Читать интересную книгу Закрытый клуб - Дэнни Тоби

Я рассудил так: если Бог захочет узнать, что у меня в сердце, ему достаточно просто взглянуть.

Теперь я сам стал Вивеком в этом зале, полном незнакомцев, принадлежащих к совсем другим конфессиям. Оставалось надеяться, что кармические заслуги того дня помогут мне сегодня вечером.

Меня распирало неизвестно откуда взявшееся чувство освобождения. Я думал о том, что буду делать, когда праздник закончится. Я вспомнил девушку, рассыпавшую апельсины, которую вчера проводил домой. Рассудил, что можно подойти к ее двери, позвонить и пригласить погулять. Ну и что, если в первый раз она отказалась? Она была расстроена. Она решила, что я осуждаю ее. Она терзалась угрызениями совести. Я скажу ей: «Взбодрись, махни на это рукой, пошли съедим по пицце и побудем нормальными молодыми двадцатипятилетними людьми. Можно подумать, здесь каждый судит себя по гамбургскому счету. Неужели мы вынесем из курса обучения только то, что любое наше деяние — вопрос национальной важности? Если так, мне до конца жизни будет страшно улыбнуться».

Я посмотрел на себя в зеркало, поправил галстук, оскалил зубы, оценив их чистоту, и пошел к толпившимся в зале гостям.

Не допив второй коктейль, я врезался в настоящего моржа с комично вьющимися усами. Рубашка трещала на нем, волосы, напоминавшие войлок и разделенные слева на пробор, расступались за смешным хохолком двумя волнами, приглаженными гелем. Не то я натолкнулся на него, не то он на меня. Движение толпы так прижало нас друг к другу, что молчать стало невозможным. Меня вполне устроило бы простое «извините», но морж поднял тарелку и показал мне полусъеденный кусок торта.

— Не надо мне это есть, — признался он.

— Отчего же?

— Я полгода назад квадро перенес. Знаешь, что такое квадро?

— Не очень.

— Коронарное шунтирование четырьмя сосудами. Чертовы эскулапы вспороли мне грудь и раскрыли, как сундук. Шрам остался отсюда досюда. Гадость. Жена говорит, я похож на Франкенштейна.

Разве что на Франкенштейна на монодиете из шоколадных пирожных с орехами.

— Знаешь старую поговорку «Живи быстро, умри молодым, оставь после себя красивый труп»?

— Знаю. Это Джеймс Дин.

— А мой девиз — «Живи быстро, ходи к кардиологу и оставь после себя старый толстый труп».

Он издал хриплый смех, сопровождающийся одышкой, от которого затряслись его руки и плечи, и вытер моржовые усы носовым платком.

— Красивая церемония, правда? — Он набил рот тортом.

Церемония? О чем это он?

— Простите? — сказал я.

— Господи, парень, я о венчании!

О каком еще венчании?!

Пришлось подыгрывать.

— Да, — ответил я, — красивая. — И протянул руку: — Джереми Дэвис.

— A-а. Гордон Пери. — Он смял мою руку в мясистой ладони. — Ты со стороны невесты или со стороны жениха?

Я улыбнулся ему, как доброму приятелю:

— Угадайте.

Он сморщил лицо и впился в меня взглядом.

— Молодой. Красивый. Трудоспособный. Наверняка со стороны невесты.

— В яблочко, — усмехнулся я.

— Ха! Скажешь моей жене, что я не полный идиот.

Ох, не стоит забегать вперед!

— Кем работаешь, Джереми? — спросил Пери, отправив очередной кусок торта на вилке в набитый рот.

— Учусь на юридическом.

— Только этого стране не хватало — очередного адвоката!

Стоп-стоп. Нападки на юристов? Моржеподобные мужчины? Я вообще на ту вечеринку попал?

— Вот ты мне скажи, — начал он, направив на меня вилку. — Как называются десять тысяч юристов, сброшенных на дно океана? Знаешь? Неплохое начало!

Ткнув меня в грудь черенком вилки, Пери снова издал смех с одышкой, на этот раз громче. Голова и плечи заколыхались вверх-вниз, к лицу прилила кровь.

Неожиданно за плечом Пери на другом конце зала я увидел Дафну в черном платье с небольшим острым вырезом и невольно задержал дыхание. Ее волосы, скрученные в высокий узел, открывали длинную изящную шею с ложбинкой. Дафну окружали внимательные мужчины и расстроенные жены. Она встретилась со мной взглядом, и я ощутил, что потрясение спустилось ниже, под ложечку.

Я невольно сделал шаг к ней. Шаг получился нетвердым — видимо, я слишком быстро выпил свои два коктейля.

Толстая моржовая «ласта» вцепилась в мое плечо.

— Постой, погоди. Чем отличаются сбитые машиной юрист и змея?

Я закрыл глаза, глубоко вздохнул и шумно выдохнул сквозь зубы.

— Чем?

— Перед змеей есть тормозной след!

Мой собеседник уже побагровел, на лбу выступили бисеринки пота. Он промокнул их носовым платком. Я даже испугался, что его вот-вот хватит второй инфаркт.

Я посмотрел туда, где была Дафна, но она уже ушла. Меня непреодолимо тянуло видеть эту золотистую шею, алые губы, голубые глаза и тяжелые черные волосы.

— Вот я работаю в страховании, — говорил Пери-морж. Его глаза загорелись, словно ему в голову пришла блестящая идея. — Скажи… — начал он, снова ткнув меня в грудь.

Я показал ему свой пустой бокал:

— Пожалуй, схожу повторю. Было очень приятно познакомиться.

Я вдавился в толпу и пошел в середину комнаты, стараясь оставить между собой и Пери как можно больше людей. Возле бара я услышал знакомый голос и увидел высокого красавца Джона Андерсона, на голову возвышавшегося над всеми окружающими. Своими руками квотер-бека он держал за плечи пожилого человека аристократической внешности.

— Судья Херманн, я нашел вам оппонента, он болельщик «Рэйдерс»,[10] — говорил он.

Все засмеялись. Я почувствовал укол зависти — Андерсон ведет салонный разговор с судьей, а я вынужден выслушивать шуточки о юристах от Арчи Банкера![11]

Мне не хотелось попадаться на глаза Джону, поэтому я направился к бару у противоположной стены. Возле бара я увидел стол, за которым новобрачные общались с гостями, а на маленькой эстраде выступала коктейльная певица с духовым оркестром. Какого черта мы забыли на чужой свадьбе?

Я испытал невыразимое облегчение, увидев Найджела, беседовавшего с серьезной пожилой женщиной в дорогом костюме.

— Найджел! — воскликнул я несколько громче, чем хотел. — Привет, Найджел!

Он бросил на меня быстрый взгляд, что-то сказал женщине, они обменялись рукопожатием, и она протянула ему визитку, достав ее из изящной сумочки.

Найджел подошел ко мне.

— Джереми, — весело сказал он, оглядев меня с головы до ног. — Как ты, старина? — Он затряс мне руку, словно мы не виделись несколько лет.

— Не знаю, Найджел. Эта вечеринка, все эти люди — не то, чего я ожидал.

— Понятно. — Он снова украдкой взглянул на меня и сразу отвел глаза, но недостаточно быстро, чтобы я не заметил.

— Это определенно не те люди, которые, по моим ожиданиям, связаны… — я понизил голос до театрального шепота, — сам знаешь с чем.

Я, кажется, набрался. Мои слова звучали резче и громче, чем я хотел.

Найджел обнял меня за плечи, повел в середину зала и тихо сказал:

— Сильно сомневаюсь, что эти люди имеют отношение к V&D.

Он выжидательно смотрел на меня.

— Тогда что мы здесь делаем?

Я уже начал злиться, словно другие знали то, чего не знал я.

— Они смотрят на нас, Джереми, — прошептал Найджел, почти не шевеля губами. Я едва разобрал слова. — Смотрят из-за зеркал. — Его взгляд удержал меня от того, чтобы начать озираться по сторонам и подозрительно уставиться на прекрасные высокие зеркала, покрывавшие стены. — Им нужно увидеть, как мы общаемся, умеем ли поддержать разговор, вычислить шишек среди приглашенных. — Найджел придвинулся ближе. — За нами наблюдают, срочно соберись в кучу. — Его голос снова стал громким и жизнерадостным. — Думаю, ты полюбишь соккер, когда преодолеешь свою техасскую привязанность к футболу. — Он сердечно засмеялся и похлопал меня по плечу: — У моего отца отличная ложа, скоро сходим, ладно? — Беззаботно улыбнувшись, Найджел отошел.

Я поморщился от отвращения к себе, вспомнив, как проверял перед зеркалом чистоту зубов. Представив, как Джон Андерсон блещет остроумием перед судьями и политиками, отражавшимися в каждой стене зала, я решил напиться, видимо, вообразив, что еще не пьян.

Когда я подошел к стойке, сидевший рядом мужчина фыркнул, словно мы слушали одну и ту же шутку.

— Нет, ты можешь поверить в этот ср…ный бал?

Он был невысокий, напряженный, накачанный, из тех, кто вечно на что-то нарывается. Такой и в оклахомский бар придет в техасской шляпе. Казалось, его руки перемотаны толстыми веревками — бугры мышц натягивали рукава смокинга. Я пожал плечами в смысле «ничего не поделаешь» и вежливо отвернулся.

— Ты Деррика видел?

Волосы у меня встали дыбом. Надо было просто ответить «нет». И почему я промолчал?

— Кто такой Деррик? — спросил я.

— Сволочь, вот кто!

На его виске пульсировала артерия. Он подался ко мне, и только тут я понял, что он сильно пьян.