ссоры бывали?

— Да.

— О’кей. Надеюсь, на этот раз вы точно ответили на мой вопрос. Могу я в это верить?

— Да.

Миссис Рейд начала закипать, а ведь Дафна еще ни разу не повысила голос.

— Миссис Рейд, можно ли называть мужа добрым и нежным, если он бьет жену?

— Протест, — выпалил Найджел, вскакивая. — Вопрос расплывчатый, скорее предвзятый, чем доказательный, предполагающий несуществующие факты… — Он говорил, едва успевая за мыслью.

— Ваша честь, — ласково сказала Дафна. — Защита придает большую важность выражению «добрый и нежный». По-моему, жюри заслуживает того, чтобы точно знать, что оно означает.

— Продолжайте, — сказал генеральный прокурор США.

— Миссис Рейд, можно ли считать мужа добрым и нежным, если он бьет свою супругу?

— Конечно, нет.

— Мистер Рейд когда-нибудь бил вас?

— Никогда. Ни разу.

— Может ли муж считаться добрым и нежным, если он толкает свою жену?

— Нет.

— Может ли муж считаться добрым и нежным, если он хватает свою жену за плечи и с силой трясет ее?

— Н-н-н…

Не договорив слова «нет», миссис Рейд замолчала.

— Миссис Рейд, это простой вопрос. Может ли муж считаться добрым и нежным, если он хватает свою жену за плечи и с силой трясет ее?

— Не знаю…

— Да или нет, миссис Рейд?

Молчание.

— Ваша честь, пожалуйста, обяжите свидетельницу ответить на мой вопрос.

— Миссис Рейд? — Бернини с любопытством смотрел на актрису.

— Да? — прошептала та.

Дафна наклонила голову набок, как бы в замешательстве.

— Миссис Рейд, для протокола: вы утверждаете, что муж считается добрым и нежным, если хватает жену за плечи и с силой трясет ее?

— Да. Нет. Не знаю.

— Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. Да или нет?

— Нет, — тихо ответила актриса.

— Итак, мы не можем называть мужа добрым и нежным, если он хватает свою жену за плечи и с силой трясет ее. Миссис Рейд, извините, но я вынуждена спросить: мистер Рейд когда-либо тряс вас за плечи?

Миссис Рейд покачала головой, но не в знак подтверждения или возражения, а словно отмахиваясь от вопроса. Найджел и Джон смотрели прямо перед собой, не выдавая своих чувств.

— Да, — сказала она наконец.

— Благодарю вас за честность, — мягко проговорила Дафна. — Это было в тот вечер, когда в компании вашего мужа состоялся корпоративный ужин, не так ли?

— Да.

— Вы думали, что находитесь в гардеробной одни?

— Да, — ответила миссис Рейд, тихо всхлипывая.

— Вас удивит, если вы узнаете, что Артур Уилли, гардеробщик, дежуривший в тот вечер, видел вас двоих дерущимися?

— Я никого постороннего не заметила.

— Ваш муж кричал, не правда ли?

— Да.

— Он схватил вас за руки повыше локтя, верно?

— Да.

— Он тряс вас и при этом кричал, не так ли?

— Да. — Слезы потекли по щекам миссис Рейд.

Дафна подалась к ней, как священник или сокамерник.

— Из-за чего вы подрались в тот вечер?

— Не помню.

— Кто-то из вас совершил супружескую неверность?

— Нет.

— У вас были финансовые проблемы?

— Нет.

— Повод должен быть серьезным. Вы наверняка помните.

Миссис Рейд покачала головой, словно надеясь, что вопрос позабудется. Потом ответила:

— Нет.

— Значит, муж схватил вас и тряс из-за такого пустяка, что вы и не помните?

— Этот вопрос уже задан, и ответ на него получен! — крикнул Найджел.

— Поддерживаю.

Дафна мягко обратилась к миссис Рейд, игнорируя Найджела и не обращая внимания на реплику судьи:

— Всего один вопрос, и мы закончим.

Дафна сделала печальное лицо, словно ей трудно было даже спрашивать об этом.

— Произошла ли та ссора до или после увечья мистера Рейда, когда кусок металла попал ему в голову?

Возникла тяжелая пауза.

— До, — ответила миссис Рейд так тихо, что ее почти не было слышно.

Джон подошел к миссис Рейд и дружелюбно улыбнулся. Он посмотрел на жюри все понимающими глазами, потирая шею сзади широкой ладонью и словно говоря: «С этой женщиной обошлись недостойно, она заслуживает лучшего».

— Миссис Рейд, сколько лет вы с Арнольдом женаты?

— Двадцать.

— У вас были мужчины до Арнольда?

— Да.

— Вы ссорились с ними чаще или реже, чем с Арнольдом?

— Пожалуй, чаще. С Арнольдом мы ссорились вовсе не так много.

— Но иногда ссорились, правда?

— Конечно. Мы же прожили вместе двадцать лет!

Джон Пристыженно улыбнулся, словно говоря: «Вы правы, мадам, это был дурацкий вопрос». Он давал время аудитории осознать ответ свидетельницы.

— В тот вечер, о котором только что шла речь, вы обратились в полицию?

— Нет, — озадаченно сказала она.

— Кто отвез вас домой в ту ночь?

— Муж.

— Вы обращались в больницу?

— Нет…

— У вас остались синяки?

— Нет, — изумленно ответила она, словно растерявшись, уж не переметнулся ли Андерсон на сторону обвинения.

— Вы удивлены этими вопросами?

— Пожалуй, да.

— Почему?

— Да потому, что все было не так. Какая полиция, какие синяки? Он не так уж сильно меня и схватил. Мы ссорились, и он, ну, вы понимаете, придержал меня. Мне не было больно. Арнольд всего лишь вспылил, мы же ссорились.

— Вы испугались?

— Наоборот, я просто писала кипятком.

Двое присяжных засмеялись.

— Миссис Рейд, мы только что много наслушались об этой ссоре. Кроме того вечера, Арнольд когда-либо поднимал на вас руку в гневе?

— Нет, никогда.

— Он когда-либо бил вас, толкал, применял иные формы физического насилия?

— Никогда, — сказала она. — Он был нежным человеком. И с нашими детьми тоже. Он был очень хорошим.

— Значит, за двадцать лет брака крупная ссора произошла между вами единственный раз?

— Протест, наводящий вопрос.

— Снимаю. Миссис Рейд, как вы считаете, человека надо судить по двадцати годам брака или по одному вечеру?

— Протест, подсказка аргументов.

— Поддерживаю.

— Миссис Рейд, до этой ссоры Арнольд когда-нибудь совершал поступок, позволяющий предположить, что он способен причинить вред другому человеку?

Миссис Рейд выпрямилась на своем стуле и в упор посмотрела на членов жюри:

— Никогда за тысячу лет.

Глава 12

Инсценированные процессы изначально сводятся к ничьей: ты играешь с заранее известными фактами. Наши свидетели заявляли, что Арнольд — придурок. Свидетели защиты утверждали, что он святой. Наш эксперт-свидетель, ординатор психиатрического отделения университетской больницы, подтвердил, что для объяснения данного убийства не нужен никакой осколок в голове. Бывают моменты, когда взрывается самый тишайший и милейший человек. Причем худшего следует ожидать как раз от тишайших и милейших.

Но когда в свидетельское кресло уселась эксперт защиты, у меня остановилось сердце. Я узнал ее в ту же секунду, несмотря на строгий костюм и аккуратный конский хвост. Новыми для меня стали очки — интеллигентные, с узкими линзами в тонкой медной оправе. Она была умело подкрашена, и запах ее духов заставил меня вспомнить о промозглой ночи, разорвавшемся пакете, раскатившихся апельсинах, признании при луне и милом, добром лице, залитом слезами.