Читать интересную книгу Астронавты в лохмотьях - Боб Шоу

Гло отмахнулся от Балаунтара, как от мухи.

– Основная трудность лежит в области нейтрального… гм… тяготения в середине полета, где, конечно, разность между холодным и теплым воздухом не будет иметь никакого действия. Эту проблему можно решить, снабдив каждый корабль реактивными трубками, которые…

Гло вдруг замолчал, потому что Балаунтар внезапным рывком преодолел оставшееся до магистра расстояние и, взметнув колышащееся черное одеяние, зажал ему рукой рот. Толлер, не ожидавший, что клирик применит силу, вскочил с кресла и, схватив Балаунтара за костлявые запястья, прижал ему руки к бокам. Гло с хриплым стоном схватился за горло, а Балаунтар попытался вырваться, но Толлер легко, как соломенное чучело, поднял его и опустил в нескольких шагах от магистра, заметив при этом, что король снова встал. Смех в зале стих, вновь воцарилась наряженная тишина.

– Ты! – Балаунтар смотрел на Толлера, и губы его нервно подергивались. – Ты прикоснулся ко мне!

– Я защищал своего хозяина, – ответил Толлер, понимая, что грубейшим образом нарушил этикет. Он услышал приглушенный звук и, обернувшись, увидел, что Гло блюет в подставленные ко рту ладони. Черное вино просачивалось сквозь пальцы, пачкало халат и капало на пол.

Король заговорил громко и ясно, каждое его слово было подобно взмаху лезвия:

– Магистр Гло, не знаю, что я нахожу более отвратительным – содержимое твоего желудка или содержание твоей речи. Ты и твоя компания немедленно избавят меня от своего присутствия, и я предупреждаю тебя здесь и сейчас, что – как только справлюсь с более важными вопросами – я серьезно и не спеша обдумаю твое будущее.

Гло отнял руки ото рта и попытался говорить, двигая вверх-вниз бурыми осколками зубов, но сумел лишь прохрипеть что-то бессвязное.

– Уберите его с моих глаз, – сказал Прад, переводя тяжелый взгляд на прелата. – А ты, Балаунтар, получаешь выговор за физическое нападение на одного из моих министров, несмотря на то что тебя спровоцировали. По этой причине тебе не в чем упрекнуть молодого человека, который тебя сдержал, хотя он действительно производит впечатление невежи. Вернись на свое место и сиди там молча, пока магистр ученых и его свита фигляров не покинут зал.

Король сел и уставился прямо перед собой, а Лейн и Боррит Харгет подошли к Гло и повели его к главному выходу. Толлер обошел Ворндала Сисста, который, стоя на коленях, вытирал пол собственным халатом, и помог двум ассистентам Лейна поднять упавший стенд и собрать схемы. Когда он выпрямился со стендом под мышкой, он осознал, что принц Леддравор, должно быть, получил необыкновенно сильный нагоняй, поскольку все это время молчал. Он взглянул в сторону возвышения и увидел, что Леддравор, развалившись на своем троне, смотрит на него внимательным, сосредоточенным взглядом. Толлер, подавленный коллективным стыдом, тут же отвел взгляд, но все же успел заметить, как губы Леддравора тронула улыбка.

– Чего ты ждешь? – дернул его Сисст. – Убирай графики, пока король не решил содрать с нас шкуру.

Обратный путь по коридорам и приемным дворца показался вдвое длиннее, чем раньше. Хорошо хоть Гло настолько оправился, что вскоре смог идти самостоятельно. Новость о том, что ученые попали в немилость, похоже, волшебным образом опережала их и обсуждалась вполголоса во всех группах, мимо которых они проходили. С самого начала Толлер чувствовал, что магистр Гло не в силах исполнять свои обязанности на заседании, но он не предвидел, что будет втянут в такую катастрофу.

Король Прад славился терпимостью и неформальным подходом к ведению дел, но Гло умудрился до такой степени перейти границы, что будущее всего сословия оказалось под угрозой. И более того, план Толлера поступить когда-нибудь в армию рухнул в зачаточном состоянии от того, что юноша повздорил с Леддравором. Принц имел репутацию человека, который ничего не забывает и не прощает обид.

Дойдя до главного переднего двора, Гло выпятил живот и самодовольно прошествовал к своему фаэтону. Там он остановился и обернулся к остальным членам группы.

– Что ж, вышло не так уж плохо, верно? По-моему, я могу сказать, не покривив душой, что заронил зерно в душу… гм… короля. Что скажете?

Лейн, Харгет и Датхун обменялись изумленными взглядами, но Сисст ответил без промедления:

– Вы совершенно правы, магистр.

Гло кивнул ему в знак одобрения.

– Ведь это единственный способ выдвинуть радикально новую идею. Заронить зерно. Дать ему… гм… прорасти.

Толлер отвернулся, вновь готовый рассмеяться, несмотря на все, что произошло, и понес стенд к своему синерогу.

Он укрепил ремнями деревянную раму поперек крупа скакуна, забрал свернутые плакаты у Квейта и Локранана и приготовился к отъезду. Солнце прошло немногим более половины пути до восточной кромки Верхнего Мира – унизительное испытание оказалось милосердно коротким, и он еще мог потребовать поздний завтрак как первый шаг к спасению остатка дня. Толлер уже поставил одну ногу в стремя, когда рядом появился брат.

– Какая муха тебя укусила? – сказал Лейн. – Твое поведение во дворце было из ряда вон даже для тебя.

Толлер почувствовал досаду.

– Именно мое?

– Да! За считанные минуты ты сделался врагом двух самых опасных людей в империи. Как тебе это удается?

– Очень просто, – ледяным тоном ответил Толлер, – я веду себя как мужчина.

Лейн безнадежно вздохнул.

– Мы еще поговорим, когда вернемся на Зеленую Гору.

– Не сомневаюсь. – Толлер вскарабкался на синерога и отправился вперед, не дожидаясь кортежа. По дороге в Квадратный Дом его раздражение постепенно улеглось, когда он подумал о незавидном положении брата. По вине магистра Гло будущее сословия было под вопросом, но его самого назначал король и сместить мог только король. Любая попытка копнуть под магистра воспринималась бы как подстрекательство к бунту. Да и в любом случае Лейн питал слишком глубокую личную привязанность к Гло, чтобы критиковать его даже за глаза. Когда станет известно, что Гло предложил послать корабли на Верхний Мир, все, кто связан с магистром, сделаются объектами насмешек, а Лейн еще больше замкнется, уйдет в свои книги и графики. Между тем положение ученых, владеющих Зеленой Горой, будет ухудшаться день ото дня.

К тому времени, когда синерог дотрусил до многофронтонного дома, Толлер утомился от отвлеченных размышлений, тем более что ему очень хотелось есть. Он не только пропустил завтрак, но практически не ел и накануне, и теперь в желудке у него было отчаянно пусто. Юноша привязал синерога у загородки и, не дав себе труда снять с него поклажу, быстро прошел в дом, намереваясь отправиться прямо на кухню.

Второй раз за утро он внезапно столкнулся с Джесаллой: она пересекала холл в направлении западной гостиной. Прищурившись от солнца, бьющего из-под арки, она улыбнулась, и хотя улыбка длилась одно мгновение, которое понадобилось ей, чтобы разглядеть Толлера, но произвела на юношу удивительное воздействие. Он словно впервые увидел Джесаллу – фигурка богини, глаза яркие, как солнце, – и на миг у него мелькнуло необъяснимо острое ощущение, что он упускает даже не какие-то возможности, а самый смысл своей жизни. Ощущение это пропало так же быстро, как появилось, но оставило Толлера в странно возвышенном и печальном состоянии.

– А, это ты, – холодно сказала Джесалла. – Я приняла тебя за Лейна.

Толлер улыбнулся и решил, не откладывая, попробовать наладить конструктивные отношения с Джесаллой:

– Обманчивое освещение.

– А почему ты так рано?

– Э… совещание прошло не так, как планировалось. Были неприятности. Лейн тебе все расскажет – он уже едет.

Джесалла наклонила голову и отодвинулась, чтобы свет ее не слепил.

– А почему ты не рассказываешь? Уж не из-за тебя ли это случилось?

– Из-за меня?

– Да. Я советовала Лейну и близко не подпускать тебя к Дворцу.

– Ну, возможно, ему не меньше, чем мне, надоели твои бесконечные советы. – Толлер попытался остановиться, но, увы, не смог. – Возможно, он жалеет, что женился на сухой деревяшке вместо настоящей женщины.

– Благодарю. Я дословно передам Лейну твое замечание. – Губы Джесаллы ехидно изогнулись, показывая, что она вовсе не уязвлена, а даже рада, что такая реакция может привести к отлучению Толлера от Квадратного Дома. – Вероятно, твое представление о настоящей женщине воплощено в шлюхе, которая ожидает тебя в настоящий момент в твоей постели?

– Возможно, – проворчал Толлер, пытаясь скрыть, что напрочь забыл о своей вчерашней знакомой. – Следи за языком! Фелиса не шлюха.

В глазах Джесаллы мелькнули искорки.

– Ее зовут Фера.

– Фелиса или Фера, но она не проститутка.

– Не стану спорить о терминах, – сказала Джесалла, и тон ее стал легким, спокойным, выводящим из себя. – По словам повара, ты разрешил своей… гостье заказывать себе все, что пожелает. И если количество еды, которое она поглотила за утренний день, о чем-то говорит, я считаю, тебе повезло, что не придется содержать ее в браке.