С арены его уволокли за ноги.
— В толк не возьму, как такой неуклюжий парень может так часто выигрывать, — заметил мужчина, стоявший у самого края арены.
— Он еще не встречался с Хаскуном, — уверенно произнес кто-то.
— А вот и я, Хаскун, — заявил здоровенный громила, выходя на песок.
Хаскун был силен, но слишком высоко задирал руки.
Следующий после Хаскуна больше походил на борца, чем на кулачного бойца.
Пятый оказался гребцом с зерновой галеры. Мускулы его выглядели устрашающе, но вот навыков рукопашного боя ему явно недоставало. То, что стычка со мной закончилась для него переломом челюсти, было чистой случайностью — он сам напоролся физиономией на мой кулак.
— Теперь уж Джейсон вконец вымотан, дунь — и свалится, — бодро объявил трактирщик. — Кто еще выйдет на песок?
Однако, как я и ожидал, желающих помериться со мной силами больше не нашлось.
Я поднял руки, а потом натянул свою тунику. Проведенные поединки не заставили меня даже особо запыхаться. Всех пятерых парней, что помогли мне заработать денег на проезд вниз по реке, за мой счет щедро угостили пагой. Это позволило им забыть о своих шишках да синяках.
Деньги пришлись мне как нельзя кстати, поскольку десять серебряных монет, вырученных за продажу моей бывшей хозяйки, уже изрядно истощились. Вообще-то на Горе такой суммы хватало на несколько месяцев безбедной жизни. Но в нынешние смутные времена цены, особенно в Ларе и окрестностях, сильно подскочили, и мне поневоле пришлось искать дополнительные источники дохода.
— Ты не обычный драчун, — заявил первый из побежденных мною парней, здоровяк северянин.
— Не говори об этом слишком громко, — попросил я.
— И то, — согласился он.
— Сказать по правде, — произнес другой, — давненько я не получал такой взбучки.
— Спасибо вам, ребята, — искренне поблагодарил я всю компанию.
Молоденькие рабыни в ошейниках, прекрасно смотревшихся на их стройных шеях, столпились вокруг меня, чтобы налить мне паги. Трактирщик подошел к моему столику, и я с кубком в руках встал, чтобы его приветствовать.
— Ты хорошо дрался, Джейсон, — сказал он.
— Спасибо, — ответил я и посмотрел вниз. У моих ног, робко поглядывая на меня снизу вверх и прижимаясь щекой к моему правому колену, сидела на корточках рыжеволосая танцовщица. Цепочки, свисавшие с ее ошейника, ниспадали на пол.
— Ты здорово дрался, Джейсон, — повторил кабатчик. — Она твоя на всю ночь. Используй ее в свое удовольствие.
— Премного благодарен, почтеннейший, — отозвался я и, высоко подняв кубок, отсалютовал ему и своим недавним соперникам. — Еще раз спасибо вам всем!
Последовал обмен поздравлениями и благодарностями. Потом я взял кубок в левую руку, щелкнул пальцами правой у своего бедра и раскрыл ладонь. Рабыня приподнялась, так что ее затылок оказался как раз под моей рукой, и я запустил пальцы в густые, шелковистые рыжие волосы. Девушка вздрогнула и поцеловала мое бедро. Не оставляя бокала, я потащил ее за волосы к ближайшему пустому алькову. Длинные тонкие цепочки нежно позвякивали.
6. УЗНАВ О РЫНКАХ ВИКТОРИИ, Я РЕШАЮ ОТПРАВИТЬСЯ ТУДА
Женщин почти всегда выставляют на продажу обнаженными. Таким образом мужчина может увидеть, что, собственно, он покупает.
Я отошел от загона для рабынь, походившего на большой сарай, но продолжал слышать доносившиеся оттуда выкрики аукционера. Потом они стихли. Я подумал, что за ту симпатичную брюнетку торговец наверняка содрал хорошую цену. Она была из последних, кого выставили на продажу в тот вечер. Еще до того, как брюнетку выволокли на торговую площадку, я осмотрел девушек, оставшихся в клетках, и убедился в том, что среди них не было той, кого я разыскивал.
Во дворе меня остановили двое охранников.
— Ты, что ли, будешь Джейсон-драчун? — спросил один из них.
— Ну, я. А что с того?
— Да то, приятель, что я советую тебе убраться из Фины подобру-поздорову.
— Ладно, как скажешь. Спасибо за совет.
Спорить с ними не имело смысла, тем паче что я все равно собирался покинуть Фину до утра. В общем-то, меня выставляли из города не в первый раз — достаточно вспомнить ту же Танкредову Пристань.
Несколько дней назад я покинул Лару. Как ни странно, солдаты из Ара натворили в городе не так уж много бед — они очистили его от речных пиратов, малость пограбили и, конечно, разжились рабынями.
Однако эта акция произвела переполох среди воинов Лары, двигавшихся к Вонду. Таким образом, стратеги Ара добились желаемого — в страхе за родной город, оставленный без защиты, полководцы Лары приостановили продвижение на север и не приняли участия в боевых действиях, развернувшихся вскоре к северо-востоку от Вонда.
Подошедшие туда силы из Порт-Олни получили неожиданное подкрепление из Тая — целый отряд под командованием Тандара Тайского, одного из сыновей Эбулия Гая Кассия. Произошло сражение, ожесточенное, но не принесшее никому решающего успеха. На второй день обе армии оставили поле боя. Брошенная в атаку пехота Ара нарвалась на превосходящие силы противника, но ее мобильность и умелое взаимодействие с тарнсменами в известной степени позволили компенсировать нехватку численности.
Интересно, что Тандар из Тая так и не бросил вызов Ару в небе. Он использовал наемников Артемидориуса Косского исключительно в действиях против арских тыловых и снабженческих коммуникаций.
В конце концов после нескольких дней, прошедших в нелегких попытках переломить ситуацию, полководцы Порт-Олни, Тая и Ара заключили перемирие и, положившись на волю высших сил, совершили ритуал гадания по печени и внутренностям убитого верра. Оказалось, что для блага всех участников церемонии будет лучше, если войска воздержатся от дальнейших боевых действий и разойдутся. Такой исход не нанесет урона чести ни одной из сторон.
Гарусники[2] Вонда и Коса восприняли результат гадания без восторга. Но остальных вождей это вполне устроило. Было объявлено, что ни город Ар, ни Салерианская конфедерация не желают кровопролития; случившееся же столкновение было спровоцировано интригами и кознями властей Вонда и Коса.
Разорив и разграбив Вонд и Кос, Ар получил богатую добычу, что делало его победителем. А Салерианская конфедерация, остановив наступление противника, «сохранила лицо».
Тарнсмены Артемидориуса даже не попытались остановить двигавшиеся на юг обозы с рабынями. Как только крылатые всадники появились над их головами, возницы откинули парусину с тентов, показав скованных цепями пленниц. Те, воздев руки, взывали о помощи, но тарнсмены Артемидориуса и не подумали вступиться за женщин, еще недавно бывших свободными. Согласно бытующему на Горе убеждению, раз уж женщина стала рабыней, стало быть, рабыней она и останется. Пленниц живо успокоили с помощью плетей, и караваны невозбранно продолжили путь.