— Почитай уголовный кодекс, там больше полезной информации. Например, про изнасилование и похищение! — парирую, но его вряд ли проймешь столь легкими преступлениями, так что… — Где мы?
Тамерлан наконец поворачивается ко мне и награждает удушающим взглядом, пройдясь по голым коленкам, которые тут же сводит судорогой. Тело в момент откликается, вспоминая единственного мужчину, что имеет на него право.
Серьезно? Будешь растекаться лужицей после всего, что по его вине ты пережила? После того, как папуля, который оберегал тебя столько лет, встал на его сторону, после того, как отец фактически сбагрил тебя этому громиле?!
«Алла, приди в себя! Тебя похитили!», — орет внутренний голос, и я стряхиваю магнетическое наваждение.
Да что это такое?! Не хватало ещё пасть к его ногам розовой лужицей.
— Это теперь, дорогая, твой дом, — издевательски улыбается скот и показывает на алюминиевое ведро в углу. — Горячей воды нет, но газ есть, можешь накипятить в ведре и помыться.
Его слова никак не вяжутся в голове. Ведро. Горячая вода. Газ. Он, что же, рассчитывает, что я останусь в этой лачуге? Да не собираюсь я здесь жить! Ни в коем случае. Ещё чего! У меня есть свой дом.
— Тамерлан, если это шутка, то мне не смешно, — рявкаю, топая ногой. — Вези меня домой. Живо!
На мой приказной тон он только приподнимает бровь.
— Ты забыла, что твой дом теперь рядом со мной. Но пока ты не замолишь свои грехи, к себе не пущу.
— Грехи?! А как насчет твоих грехов? Их ты перед кем замаливать собираешься.
— Точно не перед шлюшкой, — отвечает он резко, и у меня как будто голос забрали. Остаются только хрипы.
Боль острым ножом пронзает и без того израненное сердце. Хочется заорать, что никого у меня не было! Но его ненависть, что он колит меня без наркоза, дает понять, что ему плевать на мои слова. Он уже сделал вывод.
Ну и пускай думает, что у меня было сотни других после него. Пусть думает, что я психически нездоровая.
— Боже, Тамерлан! Я не маленькая, чтобы меня наказывать, — выдаю наигранно, истерично, наступая, приближаясь. — Давай по-хорошему, а? Ты меня отпустишь, я поеду домой. Мы забудем друг о друге навсегда! Зачем тебе держать здесь шлюху?
— Нет, — смотрит сверху вниз.
— Что нет?! Что нет-то! Считаешь, что я останусь здесь?! Да я скорее умру!
— Как удобно, что здесь девятый этаж. Вперед.
— Ты думаешь, я шучу?! — ору я во все горло и резко шагаю к окну. Остается только надеться, что это сработает. При всей своей никчемной жизни умирать я не хочу.
Открываю створки и поднимаюсь на подоконник.
Страшновато, да ещё и без необходимой поддержки. Но раз я задумала его напугать, то с места не сдвинусь.
— Я сейчас прыгну, если ты…
— Прыгай, — отвечает вполне обычным тоном.
Я поворачиваюсь к окну, смотрю вниз, и ветер обдувает голые участки тела. Всего шаг. Надо убедить его, что я не шучу. Но даже ногу поднять не успеваю, как он уходит в прихожую.
В смысле? Але, я тут умирать так-то надумала!
Тамерлан открывает входную дверь и во мне просыпается надежда, что он меня выпустит. Я бегу туда, но он встает на пути и легко меня отталкивает.
— Тамерлан! Выпусти меня! Или я… Или я… — хватаю лежащую на столе металлическую расческу и замахиваюсь, но Тамерлан тут же меня скручивает и разворачивает к себе спиной.
— Знаешь, в чем между нами разница? Я свои обещания выполняю. И если я пообещал твоему отцу приструнить тебя, я так и сделаю… — говорит мне на ухо, а меня крупная дрожь берет. — Если я сказал, что ты будешь жить здесь, то так и будет. Вернусь вечером и очень жду, что ты примешь душ. От тебя воняет.
Он вдруг толкает меня вперед. Только я поворачиваюсь, дверь уже закрыта, и я в нее врезаюсь.
— Тамерлан! Выпусти, сукин ты сын! — бью кулаками стальную дверь.
— Скажи спасибо, что не лес, — только и говорит, и под собственный яростный вой я слышу, как закрываются двери лифта.
Вот же полный пападос...
Ушел. Снова оставил одну. Ещё и запер! А вдруг со мной что-то случится?
Интересно, Тамерлан действительно считает, что его угрозы, похищения, оскорбления чему-то могут меня научить. Что я вот такая сейчас сяду у окна и буду ждать своего монгола, обдумывая, какими способами его ублажить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Серьезно?
Никакой оргазм не сведет меня с пути феминизма. Никакое низменное удовольствие, пусть даже самое сладкое не сделает меня покорной. Не после того, что он со мной сотворил. Так что, немного погрустив у двери, поднимаюсь и начинаю внимательно рассматривать квартиру. Буду разбираться, что творится.
Так. Тамерлан привёз меня в это убожество. Накупил еды. Ушёл в закат. Неужели он хочет продержать меня здесь целый месяц до приезда отца?! Да он просто псих! И чья это все-таки квартира?!
Обвожу гостиную, где проснулась, глазами. Все тот же телевизор, старый сервант, а в нем фотография. Щурюсь и подхожу ближе. Отодвигаю стекло, чтобы взять в руку допотопную рамку. На фото, рядом с высоким лейтенантом стояла старушка с зачесанными назад волосами. И я бы поставила рамку обратно, если бы не обратила внимание на до чертиков знакомое лицо лейтенанта.
— О, божечки! Да не может быть...
Теперь ясно, что на меня смотрит молодой, только закончивший военное училище лейтенант. А именно Тамерлан. Вот это уже интересно.
Я, конечно, не могу сказать, что он писаный красавец, он и сейчас не тянет на модель с обложки. Но глаза горят каким-то дьявольским огнем, а черты лица, еще не ставшие такими острыми, придают облику некоторую мягкость. Скорее всего, в то время я бы прошла мимо такого мальчика, но сейчас другое дело, ведь Тамерлан действительно в рассвете сил. Сейчас он мужественный, сексуальный, до неприличия грубый. Грозный. Парень на фото совсем другой, можно даже сказать — милый. Сознание заполняют невольные образы, что именно таким и будет сын Тамерлана.
Пф… Если хоть одна женщина согласится от него родить. Со смешком ставлю фотографию обратно, еще раз бросая взгляд на женщину рядом. Наверное, это ее квартира. И, судя по черно-белой фотографии, ее давно нет в живых.
В груди становится горячо, словно я узнала что-то важное, неимоверно ценное. Хотел ли Тамерлан, чтобы я это узнала? Или по глупости не убрал фотографию?
Интересно, а мог он по глупости оставить мне сумку? Озираюсь по сторонам.
И мне везет! У дивана стоит мой ридикюль, а в нем, кто бы мог подумать, телефон! Неужели он оставил мне ее? Вот дурак!
«Бл*ть!», — смотрю, что зарядки на телефоне один процент. То есть на один звонок. И кому мне позвонить? В полиции мне не поверят. Отец в командировке. Катю не отпустят ее солдафоны. Лена скорее всего в очередном отходнике после вечеринки, если вообще трубку возьмет.
Можно еще Пете позвонить. Мой одноклассник черти сколько в меня влюблен и вряд ли откажет, но ему придется долго все объяснять. А значит, о себе придется подумать позже. Еще недавно у меня была цель, и план нужно довести до конца. А еще это и поможет мне выбраться.
Так что делаю подсветку экрана минимальной, затем врубаю 2ГИС и смотрю, по какому адресу меня заточил Тамерлан. П*здец. Е*еня. Но делать нечего, и адрес я отправляю Зое, беременной от сына мера девушке, вместе с сообщением:
«Если еще хочешь прижать бывшего, то п*здуй по этому адресу. Прямо сейчас».
И только я вижу, как в приложении загораются галочки голубым, давая понять, что сообщение прочитано, экран гаснет, и я остаюсь без средства связи. С призрачной надеждой, что Зоя приедет. Должна.
Ну а пока можно принять ванну и случайно забыть закрыть воду. Раз уж я в Татаро-Монгольском санатории, то, где мой бассейн, черт подери?!
Но ванная будет набираться долго, так что приходится заткнуть раковину в кухне. На моем лице невольно появляется улыбка, когда представляю счет, который выставят Тамерлану соседи. Как же я люблю пакостить, кто бы знал, и вдвойне приятно, что он моя главная жертва.
Ну а пока вода медленно, но верно стекает на пол, открываю окна и кричу, что есть сил: