накал его чувств. Отношение Реда всегда, казалось, было результатом какого-то извращенного желания сделать вызов самодовольному и сытому отношению к жизни ее родителей; но теперь эта мрачная ненависть, возникшая много лет назад, казалась совершенно иной. Под внешним цивилизованным обликом жила страсть, требующая восстановления справедливости. Глядя в глаза Реда, она гадала, как далеко он готов пойти в своем крестовом походе. Внезапно Кэтрин ощутила холод в комнате, который, казалось, исходил от самих каменных стен.
* * *
— Прежде чем ты познакомилась с реальным миром?
— Все это кажется мне нереальным, — отозвалась она; в голосе ее ощущалась опустошенность, она почти падала от усталости. — Я не просила привозить меня сюда, на самом деле я ведь говорила тебе, что не хочу этого. Ты не обратил внимания ни на одно мое слово с самого начала. Что с тобой случилось? Тебе необходима эта проповедь святого Реда? — Она покачала головой. — Почему ты не позволишь прошлому умереть?
— Так же, как умерла моя мать?
— Ты сказал раньше, что мой отец убил твою мать. Но она сама решила свести счеты с жизнью, Ред. — У нее не было желания, особенно в данный момент, защищать отца, но обвинение казалось ей несправедливым.
— Она больше не могла содержать меня, — ответил он холодным, резким тоном. — Скотт дал ясно понять, что он выполнит то, что написано в завещании буквально. — Сузившимися глазами Ред наблюдал за ее побелевшим лицом. — Можешь представить себе отчаяние Эвелин, заставившее ее шагнуть под автобус? Она сделала это ради меня, чтобы у меня был дом, еда, безопасность — все то, что ты, дорогая, принимала как должное всю свою жизнь.
Она подняла обведенные темными кругами глаза с застывшим в них вопросом.
— И поэтому ты решил разрушить мою жизнь? — бросила она ему гневно.
Он схватился за спинку кресла, суставы его пальцев побелели и четко выделялись на темном дереве.
— Мелодрама, не так ли? Особенно если принять во внимание, что я просто старался быть полезным, и теперь на моих руках оказалась угрюмая неврастеничка, которая ждет, что ей будут постоянно прислуживать.
— Что? Грехи отцов падут на детей? — выпалила она, задыхаясь от возмущения. — Я с самого начала не должна была дать вовлечь себя в этот фарс.
Если бы она знала, как далеко он способен зайти, она хорошенько подумала бы, прежде чем принять его предложение о помощи. "Как я могла быть настолько слепа?" — с недоверием спрашивала она себя.
— Самое время для тебя, Кэтрин, научиться отвечать за свои поступки. Ты очень хотела сохранить свою драгоценную гордость, как я припоминаю. С моей стороны не было никакого нажима. Ты всегда, видимо, хочешь найти самый легкий выход из положения?
В этот момент ей казалось, что было бы легче испытать унижение от обмана жениха, чем еще хоть на секунду остаться в компании Реда.
— Твоя мать заплатила за последствия своего поступка, разве не так? Или тебя беспокоят деньги? Отец получил деньги, которые должны были принадлежать тебе.
Его пальцы до боли сжали ее запястья. Таким образом он надеялся остановить поток ее гневных слов, вызванных желанием бросить вызов его жгучему презрению.
Оправдывая отца, она говорила то, во что не верила сама. На самом деле ей хотелось зарыдать, узнав о том, что ее отец способен на такое хладнокровное бесчестное поведение. Она нападала, чтобы защитить себя, но выбор оружия был плохо продуман. Ей очень хотелось причинить ему такую же боль, как он ей. Было так унизительно служить пешкой в руках двух мужчин.
— Мысль о грехах отцов, возникшая в твоей голове, становится все привлекательней с каждой минутой, — мрачно произнес Ред. Выражение гнева в его глазах заставило Кэтрин сжаться: она скорее умерла бы, чем показала ему, насколько в действительности она была напугана. — Ты его любимица. Насколько сам Скотт, — он произнес его имя с отвращением, — способен любить кого-то, настолько он любит тебя, младшую в семье, опекаемую и лелеемую.
Она хотела добавить — заключенную в клетку, задыхающуюся среди красивых тряпок и жаждущую любви.
— Я могу продолжить, — вместо этого заявила она дрожащим от волнения голосом. — После всего, что случилось, грехи матери, очевидно, пали на тебя. Почему же ты ее не винишь?
— Ты маленькая негодяйка, — медленно произнес он. — У тебя даже меньше совести, чем я предполагал. Что ж, в глазах многих гораздо большим грехом является хладнокровный выбор подходящего для воспроизведения потомства жениха, чем уступка в момент страсти… Безо всяких гарантий, без мысли о последствиях. Вы, Келвеи, думаете… слишком много о происхождении и родословной, не так ли? Моя мать только оправдала ваши ожидания — что можно ожидать от заблудшей овцы, родословная которой не прослеживается до Вильгельма Завоевателя?
Голова у Кэтрин кружилась, она не могла отвести взгляда от пренебрежительных голубых глаз. Первоначальное обвинение Реда вызвало в ней инстинктивный протест. С Карлом у нее было по-другому. Может быть, у нее и не было сильного чувства к чему, о котором она так много слышала, но она уже перестала ждать, когда ее "настигнет гром среди ясного неба". Когда-то у нее были подобные мечты, но они так и остались мечтами. Страдания, которые она испытала после сердечной травмы, полученной в юном возрасте, когда ей было всего шестнадцать лет, заставили ее не доверять больше собственному инстинкту, опасаясь эмоциональных травм. Постепенно она стала воспринимать случившееся, как должное. Либо она не способна на сильную страсть, либо разговоры о ней не соответствуют действительным чувствам.
— Ты говоришь исключительно о сексе, — огрызнулась она. Здраво оценивая свои действия, она видела, что для некоторых людей обвинения Реда могут показаться оправданными. — Что же плохого в дружбе, в общих интересах и совместимости как основе для брака? Это же гораздо более разумное основание, чем короткая вспышка страсти, так похожая на безумие.
— Когда встречаются двое… — В его голосе появилась внезапная мягкость и хрипотца, и этот переход от яростного гнева был обескураживающим.
Глядя в глаза Реда, Кэтрин чувствовала настойчивое желание прекратить бесплодные словопрения.
— Теперь еще заяви, что ты романтик, — отозвалась она, совсем уже дрожа от усталости. Она видела свои собственные черты, отражающиеся в его глазах, — странных гипнотических глазах.
Эти глаза скользили по ее лицу лениво, как будто уступая необходимости, нежелательной и ненужной. Его взгляд задержался на ее шее, на которой яростно пульсировала жилка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});