– Одежду тебе сменить надо. Выглядишь, будто купался в навозе.
Я наградил Михаила яростным взглядом, но он только слабо улыбнулся. Знал! Он явно все знал!
– Рубашку сними и брось. Возьми мой пиджак – он на заднем сиденье. Брюки придется оставить как есть. А вот с обувкой проще. Можешь у Петро взять. Жалко, что у него вся одежда в крови, а то бы мы тебя приодели… Ну что ты встал, снимай свои кроссовки. Да умойся хотя бы.
Внутренне содрогаясь, я стащил обувь с трупа. Туфли были хорошие. Дорогие. Не чета моим дешевым кроссовкам. Я обулся и спросил насчет умывания.
Впервые в жизни умывался минеральной водой, три бутылки которой нашлись в багажнике автомобиля. Забавно.
Михаил наспех оттер переднее сиденье, но следы крови все же можно было разглядеть, если хорошенько присмотреться.
– Так. И что же дальше?
– А что дальше? – буркнул Михаил. – Дальше ничего. Ты как знаешь, а я больше даже на ногах стоять не могу. – Он тяжело плюхнулся на сиденье, выудил откуда-то ампулу с буроватой жидкостью и с тоской посмотрел на нее. – Шприцов нет. И таблетки все растерял как назло.
– Наркота, что ли?
Он улыбнулся:
– Почти. Это АКК-3. Облегчает период восстановления после использования колец. Я тебе потом все объясню. Скажу даже, где достать.
– Не нужна мне эта дрянь!
– Сейчас, может, и не нужна, но потом еще как понадобится… Ладно. Ша. Кончай базар. Я отдыхать буду.
– Кхм… – Я указал на завалившегося набок мертвеца. – А может… Как-то мне здесь не по себе.
– Ты поведешь? Нет? Тогда заткнись.
Я заткнулся и некоторое время бродил вокруг, раздумывая о своей тяжкой судьбе. Пересчитал деньги, осмотрел пистолет, подобрал выброшенную Михаилом ампулу. Но ничего не добился. Ампула как ампула. Таких в каждой аптеке тысячи. Никаких надписей. Что внутри – неизвестно. Я пожал плечами и бросил ее на землю. Оружие тоже самое обыкновенное. Пистолет как пистолет. В обойме осталось четыре патрона. С деньгами получилось сложнее. Восемнадцать тысяч рублей и четыре с половиной тысячи долларов. Немного немецких марок. А вот как считать остальные разноцветные бумажки, я не мог даже представить себе. Фунты, гульдены, франки, какие-то совсем неизвестные мне купюры. Курса я не знал и не мог даже представить себе, много это или мало.
Я вздохнул и убрал бумажник в карман. Покосился на Михаила. Тот лежал как мертвый, и только едва слышное сипение говорило о том, что он всего лишь спит. Я легонько толкнул его в плечо – не проснулся. Может, он вообще уже на последнем издыхании? Хотя вроде и не ранен, но кто его знает. Я же не врач. Что он там молол про таблетки?
Но как же мне быть? Ольга жива, Ивановичу я верю. Может, вернуться домой, переговорить с милицией? Или остаться с этим полусумасшедшим типом? В городе меня могут поджидать, но и к Михаилу особого доверия не испытываю. Что, если он просто отвлекает мое внимание, а потом… И кончу я в лесу у березки, как Петр Боенко.
Что же делать? В бега податься? Но ведь всю жизнь не будешь прятаться. А как же моя жена? Нет, это не выход. Я снова взглянул на Михаила. Он спал. Я бы тоже с превеликим удовольствием вздремнул. Все тело ныло, голова разламывалась, ноги не держали. В глаза будто песка насыпали. Поспать? Прикорнувший у березы труп давил на нервы, как камень весом в сто тонн. Нет, здесь я спать не буду. Нипочем. Потому что не уверен, смогу ли проснуться.
Ну тогда хотя бы пожевать чего-нибудь. Мой желудок уже давно напоминал мне о себе. Вот только ничего мало-мальски съедобного у меня не было. Но это не так страшно – от голода умирать еще рано. Подумаешь, всего лишь… А сколько же времени? Часов я не ношу. У Михаила спросить время не догадался… Я покрутился на месте. Ага! У Петра Романовича на руке часы есть. Тьфу… Стоят. Ладно, обойдемся без часов. И так ясно, что время уже послеобеденное.
Смотря в зеркало заднего вида, я изучил свое лицо. Черт. Как после недельного запоя. В таком виде меня Ольга на порог не пустит. Ха-ха. Хороша шуточка?
Итак. Решение принято. Я хочу домой. Домой, домой, домой. Может, кто подвезет? Но для этого надо хотя бы добраться до трассы.
Я вытащил пистолет, подкинул в ладони и аккуратно положил на капот машины. Не нужна мне эта железяка. Туда же бросил документы и бумажник убитого Петра Романовича. Деньги, поколебавшись, сунул в карман. Не все, конечно. Взял только российские рубли и доллары. Как компенсацию за разгромленную квартиру и нервное потрясение. Помахал на прощание спящему Михаилу.
А потом двинул в сторону едва видневшейся на горизонте проселочной дороги, по которой неторопливо полз окутанный клубами пыли трактор.
– Ну, спасибо, что подкинул. Бывай.
Я сунул пожилому водителю смятую пятисотрублевую бумажку и тяжело спрыгнул на землю. Подождал, пока натужно ревущий «КамАЗ» не исчезнет за поворотом, и глубоко вздохнул. Почти дома.
Было около девяти часов вечера. Небо хмурилось, кажется, готовясь разразиться дождем. Мокнуть мне не хотелось, и поэтому я ускорил шаг. Идти было недалеко.
Вот уже и моя родная пятиэтажка. Боже мой, три милицейские машины у подъезда. Я поднял голову и сразу же заметил зияющий проем выбитого окна. Окна моей квартиры. Поморщился и вошел в подъезд.
Взяли меня уже в тот момент, когда я поднимался по лестнице. Пару раз врезали по почкам, заломили руки, обшарили карманы. Потом, не обращая внимания на мои протестующие вопли, затолкнули в машину, и мы покатили.
– Твое?
– Нет.
– Чье?
Я тоскливо глядел на лежащую на столе пачку денег. Лучше бы я их не брал вовсе. Чем думал? Наверное, задним местом. Теперь приходилось выкручиваться, объясняя наличие в карманах четырех с лишним тысяч долларов и определенного количества рублей. Хорошо еще догадался пистолет оставить, иначе вообще была бы труба.
– Не знаю я его. Он один из тех, кто позавчера устроил стрельбу сначала в парке, потом у меня дома. Мне он сказал, что его зовут Михаил. Фамилию не называл…
Допрашивал меня подтянутый майор средних лет с аккуратно приглаженными волосами и небольшими усиками. Рядом с ним я смотрелся как самый натуральный бомж, вонючий, немытый, нечесаный, обряженный в вымазанные навозом брюки и помятый пиджак на голое тело. Я уже рассказал ему все, что знал, стараясь особо не завираться. Припомнил все, что говорили мне эти бандиты, постарался передать слово в слово разговор с Михаилом в машине. Назвал номер его «форда». По крайней мере, первую цифру, которую я запомнил точно. Указал место, где Михаил оставил тело убитого Петра Боенко. Умолчал только о браслете, что таился внутри моей руки. Причину, конечно же, легко было понять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});