Журчалкой называют фарджи некоторых женщин, которые, когда мочатся, производят сильное журчание.
Безобразный и прекрасный — означает одно и то же, ибо если у одних женщин фардж прекрасен, то у других — безобразен.
Дышалкой называют фардж потому, что открывается и запирается он, когда одолевает его страсть. И пребывает фардж в таком состоянии, пока не придет к нему проситель, который потребует своего. И тут женщины ведут себя по-разному. Есть такие, которые постоянно ищут айра, а когда найдут его, не расстаются с ним ни на мановение ока.
Бездонной же называют женщину, с широченным фарджем, которую удовольствует только совершенный в достоинствах своих айр, что бывает у мужей.
Губастым называют фардж с толстыми краями, что бывает у стройных, худощавых, красивых женщин.
Излучистый фардж — это такой, в верхней части которого находится изгиб подобный тому, что есть у козла. Женщина с таким фарджем вертит бедрами налево и направо.
Решетом же называют такую женщину, на которую если заберется мужчина и введет айр свой в фардж ее, примется так фарджем своим крутить, словно муку решетом просеивать.
Трясун же — это такой фардж, в который если войдет айр и почувствует она его в лоне своем, примется трясти его без устали и без передыху, пока не исполнятся страсти их.
Поводырь — это женщина, которая сама ведет айр фарджем своим, помогая ему входить и выходить, опускаться и подниматься. И если обладатель этого айра не скоро достигает исполнения страсти своей и медленно испускает семя, то в таком случае выходит оно быстро.
Шатровый фардж — такой, на котором имеется мясистое утолщение, подобное шатру. В верхней части такого фарджа скопляется много влаги.
Простертым же называется такой фардж, который находится ниже бедер, если женщина опускается, и который поднимается вместе с нею. Говорят также, что простертый помещается между бедер по природе своей.
Фардж-приемщик бывает не у всех женщин. И если к такой женщине придет славный мужчина, то встретит она его достойным образом. У него — меч, и сведущ он в военных делах, она же сведуща в делах игривых. И всякий раз, как нанесет он ей удар, отразит она его, словно кожаным щитом.
Соответствующим именуют фардж, что вожделеет об айре. Другие же говорят, что такой фардж не лукавит и не смущается, но прямо сразу оказывает айру славную встречу.
Беглецом же называют такой фардж, который не выносит совокупления, и если повстречается со славным мужчиной, обладателем могучего айра, то не выдерживает и принимается ускользать от него направо и налево.
Терпеливый же — это фардж такой женщины, которая встречалась со всевозможными мужчинами, и они совокуплялись с нею один за другим, но она принимала их терпеливо, без неудовольствия, но благославляя их.
Водянистый же — это фардж, в котором много воды.
Бронированным именуют фардж узкий по природе Божьей. Уста его отворены, а днище расположено далеко, и не достает до него айр.
Кусачий же — это такой фардж, который, если находится в нем айр когда одолеет его страсть, примется кусать айр этот, растягиваясь и сокращаясь.
Лобастым же называют фардж с грубым лобком, большой размером.
Широкий — это фардж с широким лобком, и на него смотреть всего приятнее.
Глоткой же именуют женщину, которая полнотела, с плодородной плотью, и фардж, если вытянет она ноги и положит одну на другую, светит между ними, словно звезда. Если же сядет такая, то уподобится фардж ее серебряной монете, так что сидящий напротив зрит фардж этот приподнятым. При ходьбе же фардж этот виднеется сквозь одежды. И может удовольствовать такую женщину только айр совершенный размером своим, обладающий сильным желанием.
Рассказывают, что жил-был во времена Харуна ар-Рашида некий шут, над которым все потешались. И звали его ал-Джуайд. Часто удовольствовался он фарджами женщин, ибо судьба его счастлива была с ними. Равным образом везло ему и с царями, вазирами и наместниками, ибо возносит рок только подобных мужей. Стихами же сказано об этом вот каким образом:
О рок, возносишь ты для славы
Только слабодушного или шута,
Или того, чья жена безобразна,
Или того, кого прозвали «чернильница»,
Или того, что в юности был сводником, соединяя мужчин и
женщин.
Сказал ал-Джуайд: Поглощен был я любовью к женщинам, обладательницам прелести, красоты, стройного стана, великолепия и совершенства. Фатима же была полнотелой красавицей, и если останавливалась она, то кусс ее просматривался сквозь одежды, являясь величиною своей, жесткостью и шириной таким, как был описан он ранее.
Сказал ал-Джуайд: Фатима была мне соседкой. Часто собиралось сообщество женщин, чтобы поиграть со мною, попотешаться надо мной, посмеяться речам моим и поудовольствоваться разговором со мною. Я вдоволь целовал их, обнимал, покусывал и гладил их, а порой и совокуплялся с кем-нибудь, кроме этой женщины. Когда заговаривал я с нею о соединении, произносила она стихотворные строки, смысла которых я не понимал. Вот они:
Среди гор узрела я поставленный шатер,
Отовсюду видный людям.
И нет у шатра колышка, что должен быть в середине,
И тогда стал он подобен ведру без дужки,
С провалившимися стропилами до самой середины,
И показалось днище его, словно почерневшая медь.
Сказал ал-Джуайд: Всякий раз, когда заговаривал я с Фатимой о соитии, произносила она эти стихи, смысла которых я не понимал, а сама она не давала мне ответа. Спрашивал я всех своих знакомых, даже людей мудрости и знания, об этих стихах, но никто не давал мне ответа, который утолил бы пыл мой. И пребывал я в таком состоянии, пока не известили меня об Абу Нувасе[40], что проживает в городе Багдаде. Я устремился к нему, поведал ему о случившемся между мною и Фатимой и прочитал ему эти стихотворные строки. Тогда Абу Нувас сказал мне: «Сердце женщины этой принадлежит тебе. Сама же она весьма полная и плотная». Я сказал: «Да». Сказал он: «У нее нет мужа». Я сказал: «Ты прав». Сказал Абу Нувас: «Решила она, что айр твой мал, а малый айр ей не нравится и не удовольствует ее. Однако ты не таков». Я сказал: «Да». Тогда сказал Абу Нувас: «Сказанное ею в стихах о горах — это бедра, Говоря же о шатре, имеет она в виду фардж. Речение же ее о том, что шатер отовсюду виден людям, означает, что когда идет она, то фардж виднеется сквозь одежды. Говоря же о том, что нет у шатра колышка посередине, имеет эта женщина в виду, что нет у нее мужа. Уподобила она айр колышку, ибо колышек поддерживает шатер подобно тому, как айр поддерживает фардж женщины. Речение же ее «и тогда стал он словно ведро без дужки» означает, что если у ведра нет дужки, то не имеет оно ни пользы, ни проку. Уподобила она себя самое ведру, а мужчину — дужке, или же айр — дужке, и все это правильно. Речение же ее «с провалившимися стропилами до самой середины» означает, что если у шатра нет колышка, который поддерживает его, то середина его проваливается. Также и женщина пребывает не в порядке, если у нее нет мужа. Речение же ее «и днище его словно почерневшая медь» означает, что сравнила она себя с медным котлом, который чернеет, когда в нем варят кашу, и медь не очищается полностью, если над нею хорошенько не поработать. Так и женщину не удовольствуешь, если айр твой не будет большим и крепким, словно особая щетка, если не потрешь ты ее руками, не сожмешь ногами и не наляжешь на нее грудью, подобно тому, как поступают, когда чистят большой медный котел. Так что, говорит тебе женщина эта, и не мечтай, Джуайд, о том, чтобы добраться до меня. Однако, скажи, как ее зовут?» Сказал ал-Джуайд: «Фатима». Тогда сказал ему Абу Нувас: «Вернись к ней с этими стихотворными строками, и дело твое разрешится, если того пожелает Аллах. Потом извести меня о том, что станет между вами». Я сказал: «Да». И Абу Нувас прочитал мне такие стихи: