с клоками прошлогодней соломы и напоминавшие лоскутное одеяло. А Лану с сестрами манила бескрайняя лазурь, звеневшая голосами возвращающихся с юга птиц. Русалки не могли дождаться дня, когда в первый раз соберут облака теплых дождей, чтобы прогнать с полей остатки снега и пробудить дремлющую в земле робкую жизнь. А пока они и вместе со смертными пекли печенье в виде жаворонков и пели веснянки.
Поднимаясь впервые после долгой зимы в небеса, Лана думала, что не сбудется ее мечта о том, чтобы рядом, рассекая воздушные потоки, мчалась похожая на спустившееся с небес солнце гигантская фигура покрытого золотистой чешуей ящера. Конечно, лебединые стаи управляющих облаками русалок редко отправлялись в полет без охраны воинов Змейгорода. И все же совместные парные полеты у крылатых потомков Велеса считалась важной частью брачного ритуала, временами даже более сокровенной, чем сама близость. В каких далях летал сейчас Яромир, Лана узнавать не пыталась, но понимала, что вместе им не быть.
— А мне кажется, он обязательно вернется, — тщилась обнадежить сестру прозорливая Даждьроса.
— А Велибор забудет про свою угрюмость и пришлет сватов к батюшке Водяному, — в тон ей отзывалась Лана.
Впрочем, чем увереннее весна заявляла о своих правах, тем меньше времени для досужих разговоров оставалось. Приближалась Красная горка, знаменующая начало пахоты и первого выгона скота на пастбище. Хозяйки уже окурили застоявшихся за зиму отощавших буренок можжевеловыми ветвями, прося у добрых богов, чтобы избавили их от скотьих немочей. Парни и девки обошли дворы с пением обрядовых песен.
Оставалось дело за пастухами, соревновавшимися в наигрышах. Кого рожок лучше других послушается, тому артелью и командовать. Вот уже без малого полвека верховодил на выгоне старый Ждан, и не видали смертные пастуха надежнее и опытнее. Лучше других он разбирал, на какие луга перегонять коров. Всегда чуял приближение опасности, да и животных с полуслова понимал. Вот только на этот раз самый заливистый, звонкий и вместе с тем задушевный наигрыш вышел у бойкого и толкового Медведко. Словно сам батюшка Велес ему мелодию в уста вложил.
— Неужто его выберут? — с интересом спросила у подруг наблюдавшая за соревнованием Лана, которая, конечно, узнала белоголового парнишку, который жарче прочих товарищей Горыныча с Яромиром на злополучных посиделках изобличал.
Увы. Старейшины то ли не услышали, то ли не захотели Ждана обижать. Оставили верховенство за ним, а он хотя и внимал каждому звуку наигрыша молодого пастуха, не стал спорить. Да и Медведко воле людской общины покорился. Вот только пару дней спустя увидела поднявшаяся в небо Лана парня в лодке, идущей по не до конца очищенной ото льда Свияри прочь от Змейгорода и явно не по торговым делам. Неужто решил попытать счастья в чужих краях?
Приглядевшись повнимательнее, Лана примерила, что парус надувает не попутный ветерок, который в лесу достаточно быстро стих, а заговоренная дудочка. На этот раз Медведко играл не на рожке, с помощью которого пастухи сигналы друг другу подают, а на свирели. И эту нехитрую, но идущую из самого сердца мелодию, слышали лесные и речные духи, готовые молодому пастуху помогать. Похоже, парень был не так прост, и в нем текла кровь потомков Велеса. А что же старейшины? Неужели слепые такими даровитыми ребятами разбрасываться? Впрочем, и Яромир в Змейгороде находил одни обиды. А ведь тогда со своей безумной петлей он братьям-ящерам новые способы ведения боя хотел открыть.
Внезапно Лана почувствовала чье-то недоброе, если не сказать, враждебное присутствие. Солнце, почти как во время затмения, закрыла тень, обернувшаяся черной тлетворной снеговой тучей. Ветер с Полуночи повеял не просто зимним, но почти загробным хладом. Дыхание пробуждающихся трав сменило зловоние.
Готовые раскрыться почки съежились, цветы поникли или застыли, схваченные инеем. Птицы, которые не успели попрятаться, упали замертво. Белки, барсуки и куницы кинулись к дуплам и норам. Духи в панике разбежались, ища заступничества у русалки. А Лана ничем не могла им помочь, чувствуя, как ее крылья сковывает невидимая ледяная сеть.
Совсем рядом насмешливо и вкрадчиво прозвучал голос, который она надеялась вовек не услышать
— Ну что, девица-краса? Не ожидала меня здесь увидеть? Поговорим?
Глава 11. Хозяин Нави
Вопль ужаса застыл в горле у Ланы лебяжьим печальным криком. Крылья совсем поникли, неспособные держать ее в стылом воздухе, из которого, казалось, ушла всякая жизнь. Пожелай хозяин Ледяных островов унести ее с собой, она и сделать бы ничего против него не сумела. Сорванным ветром листом опустилась она на поляну, которую медленно заполняла скверна. Приняла человеческий облик, зябко обнимая плечи.
— Что тебе надо от меня? — спросила, удивляясь, как слабо и хрипло звучит ее голос.
— А то ты сама не ведаешь? — усмехнулся Кощей. — Не захотели твои батюшка с матушкой со мной по чести рядиться, не пожелали взять свадебный выкуп, прогнали сватов, думали, я отступлю?
Трудно сказать, как выглядел сейчас хозяин Ледяных островов на самом деле. Перед Ланой он предстал в том облике, в каком запомнили его сородичи-ящеры, когда он еще не перебрался с Жар-птицей в Средний мир. Высокий, статный, с черными кудрями и точеными чертами лица Кощей и сейчас мог бы зажечь девичье сердце, если бы не пустота, смотревшая из черных, когда-то огненных, обжигающих глаз, и не запах тлена.
Лана понимала, что, скорее всего, этот ее полет станет последним. Да и после гибели ее ожидают не цветущие берега заветного озера, где покинувшие Средний мир русалки даже зимой продолжают вести нескончаемый хоровод, сохраняя дремлющую до весны жизнь, а глубины темной Нави. Вот только сдаваться на милость Хозяина Ледяных островов на берегах реки, в которую превратилась ее бедная сестра, она не имела права себе позволить. И потому, откинув назад подернутые инеем волосы, безуспешно пытаясь согреться, молвила:
— Легко кичиться силой, запугивая тех, кто слабей. Только я не боюсь твоих угроз.
— Да я тебе даже не начинал угрожать, — насмешливо изогнув красиво очерченные, когда-то алые, наливные губы, отозвался Кощей. — Я пока еще миром тебя, дочь Водяного, прошу стать моей женой. Время сейчас подходящее. На Красную горку, сама знаешь, даже смертные играют свадьбы.
Лана кивнула, размышляя о том, как же постылый супостат преодолел защиту Змейгорода. Нешто воспользовался тем, что в такое пограничное время, как начало весны, преграда между мирами истончается, и древние чары слабеют? Предупредить бы о том дозорных да старейшинам сказать, но ей этого никто уже не позволит. А может быть, попробовать хотя бы потянуть время? Вдруг братья-ящеры ее хватятся и придут на помощь? Только что они смогут