Читать интересную книгу От магов древности до иллюзионистов наших дней - Александр Вадимов

Неаполь, Бордо, Лион… Именуя себя «мы, великий Кофта всех восточных и западных частей света, учредитель и гроссмейстер великого египетского масонства», Калиостро за три месяца увлек высшее общество Италии и Франции своими «магическими сеансами», убедил самых богатых стать членами «египетской ложи», получил их вступительные взносы и уехал в Лондон. Но здесь «великий Кофта» не смог придать своей деятельности тот размах, к которому уже привык.

В начале января 1785 года на шестерке лошадей, запряженных в раззолоченную карету, с лакеями на запятках, предшествуемый курьерами и скороходами, сопровождаемый многочисленной челядью, одетой в красочные ливреи, граф Калиостро снова въехал в Париж. Представители семидесяти масонских лож встречали у заставы «светлейшего» гостя.

Все, кто обладал положением и титулами, искали его общества. Среди постоянно сопровождавших Калиостро находился и его давний поклонник кардинал де Роан. Парижская знать без счета сорила деньгами и драгоценностями, чествуя своего кумира, который таинственными процедурами и оптимистическими предсказаниями отвлекал от мыслей о неизбежности надвигавшегося крушения монархии. Одно за другим следовали шумные празднества, оргии и, конечно, мистические представления, которым самозванный граф был в первую очередь обязан своей популярностью.

Зал для своих выступлений Калиостро обставлял с мрачной торжественностью. Темные драпировки. Большое металлическое распятие поблескивало на столе. Горящие свечи в массивных серебряных канделябрах были расставлены в виде магических фигур. Стол накрыт длинной, до полу, черной скатертью с вышитыми золотом загадочными эмблемами. На нем — египетские статуэтки, человеческие черепа, сосуды с таинственными жидкостями и в центре — большой стеклянный шар, наполненный хрустально-чистой водой.

После заклинаний на непонятном языке, который Калиостро выдавал за арабский, духи «входили» в шар, и вода мутнела. Прорицательница Лоренца, стоя на коленях, пристально вглядывалась в шар. Изображая высшую степень нервного напряжения, она сбивчиво и туманно говорила о том, что ей видится внутри. Рассказывала о событиях, якобы происходивших в это мгновение в Вене, в Риме, Петербурге или Пекине. Многочисленные путешествия, личные впечатления и связи с государственными деятелями, находившимися в курсе международных событий, — все это давало супругам Калиостро достаточно материала для таких рассказов.

Шар стоял на подставке — толстой трубе, вдоль которой внутри, подобно пленке в киноаппарате, двигалась на роликах лента с подсвеченными изображениями. Лента передвигалась незаметным нажатием на педаль.

При вспышках молнии и ударах грома сами собой гасли свечи, затем стеклянный шар начинал светиться изнутри, и зрители видели появлявшиеся в нем человеческие фигуры и «пророческие» надписи. Вскоре шар темнел.

— Пусть все возьмутся за руки! — повелительно говорил Калиостро. — Сейчас вы узнаете величайшие тайны. Молитесь!

Словно для того чтобы оградить присутствующих от чего-то ужасного, Калиостро приказывал двум зрителям, сидевшим по краям, коснуться распятия, не выпуская из другой руки руку соседа. В то же мгновение все чувствовали внутренний толчок и какое-то странное содрогание: металлическое распятие было соединено с лейденскими банками, и слабый электрический ток проходил по живой цепи через всех зрителей, державшихся за руки.

И тогда освещалось зеркало позади стола, словно окно в потусторонний мир. В зеркале были видны туманные отражения человеческих фигур, и присутствующим казалось, что они узнавали тех или иных людей, которых называл Калиостро. Наконец, над столом поднималось облако дыма, и явственно обозначался движущийся абрис человека. Под столом был спрятан проекционный фонарь, освещавший сперва шар, потом экран, отражавшийся в зеркале.

«Магический сеанс» продолжался иногда более двух часов. Кроме аппаратурных иллюзий Калиостро показывал и манипуляционные трюки: восстановление разорванного и сожженного письма, карточные фокусы, «прочтение» запечатанных в плотные конверты записок с просьбами зрителей к неземным силам и тому подобное. Все эти трюки были так же густо окрашены мистикой, как и описанные выше.

О выступлениях Калиостро в России мы расскажем особо. Из-за крупной аферы с бриллиантовым ожерельем и драгоценной брошью Калиостро был заключен в Бастилию. Ему грозило повешение, хотя, как показывают материалы того времени, Калиостро был невиновен. Магия оказалась бессильной; только благодаря заступничеству титулованных друзей через девять месяцев ему удалось выйти из тюрьмы. Указ Людовика XVI предписывал ему в двадцать четыре часа покинуть Париж и в три недели — Францию. Сопровождаемый толпой поклонников, Калиостро выехал в Булонь, чтобы отправиться в Англию. Возле пристани на берегу собралось несколько тысяч человек.

Из Лондона Калиостро начал судебное дело против коменданта Бастилии, требуя, чтобы ему возвратили конфискованное ценное имущество. Суд потребовал личной явки истца, но королевский указ запрещал ему въезд во Францию. Разъяренный Калиостро 20 июня 1786 года пишет «Послание французской нации», предсказывая крушение политического режима и разрушение Бастилии, «на месте которой будет площадь для общественных прогулок». Как известно, это предсказание вскоре сбылось. Калиостро не проявил особой политической прозорливости, просто он был не глупее своих современников, для которых неизбежность краха монархии Людовика XVI была ясна.

Но и в Англии Калиостро не повезло. Нападки в газете со стороны одного из противников вынудили Калиостро покинуть Англию и направиться в Базель. Оттуда он поехал в Турин, Геную, Верону, Венецию, Рим, но нигде не имел прежнего успеха.

Тем временем во Франции произошла революция. Калиостро, оказавшись на грани нищеты, обращается с письмом к Национальному собранию, напоминая о своих «заслугах в деле освобождения Франции», и просит разрешения на въезд. Письмо, естественно, осталось без ответа.

Калиостро вновь пытается превратиться в «великого Кофту» и вернуться к египетскому масонству, но в Риме масонство под строжайшим запретом. 27 декабря 1789 года инквизиция арестовала Калиостро и его жену. После пятнадцатимесячного следствия ему, как еретику, был вынесен смертный приговор. Папа Пий VI заменил казнь пожизненным заключением в крепости св. Льва, где Калиостро и умер в 1795 году. Лоренца Феличиани, заточенная в монастырь, умерла еще раньше своего мужа.

Сен-Жермен. Гравюра XVIII в.

Самой загадочной личностью XVIII века был граф Сен-Жермен, которого Калиостро считал своим учителем. Много догадок высказано о его происхождении. Наиболее убедительно мнение С. Бэлза: граф Сен-Жермен, по всей вероятности, был Липотом Дьёрдем Ракоци, сыном венгерского князя, возглавлявшего национальное восстание против австрийского дома Габсбургов.

Чтобы оградить от неизбежных репрессий мальчика, родившегося в 1696 году, его объявили умершим и тайно отправили во Францию под покровительство видных аристократов. Молодой человек сперва называл себя графом Цароки (анаграмма имени Ракоци). Людовик XV благоволил к нему. А когда он «починил» крупный королевский бриллиант с трещиной (видимо, камень был подменен), Людовик предоставил Сен-Жермену лабораторию в замке Шамбор и не раз приезжал туда наблюдать химические опыты.

Сен-Жермен был одаренным поэтом, художником и композитором, химиком и знатоком истории. Он распространял о себе небылицы, будто бессмертен, артистически рассказывал о своем личном знакомстве с Иисусом Христом («Я всегда предсказывал, что он плохо кончит…»), о дружбе со всеми апостолами. Слуги Сен-Жермена поддерживали репутацию хозяина. Когда в Дрездене его кучера спросили, верно ли, что графу четыреста лет от роду, тот ответил: «Не знаю точно, но за те сто тридцать лет, что я у него служу, граф нисколько не изменился».

Тесно связанный с масонами, пользовавшийся репутацией мага, Сен-Жермен «очищал» и «увеличивал» бриллианты, «делал» золото, превращал мешковину в шелк и бархат.

Замешанный в одной из придворных интриг и вынужденный покинуть Францию, был отправлен с секретной миссией в Голландию, ездил в Англию, Россию и Италию. Конец своей жизни провел в имениях немецких ландграфов и умер в Силезии в 1784 году.

Не менее красочной фигурой, хотя и не такого масштаба, был итальянец Джакомо Казанова (1725–1798). Сын актрисы, он не нашел удачи ни на духовном поприще, ни в армии, ни на дипломатической службе и вернулся на родину, в Венецию без гроша в кармане.

Случайное знакомство с сенатором Брагадином навело Казанову на мысль выудить у него деньги, выдавая себя за мага. Обзаведясь необходимой литературой и приспособлениями, Казанова постепенно овладел и исполнительской техникой. Шарлатанство и карточная игра с применением манипуляций стали для Казановы источником доходов, позволявших ему разъезжать по всей Европе в погоне за бесчисленными любовными приключениями.