Читать интересную книгу Астронавты в лохмотьях - Боб Шоу

Тем временем смуглый, лысеющий и пузатенький принц Чаккел завершил свое вступительное слово заявлением, что ему нужно вдвое больше пикона и халвелла для продолжения жизненно важных строительных проектов.

– Похоже, ты не понял цели настоящего собрания, – слегка раздраженно прокомментировал Прад. – Могу я напомнить, что ожидал услышать твои соображения о том, как уменьшить поставки?

– Мне очень жаль, Ваше Величество, – ответил Чаккел упрямым тоном, противоречившим его словам. Сын простого дворянина, он выдвинулся благодаря сочетанию энергии, хитрости и честолюбия, и в верхних эшелонах колкорронского общества ни для кого не было секретом, что он лелеял надежду дожить до таких перемен в правилах наследования трона, какие позволили бы одному из его детей взойти на престол. Эти надежды и то, что он был главным соперником Леддравора за обладание производными бракки, поддерживало между ними постоянно тлеющую вражду, но в данную минуту они объединились. Чаккел сел и скрестил руки, показывая, что никакие его соображения по поводу сохранения бракки не придутся по вкусу королю.

– Кажется, не все понимают чрезвычайную серьезность проблемы, – строго сказал Прад. – Я должен подчеркнуть, что страну в ближайшем будущем ожидает острая нехватка жизненно важного продукта, и я требую более конструктивного отношения к вопросу от моих соправителей и советников. Вероятно, серьезность положения дойдет до вас, если я дам слово магистру Гло; он расскажет о достигнутом на сегодняшний день прогрессе в области искусственного производства пикона и халвелла. Хоть мы и рассчитываем здесь на многое, остается, как вы услышите, пройти еще немалый путь, и это требует от нас соответствующего планирования. Слушаем тебя, магистр Гло.

Последовала долгая пауза, а затем Боррит Харгет – во втором ряду сектора ученых – на глазах у всех протянул руку и хлопнул магистра Гло по плечу. Гло испуганно вскочил, и кто-то справа от Толлера тихо прыснул.

– Простите, Ваше Величество, я собирался с мыслями, – неестественно громко сказал Гло. – В чем заключался ваш… гм… вопрос?

Принц Леддравор досадливо прикрыл лицо рукой, и тот же человек справа от Толлера, осмелев, хихикнул громче. Толлер, грозно нахмурясь, повернулся к нему, и веселость этого типа – чиновника в медицинской делегации Тансфо – сразу иссякла.

Терпеливо вздохнув, король пояснил:

– Мой вопрос, если ты почтишь нас своим вниманием, имел целью узнать, как обстоят дела с пиконом и халвеллом. На какой мы стадии?

– А! Да, Ваше Величество, ситуация действительно такая, как я… гм… докладывал вам во время нашей последней встречи. Мы сделали ряд больших шагов… небывалых шагов… в извлечении и очистке как зелененьких, так и пурпурных. Нам есть чем гордиться. Все, что нам осталось на нынешнем… гм… этапе, так это усовершенствовать способ удаления примесей, которые замедляют взаимодействие кристаллов. Это, как сейчас выясняется, будет делом… гм… трудным.

– Ты противоречишь сам себе, Гло. Достигли вы прогресса в очистке или нет?

– Небывалого прогресса, Ваше Величество. То есть в какой-то степени. Осталось подобрать растворители, температуры и… м-м… сложные химические реакции. Нас задерживает отсутствие надлежащего растворителя.

– Не иначе как старый дурак сам его вылакал, – сказал Леддравор Чаккелу, нисколько не стараясь приглушить голос.

Присутствующие рассмеялись, но как-то обеспокоенно – большинство членов Совета никогда не сталкивались со столь явным оскорблением человека, занимающего высокое положение магистра.

– Довольно! – Молочно-белый глаз Прада несколько раз сузился и расширился: тревожный знак. – Магистр Гло, когда мы беседовали несколько дней назад, ты дал мне понять, что сможешь начать производство чистых кристаллов в ближайшие два-три года. Теперь ты что же, говоришь другое?

– Он сам не понимает, что говорит, – с ухмылкой вставил Леддравор, презрительно оглядев сектор ученых.

Толлер резко выпрямился и расправил плечи, стараясь поймать взгляд Леддравора, хотя внутренний голос умолял его не забывать о новых намерениях шевелить мозгами и не лезть на рожон.

– Ваше Величество, этот вопрос очень… гм… сложный, – сказал Гло, игнорируя Леддравора. – Мы не можем рассматривать проблему энергетических кристаллов в отрыве от всего остального. Даже если бы уже сегодня мы имели неограниченные запасы кристаллов… Остается еще, как бы это сказать, древесина бракки. Наши плантации. На созревание посадок уходит шесть столетий, и…

– Ты хочешь сказать, шесть десятилетий?

– По-моему, Ваше Величество, я и сказал шесть десятилетий, но у меня есть другое предложение, которое я прошу позволения предложить вашему вниманию. – Гло слегка шатался, а голос его вибрировал. – Я имею честь представить на ваше рассмотрение замысел, устремленный в будущее, который обеспечит небывалые перспективы для нашей великой нации. Через тысячу лет наши потомки будут вспоминать ваше правление, дивясь и благоговея при мысли о том, что…

– Магистр Гло! – Голос Прада прозвучал недоверчиво и сердито. – Ты болен или пьян?

– Ни то, ни другое, Ваше Величество.

– Тогда хватит болтать о будущем и ответь на мой вопрос о кристаллах.

Некоторое время Гло ловил ртом воздух, а его грудная клетка вздулась, натянув свободный серый халат.

– Боюсь, я все-таки слегка нездоров. – Он схватился рукой за бок и с шумом упал в свое кресло. – Мой старший математик, Лейн Маракайн, представит вам факты за… гм… меня.

Толлер с растущей тревогой смотрел, как брат встал, поклонился в сторону возвышения и дал сигнал ассистентам, Квейту и Локранану, вынести вперед наглядные материалы. Они лихорадочно суетились, устанавливая стенд и развешивая плакаты, которые упорно скручивались, и пришлось их разглаживать, чтобы удержать на плоскости. Пауза затянулась, и даже вялый принц Пауч начал ерзать. Толлер с беспокойством увидел, что Лейн дрожит от волнения.

– Что ты хочешь нам сказать, Маракайн? – дружелюбно спросил король. – Не предстоит ли мне в мои годы вновь очутиться в школьном классе?

– Графики помогут нам, Ваше Величество, – сказал Лейн. – Они иллюстрируют факторы, определяющие… – Пока он демонстрировал основные особенности ярких диаграмм, конец его реплики стал почти не слышен.

– Тебя не слышно, – раздраженно бросил Чаккел. – Громче!

– Где твои манеры? – съязвил Леддравор, поворачиваясь к нему. – Разве так обращаются к молоденькой застенчивой девушке?

Многие в публике, подыгрывая, громко заржали.

«Ох зря я это делаю», – подумал Толлер, вскакивая. Кровь ударила ему в голову. Колкорронский этикет диктовал, что вмешаться и ответить на вызов – а оскорбление всегда считалось вызовом, – брошенный третьей стороне, значит усугубить первоначальный позор; это показывало, что оскорбленный слишком труслив, чтобы защитить свою честь. Лейн часто говорил, что долг ученого – оставаться выше подобных неразумных обычаев, и старый этикет более подобает драчливым животным, чем мыслящим людям. Зная, что брат не сможет и не захочет отвечать на вызов Леддравора, а также и то, что ему нельзя открыто вмешаться, Толлер пошел по единственному остававшемуся пути. Он выпрямился, выделившись среди безучастно сидящих вокруг, и подождал, пока принц заметит и поймет его угрожающую позу.

– Довольно, Леддравор. – Король ударил по подлокотникам трона. – Я хочу услышать, что скажет этот крикун. Продолжай, Маракайн.

– Ваше Величество, я… – Лейн так отчаянно дрожал, что трепыхался халат.

– Постарайся успокоиться, Маракайн. Я не хочу длинного изложения – достаточно, если ты скажешь мне, через сколько лет, по твоей экспертной оценке, мы сможем выпускать пикон и халвелл.

Лейн сделал глубокий вдох, стараясь взять себя в руки.

– В подобных вопросах делать предсказания невозможно.

– Скажи мне, как считаешь лично ты. Пяти лет хватит?

– Нет, Ваше Величество. – Лейн украдкой бросил взгляд на магистра Гло и умудрился придать своему голосу некое подобие решительности. – Если мы вдесятеро увеличим расходы на исследования… и нам повезет… мы, возможно, сумеем произвести пригодные для употребления кристаллы лет через двадцать. Но нет никакой гарантии, что мы вообще когда-либо этого добьемся. Есть лишь один разумный и логичный курс для страны в целом, и он заключается в том, чтобы полностью запретить вырубку бракки на следующие двадцать-тридцать лет. В этом случае…

– Я отказываюсь слушать подобную чушь! – Леддравор вскочил и стал спускаться с возвышения. – Я сказал «девушка»? Я ошибся – это старуха! Подбери юбки и удирай отсюда, старуха, и забери с собой свои палочки и бумажки.

Леддравор шагнул к стенду и, толкнув его ладонью, опрокинул на пол.

Посреди поднявшегося гвалта Толлер покинул свое место и на негнущихся ногах прошел вперед, чтобы встать ближе к брату. Король с возвышения скомандовал Леддравору сесть на место, но голос его утонул в гневных восклицаниях Чаккела и общем волнении зала. Церемониймейстер постучал по полу жезлом, однако в результате шум только возрос. Леддравор посмотрел прямо на Толлера светлыми горящими глазами и, словно не заметив его, обернулся к отцу.