Впрочем, слишком очаровываться тоже не стоило. Если бы не зелёная категория безопасности — этот разговор мог бы пройти совершенно иначе…
Вот только, как оказалось, сюрпризы на сегодняшний день не закончились. Когда Сареф вошёл в таверну, то увидел, как его друзей обслуживает полная сноровистая служанка с угольно-чёрными волосами, которые местами уже тронула седина. Он бы и не обратил на это внимания, но когда Сареф услышал её речь…
— Ну что, воробушки мои, накушались? Вижу, вижу, что вы с корабля, по горячей вкусной стряпне соскучились. Ну да я вам сейчас ещё могу принести и мяса, и рыбы, и всё, что захотите…
И это обращение, такое знакомое и родное, так резануло слух, что Сареф сначала не поверил своим ушам. Подойдя к столику, он неловко обратился к служанке:
— Про… простите?
Служанка, собиравшая на поднос пустую посуду, обернулась… и в следующий момент поднос с посудой с грохотом полетел на пол. Да и Сареф, если бы сейчас держал что-то в руках, тоже наверняка бы это уронил. Потому что на Сарефа смотрела… Мимси…
Глава 8
Стоило отдать Мимси должное — она справилась со своим шоком намного быстрее Сарефа. Щелчком пальцев вернув себе поднос в руки и восстановив посуду, она спросила:
— Чего изволит юный господин? У нас есть грушёвый лимонад, сладкие нити-тянучки и семечки в меду. Очень вкусно, господин, не пожалеете.
— Спустя столько лет… ты всё ещё помнишь, что я это люблю? — Сареф, несмотря на замешательство, помимо воли улыбнулся.
— Я никогда этого и не забывала, воробушек, — ласково ответила Мимси, — ни один ребёнок в моей жизни не радовался этим сладостям так, как радовался ты. Такое нельзя забыть.
— Мимси, — неловко прервал её Сареф, — это всё, конечно, очень мило, но… ты же понимаешь, что нам надо поговорить?
— Конечно, понимаю, воробушек, — грустно кивнула та, — я, конечно же, знаю, что ради меня сделала моя дочь. И я знаю, что… ты имеешь право задать вопросы. Моя смена кончится через 3 часа. Я тебя потом найду. Так что по сладостям?
— Неси всё, что перечислила, — с улыбкой ответил Сареф…
Несколько часов спустя в дверь комнаты Сарефа постучались. Все его спутники по его же просьбы ушли погулять. Даже Кейя, которая после этой встречи словно немного смягчилась, не стала спорить.
— Войдите, — разрешил Сареф. В комнату вошла Мимси, причём в одном из своих любимых каштаново-золотистых платьев, которое она всегда надевала при поездке в город или прибытии в поместье клана важных гостей. И хотя это выглядело очень мило и трогательно, Сареф понимал, что не стоит поддаваться ностальгии столь беззаветно. Он уже достаточно повзрослел, чтобы понимать, что даже если Мимси его до сих пор и любит, наверняка есть многие вещи, о которых она предпочла бы умолчать. Но Сареф должен был знать всю правду. Потому что до сих пор на Мимси сходилось слишком много точек.
— Ещё раз здравствуй, воробушек, — она подошла к нему и чуть приобняла его, после чего села в кресло рядом, — знаешь… после всего того, что случилось, я больше всего хотела снова увидеть тебя… и одновременно больше всего боялась этого.
— Понимаю, — осторожно кивнул Сареф, решив не давить на Мимси сразу всем своим интеллектом, — если бы мой ребёнок совершил предательство ради меня — я даже не знаю, что и думал бы после такого.
— Прежде всего, Сареф — я ни в коем случае не оправдываю свою дочь. То, что она сделала — ужасно. Единожды преданное доверие тяжким клеймом ложится на твоё лицо, и почти никто никогда после этого тебе больше не поверит. И всё же, Сареф, прошу понять меня. Я — её мать. И даже если она предаст всю Систему, я всё равно буду продолжать любить её. И потому я… я знаю, что прошу о невозможном, но я прошу тебя простить её.
Попытка Уговоров… Провал.
— Я скажу тебе то же, что всегда говорил на это другим, — ровно ответил Сареф, не обращая внимания на её Убеждение, — я не стану специально бегать по Системе и мстить ей. И даже если я встречу её случайно, мы, скорее всего, разойдёмся мирно. Но я больше никогда ей не поверю, никогда не позволю следовать за собой и никогда не протяну руку помощи. Для меня это вопрос моего самоуважения.
Мимси в ответ на это лишь с печальной улыбкой на него посмотрела.
— Что не так? — подозрительно спросил Сареф.
— Замечательная техника переговоров, Сареф. Пойти на единственный компромисс и тут же вбить в него гвоздь, показывая, что он — первый и последний. Без иронии тебе это говорю. Адейро, когда только-только стал главой клана, торговался примерно так же.
— Надеюсь, ты понимаешь, что это сравнение меня ни разу не порадовало? — хмуро спросил Сареф.
— К сожалению, воробушек, это не вопрос твоей радости, это неоспоримый факт. Твоим воспитанием занимался Адейро, не лично, но главным образом. Поэтому в тебе так или иначе будут проявляться его черты. Но не обязательно эти черты должны быть плохими. Да, Адейро был бездушной сволочью, и он легко жертвовал ради общего блага счастьем отдельно взятых людей. Но при этом он всё-таки был не таким уж плохим управленцем. Так что если ты, Сареф, переймёшь его управленческие качества… Но при этом не откажешься от собственных морали и сострадания — из тебя выйдет куда более лучший человек, чем получился из Адейро.
— На Состязаниях я встречался с Линой ещё раз, — продолжил Сареф, настойчиво сдвигая эту тему в сторону. Он вполне справедливо полагал, что этим Мимси хотела заглушить другие, более неудобные вопросы, — она сказала, что твоей жизни угрожает опасность. Могу ли я узнать — какая именно?
— Конечно, — пожала плечами Мимси, — Виктор Уайтхолл хочет убить меня. Навсегда, само собой. Если бы всё дело было в его уязвлённой гордости — одну смерть и одну потерю Параметров я бы как-нибудь пережила.
— Убить тебя? Но почему?
— Как ты думаешь, Сареф, почему Виктор Уайтхолл, выходец из городских трущоб, сумел стать главой клана?
— Ну… он же выиграл Системные Состязания. Разве нет?
— Действительно, выиграл, — согласилась Мимси, — и это дало ему право вступить в клан Уайтхолл. Вот только потом, восемь лет спустя, свои Всесистемные Состязания он проиграл. Тем не менее, два года спустя он занимает кресло главы клана.
— Прости, Мимси, но я всё равно не понимаю, как это связано с тобой. По словам Лины, вы расстались ещё до того, как Уайтхолл отправился на обычные Состязания, и всё это время вы