— Что?! Ты контактировал с серыми? — оживилась Белка. — Они убили тебя, да? Расскажи.
— Нет.
— Рихтовщик, ну не будь занудой. Интересно же.
— Нет — в смысле, не убили. Мы с серыми даже сражались вместе против отряда муров.
— Охренеть! И че? Как ты с серыми-то сошелся?
— Там мутная история. Подозреваю, хранитель устроил тогда нашу встречу.
— ЧЕГО?!
— Говорю же, история мутная…
— Твою мать, Рихтовщик! Вот только не надо сейчас с темы соскакивать и заднюю врубать. Сказал А, говори и Б. А то я, нахрен, от любопытства сдохну!
— Слушай, давай потом, а. Я устал, как собака. Да и все мы за ночь вымотались до чертиков. Сейчас нужно пожрать, да соснуть хотя бы пару часиков. А потом, когда продолжим путь, обязательно все расскажу. Обещаю.
— Ты, что ли, прямо тут спать собрался? — округлила глаза девушка. — На открытом месте?!
— Согласен, на солнце спать жарковато будет. Но можно тряпья из рюкзаков на эту корягу навязать, — я кивнул в сторону лишенного растительности облезлого то ли дерева, то ли куста, сиротливо торчащего по центру нашей лужайки. — Тогда получится подобие навеса, в тени которого…
— Млять! Ты издеваешься надо мной что ли?! — перебила Белка. — При чем тут, нахрен, солнце?!.. А если серые нас спящих повяжут? Или, того хлеще, глотки во сне перережут?
— Вообще-то, они не такие уж кровожадные дикари. И большинство баек, гуляющих о них по Континенту — это бред чистой воды.
— И много ты серых видел, Рихтовщик?
— Троих.
— Всего троих? — хмыкнула Белка. — И уже за всё их поганое племя впрягаться готов… А я, вот, считаю, что неспроста на Континенте игроки этих ублюдков серыми тварями прозвали. И, ежели серые твари доберутся до нас спящих, уверена, нам всем очень не поздоровится.
— И, чтобы такой неприятности не случилось, мы все будем по очереди дежурить и оберегать сон друг друга, — подвел я черту под затянувшимся спором. Вытащил из рюкзака банку тушенки, вскрыл ее и начал есть.
Друзья последовали моему примеру.
— Первый час отдежурю сам, — продолжил я, утолив первый голод. — Потом меня сменишь ты, Белка. Ну и последний час будут высматривать потенциальную угрозу выспавшиеся Жаба со Скунсом.
— Я бы, все-таки, предпочла еще пройтись, и подыскать нам более укромное местечко, — проворчала Белка, потроша ножом свою банку.
— Без проблем, — кивнул я. — Только, чур, охломонов этих на своем горбу дальше попрешь уже ты.
— Да мы, так-то, и сами сможем, — возмутился ковыряющий банку Жаба.
— Угу, — поддержал товарища приставший на локтях Скунс. Но продержаться так вымотанный до предела крестник смог не долго и, через пару секунд обессилев, откинулся обратно в траву.
— Согласна? — игноря крестников, спросил я Белку.
— Млять! — зло бросила поморщившаяся в ответ девушка.
— Вот и я об том же… Короче, сейчас хаваем, мастерим навес, и по очереди на караул…
…Снова глаза застилал белый вонючий кисляк.
— Нужно решать, Рихтовщик. Прямо сейчас! — в раздавшемся за спиной яростном шепоте хранителя на этот раз не было и намека на насмешку. — Пока еще выбор за тобой!.. Но эта привилегия продлится не долго! Решайся!.. Немедленно!.. Или, вместе с ними, потеряешь все!..
…Из липкой паутины приснившегося кошмара меня выдернул загремевший в подсознании набат смертельной опасности.
Еще не открыв глаза, я уже понял, что безнадежно опаздываю отразить удар. И, интуитивно угадав его направление, успел лишь толчком плеча отпихнуть в сторону прильнувшую ко мне во сне девушку.
Воздух вокруг уплотнился от активированного рывка, и в щель чутка приоткрывшихся глаз я увидел сюрреалистическую картину наваливающейся с неба крылатой твари. Огромные растопыренные для удара когти заключенной в роговую броню «птицы» уже были в считанных сантиметрах от моих груди и шеи, а длинный зазубренный клюв почти воткнулся в мой правый глаз.
Преодолевая сопротивление вязкого воздуха, руки с травы метнулись наперехват страшилищу. Но мгновенно очистившийся (как это всегда происходит в момент боя) от всех посторонних мыслей разум тут же выдал неутешительный прогноз: ответным ударом я смогу лишь отомстить своему убийце, но предотвратить наносимые мне тварью уже прямо сейчас смертельные раны я, увы, не успевал от слова совсем…
— Ооооотссссс… — тяну я непослушными в киселе заставшего воздуха губами и языком отвратительно длинную фразу-активатор, наблюдая, как по миллиметру надвигающийся, словно в замедленной съемке, клюв крылатой твари достигает-таки роговицы глаза, а длинные, как ножи, когти впиваются в открытые шею и грудь…
Мозг взрывается от волны нестерпимой боли, но я упрямо продолжаю тянуть:
— …скооооо… — картинка перед глазами меркнет в клубах кровавого тумана.
Из-за бешенного ускорения тела, кровь из ран выстреливает наружу, как из брандспойта, останавливая даже на мгновенье дальнейшее продвижение клюва и когтей. Невольно гася своим присутствием в ранах чудовищный напор крови, клюв и когти твари неожиданно превращаются из орудий убийства в спасительные пробки, не позволяющие смертельно раненому телу в один миг истечь кровью, и лишиться сознания от смертельной кровопотери, давая мне тем самым шанс в этот роковой миг дотянуть-таки до конца бесконечно длинную фразу:
— …ок! — только теперь пальцы рук добираются до покрытой роговыми бляшками шеи твари. И последним осознанным действием я успеваю сдавить шею «птичке» и рывком сломать убийце хребет.
Действие рывка прекращается. Воздух теряет вязкость и плотность, возвращаясь к обычному состоянию. Сознание проваливается в конечную черноту. И…
Я вторично просыпаюсь уже от собственного чиха. Обнимающая меня Белка что-то недовольно бормочет во сне. И я с облегчением понимаю, что все снова получилось. Дар Второй шанс активировался, несмотря на изрядное искажение фразы-активатора, и в моем распоряжение теперь есть целых пять секунд — просто прорва времени для владеющего рывком высокоуровневого игрока.
В подсознании ожидаемо начинает набирать обороты набат, сигнализирующий о приближающейся сверху смертельной опасности.
Я аккуратно отпихиваю в сторону подругу, раскрываю глаза и вижу пикирующих с неба на нашу «лужайку» ороговевших крылатых монстров… Поскольку, в предыдущей раз мой обзор полностью перекрывала туша атаковавшего меня убийцы, остальных крылатых тварей тогда разглядеть я не сумел. Теперь же, кроме своего обидчика, я насчитал в небе еще пятерку пикирующих кровожадных ублюдков.
Однако увеличение целей ничуть не повлияло на уже составленный нехитрый план схватки: под читерским разгоном в последний момент подорваться навстречу «птичкам», и всех их тупо порубать на куски. Потому как все атакующие с неба твари были невысокого уровня, и даже вшестером, но лишенные элемента неожиданности, они не представляли для меня теперь серьезной угрозы.
Прежде чем броситься крылатым ублюдкам наперехват, я даже успел скосить глаза в сторону крестников, и увидел, как эти гребаные пофигисты, прижавшись спинами друг дружке, в полусидячем положении, уронив головы на грудь, задавали душевного храпака.
Вот и доверяй таким горе-дежурным охрану лагеря! — мысленно чертыхнулся я, сделав зарубку навешать проштрафившимся сторожам люлей, когда все закончится.
И, повторно задействовав рывок, стал сквозь уплотнившийся воздушный «кисель» подниматься на ноги, навстречу практически застывшим в воздухе на двухметровой высоте «птичкам».
В левой руке материализовался призванный из ячейки резак, в правой — шпора. И кровавая бойня началась…
Глава 8
Глава 8, в которой подвиг приводит к плачевным последствиям, и от скандала спасет плен.
— Фу, млять! Че это?! Ааааа!..