– Сиди тихо. – Один из налетчиков, необычайно худой, ну прямо скелет, шагнул вперед и, схватив меня за руку, принялся изучать опухоль на запястье.
Черт возьми! И эти туда же.
– Ребята… Ваши друзья меня уже осматривали. Там. В парке…
– Заткни поддувало! – рявкнул тощий, не отрывая взгляда от моей бедной руки. И добавил уже тише: – Глотки надо резать таким друзьям.
И тут я узнал его. Это был тот самый мотоциклист, которого я несколькими днями раньше видел у подъезда. Но тогда он щеголял в рваной майке и ездил на дребезжащем «урале», а сегодня вырядился, как новый русский. Только золотой цепи на шее недоставало. И почему-то я был уверен, что приехал он не на разваливающемся драндулете, а на каком-нибудь шикарном «мерседесе».
Худой мотоциклист недовольно скривился и поднял на меня взгляд.
– И что же мне делать с тобой, придурок?
Вопрос, судя по всему, в ответе не нуждался. И поэтому буквально просящуюся на язык фразу я удержал. А может быть, решающую роль в угасании моего красноречия сыграло смотрящее мне прямо между глаз дуло автомата?
– Целиком или по частям? – пробормотал тощий. – Вот в чем вопрос… А ты, Алик, как считаешь?
Один из ворвавшихся в мою квартиру бандитов опустил свой автомат:
– Нье зовьи мьеня Аликом. Йа есть Альберт. И давай оставьим этот запутанный йазык.
Акцент чудовищный. Я обалдело разинул рот. Иностранец!
– Как скажешь. – Тощий перешел на какой-то непонятный мне язык – кажется, немецкий, если я правильно понял – и обменялся с иностранцем несколькими фразами.
Судя по интонации и бросаемым в мою сторону недовольным взглядам, решалась моя судьба. Причем мнение иностранца было гораздо более кровожадным, чем у моего соплеменника. Если бывший мотоциклист показывал всего лишь на руку, то чертов фриц, кажется, сразу предлагал перерезать мне горло.
О черт! Черт возьми! Снова та же история.
– Фьодор, это нье есть разумно. Проще забрайть кольцо, а нье тащить этого олуха через три границы.
– А потом ждать, когда кольцо очистится от эмоционального фона бывшего хозяина? Слишком долго… Знаешь что, давай позвоним шефу.
Тощий вытащил из кармана мобильник и протянул иностранцу. Тот несколько секунд недовольно смотрел на телефон, потом взял и вышел в коридор. Вскоре оттуда послышались лающие звуки непонятного языка. Мотоциклист, плюхнувшись в кресло, молча ждал, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику.
Вернулся иностранец:
– Босс сказайл: дейсвовайть по обстановке, но лучье кольцо, чем чьеловек.
Тощий пожал плечами и повернулся ко мне:
– Где у тебя топор?
– 3-зачем?
– Ты же не хочешь, чтобы мы пилили твою руку кухонным ножом? Знаешь, это очень долго и болезненно, – проникновенно сообщил он мне.
Кажется, на мгновение я лишился чувств. По крайней мере, я так и не смог вспомнить, как в комнате появился еще один человек. Возможно, раньше он прятался на балконе или вошел через дверь с улицы. Хотя, может быть, залетел и через окно – я теперь уже ничему бы не удивился. Врастающие в кожу браслеты, магия удачи и головорезы-психопаты, только и мечтающие, как оттяпать мне руку.
Господь Всемогущий! За что мне все это?
– Идут.
– Сколько?
– Не знаю. Все. С ними Шимусенко.
– Твою мать… – Тощий кивнул в мою сторону: – Присмотри за этим, чтобы не лез под руки. Если что – стреляй, не раздумывая.
– А его жена?
– Ее можешь оставить. Она нам без надобности.
Бандит кивнул. И уже через секунду я смотрел прямо в дуло массивному тупорылому пистолету, извлеченному на свет из кармана.
Я сидел в кресле, застыв как изваяние. Даже, кажется, не дышал. Сейчас этот урод нажмет на спуск, и я… Прости прощай белый свет.
– Глушителя нет, – пожаловался мой потенциальный убийца. – Услышат.
– Плевать. Одним выстрелом больше, одним меньше. Какая разница. Сейчас здесь и так та еще война будет. И… Знаешь что, пристрели его лучше прямо сейчас, пока не началась пальба.
Я закрыл глаза, готовясь умереть. Сил больше не оставалось. И только рвущая на части мое тело боль да предательская слабость, затопившая мое тело вязкой волной безразличия. Сейчас я умру и…
Хлопки выстрелов прервали мои мысли. Почему я еще жив? Пришлось открыть глаза, чтобы все выяснить.
А жив я был потому, что стреляли не в меня. Кто-то снаружи, желая попасть в квартиру, выбил несколькими пулями наш хлипкий замок. И одна из пуль, видимо, срикошетировав, неведомо каким образом попала в руку тому типу, что собирался вышибить мне мозги. Теперь же ему резко стало не до этого. Пистолет валялся на полу, а сам он с перекошенным лицом попятился куда-то в сторону.
Дверь с треском распахнулась, и внутрь влетел один из моих старых знакомых, встреченных сегодня в парке. Пистолет в его руках несколько раз изрыгнул огонь, прежде чем автоматная очередь положила конец глупому геройству. Беднягу отбросило назад. Со звоном разлетелась осколками Олина гордость – большое зеркало, висевшее у нас в прихожей.
Кубарем скатившись с кресла, я столкнул окаменевшую в ужасе Ольгу с дивана и буквально впихнул ее под стол.
А я? Как же я?
Автоматная очередь разодрала обои прямо над моей головой. От подвесного шкафчика отлетело несколько щепок. Еще выстрелы! Один из обороняющих мою квартиру преступных элементов упал с расколотым черепом. Комната медленно наполнялась запахом пороха.
Дальнейшее слилось для меня в какой-то сумбурный кошмар. Я запомнил только отдельные картины развернувшегося в моем собственном доме побоища. Иностранец с автоматом в руках, поливающий темный дверной проем свинцом. Расщепляющие наш старый шифоньер пули. Битое стекло на полу – остатки окон. Сползающий на пол паренек, от которого я смылся в подвале. Спина, оставляющая на стене кровавую полосу. Изумленно-испуганные глаза. Навек застывший взгляд.
В голове билась только одна мысль: «Ольга. Только бы ее не зацепило. Только бы не шальная пуля. Оля… Сиди под столом. Не шевелись. Уцелей, пожалуйста! Оля…»
Периодические вспышки острейшей боли в ноющем запястье заставляли меня глухо постанывать и скрипеть зубами. Сознание ускользало. Что это за звуки? Только потом я понял, что это кричала Ольга.
Совсем рядом, бросив на меня обвиняющий взгляд, упал еще один бандит. Развороченная автоматной очередью грудная клетка представляла собой ужасающее зрелище. Кровь брызнула во все стороны.
И, глядя на свои окровавленные руки, я… кажется, я что-то закричал, вскочил на ноги, метнулся к дверям, даже не соображая, что именно оттуда и ведется стрельба. Оттолкнул валящийся на меня труп и… Очутился лицом к лицу с тощим мотоциклистом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});