мебель, протертые половики, возле стола три сколоченных из дощечек табурета. Стол накрыт клеенкой, протертой на углах. На окошке ситцевые, выгоревшие занавески неопределенного от частых стирок цвета. Кирпичная печка с чугунной плитой на два отверстия, закрытых съемными кольцами, прикопченый чайник на краю печки и такая же кастрюля у другого края. Печку еще не топили, но уже все для этого приготовили. В открытую дверцу видны были сложенные дрова и газета для розжига. Пустой стол, на котором не стояло ни солонки, ни сахарницы, был чисто вытерт. У одной стены старинный буфет с резными дверцами, у другой стены такой же древний диван с высокой спинкой и полочкой над ней, обтянутый дерматином. На нем две подушки и одеяло. Вот и вся обстановка этой то ли кухни, то ли горницы. Пока я все рассматривала, из другой двери с трудом вышла пожилая женщина лет шестидесяти:
–Здравствуйте, вам кого?– настороженно спросила она.
–Здравствуйте, Клавдия Ивановна. Меня зовут Ольга Ненашина. Я пришла сказать вам спасибо.
Клавдия Ивановна побледнела как полотно и сделала шаг назад, закрываясь рукой.
–Какое спасибо? За что? Я тебе ничего хорошего не сделала.
–Сделали, Клавдия Ивановна. Это трудно объяснить и рассказать я не могу. Но вы столько для меня сделали. Не бойтесь, хорошего сделали. Может это и не лично вы, но это были ваши полные тезки. Им я уже ничего сказать не могу. А вот вам говорю – спасибо.
–Зачем ты так? Ты ведь ничего не знаешь. Меня не благодарить надо…
–Я все знаю, Клавдия Ивановна.– я говорила и видела ее ужас. Бедная женщина, наверное, решила, что пришел час расплаты. Ну, сколько же можно верить во всякую чушь? Как ей объяснить, что я не верю в наговоры, приворотные, отворотные и прочие зелья?
– Клавдия Ивановна, а что у вас с ногами?
Я смотрела на ее ноги: как две тумбы, обмотанные старыми шалями, в огромных, не по размеру, растоптанных старых тапках.
–Болят они у меня. Мочи нет, как болят.
–Покажите. Я, хоть и не врач, но хоть посоветую к какому врачу обратиться.
–К какому врачу? У нас в городе одна больница, а в ней три доктора и фельдшер. К какому ни приди, совет один – меньше жидкости и не перенапрягаться. Все.
Клавдия Ивановна все же размотала свои повязки. Синюшные ноги были покрыты варикозными узлами. Я покивала головой:
–Ясно. А аптека тут у вас есть где-нибудь?
–Есть. В центре три аптеки. Только мне туда не добраться. Да и цены на лекарства такие, пенсии не хватит. Я уж как-нибудь, отварами и примочками.
–Это, конечно, не плохо – отвары и примочки. Но в вашем случае они уже не помогут. Вы сейчас ложитесь, а я в аптеку сгоняю, прикуплю кое-чего.
–Не надо, Оля. Сегодня выходной, аптеки не работают.
–Значит, завтра с утра. А сейчас ложитесь на диван и ноги на валик положите, кровь должна от узлов отойти.
Клавдия Ивановна послушно прилегла на диван и подняла на валик ноги. Я, как смогла, потуже перевязала ей ноги старыми шалями. Пока я с ней возилась, открылась дверь, и на пороге возник Дым Дымыч?
–Ты? Что ты здесь делаешь?– хором одновременно спросили мы друг друга.
– Я пришла сказать Клавдии Ивановне спасибо. А ты?
–А я здесь временно проживаю. Мне Тося посоветовала, а Клавдия Ивановна разрешила пожить у нее, сколько надо. Я в магазин слетал. Ты суп варить умеешь?
–Конечно.
–Тогда, вари. Сейчас печку растоплю и вперед!
Я послушно стала вынимать из пакета продукты: хлеб, бутылку молока, колбасу, сыр, сливочное масло, кусочек мяса, сахар и кулек конфет. Клавдия Ивановна тревожно наблюдала за продуктовым "изобилием":
–Ну, зачем ты столько накупил, Дима?
–Как зачем? Кушать, Клавдия Ивановна. Все же нас два мужика. Ну, Лёля, чего замерла?
–Ищу в чем бы мясо вымыть?
– Воды нет, Оля. Открой кран, может, уже пошла?
Я открыла кран, он зашипел на меня как рассерженная гадюка, но водой плеваться не стал.
–Так, ясно, механик опять запил. Воды нет.
–А ты откуда знаешь?– Спросил Дым Дымыч.
–Люська вчера рассказала. У них на водонапорной башне насос постоянно выходит из строя, а механик запойный. Как начнет квасить, так полгорода без воды сидит.
–И что теперь делать? Снег топить?
–Нет, не надо. Бери ведра и пошли со мной.
Только мы собрались идти за водой, как у двери столкнулись с Люськой. Она вытаращила глаза на Дым Дымыча.
– Люсь, помнишь, я вчера тебе про одного человека рассказывала, знакомься – Дым Дымыч.
–Люся.– она протянула руку Дым Дымычу.
–Очень приятно.– он тряхнул ее руку.
–Ты к тете пришла?– тихо спросила я ее.
–Да. Хочу попробовать помириться.
–А мы к тебе за водой сходим. Голодно у твоей Клавдии Ивановны.
– Конечно. Сане скажи, он вам поможет. Ну, я пошла…– Люська набрала полную грудь воздуха, выдохнула и толкнула дверь. А мы отправились по дорожке в сад.
На полпути встретили Саню, он чистил лопатой дорожку от снега.
–Саня, познакомься с Дым Дымычем.
–А, привет! Мы уже виделись на перроне. Очень приятно – Саня!– он протянул Дым Дымычу свою, похожую на лопату, руку.
Пока мужики знакомились, я прошла чуть дальше и остановилась. Они двинулись за мной. Саня принес еще два ведра. Наполнив их водой, мы пошли в обратный путь.
Дома у Клавдии Ивановны было настоящее мокрое царство. Они обе сидели на диване, в обнимку и обильно поливали друг дружку слезами.
Саня оторопело засопел носом. Я прекратила это водопад, одним словом:
–Хватит. Саня, берите с Дым Дымычем, Клавдию Ивановну на руки и несите к вам. Будем все вместе обедать.
–Я сам.– пробасил Саня.
Захватив по дороге Федю, племянника Клавдии Ивановны, мы двинулись цепочкой через сад. Калитки не было вовсе. Саня ее выломал насовсем.
Огромный Санин стол на веранде пришелся очень кстати. Мы устроили грандиозный пир на весь мир. Люська достала из погреба солененькие огурчики, помидорчики, капусту, грибочки. Отварили картошки, двух куриц, нарезали сала и колбасы. Испробовали все настойки, решая какая вкуснее. Дети, объевшись до отвала, убежали играть под навес и в сад. А мы отмечали окончание "холодной войны". К вечеру уже забыли, по какому поводу собрались. А я время от времени, думала, ну почему бы мне раньше не приехать?
Пожалуй, это был самый эмоционально насыщенный отпуск в моей жизни.
Может это меня Дым Дымыч ночью в поезде "укусил"? Но меня обуяла жажда деятельности. Никогда до этого я не