Снова невразумительное бурчание.
— Готов признать, что я недостаточно низенький, гаденький, костлявый, тупой болотный коротышка, чтобы считаться подлинным нюень бао де дуань, но, кажется, для Сари я был бы подходящим мужем!
Мне пришлось подавить желание схватить Тай Дэя за шкирятник и колошматить его о стену до тех пор, пока он не сознается, зачем они похитили мою жену и объявили ее умершей. В последнее время я ловил себя на мысли, что по части расизма мог бы утереть нос и Тай Дэю, и всем его соплеменникам.
— Он жрец, — помолчав, признался Тай Дэй.
— Ох. Ну и удивил же ты меня, брат. За дурака меня держишь? Я тебе не женгал. На языке нюень бао это коротенькое словечко означало «уродливый от рождения, безмозглый чужеземец».
— Он — хранитель старины, брат. Кладезь древних преданий, знаток исконных обычаев. Давным-давно мы пришли в дельту из иной земли и сами были совсем иными. Ныне мы живем, как должны жить сейчас, но среди нас есть люди, хранящие сокровенные знания о прошлом. Тебе, как летописцу Черного Отряда, это должно быть понятно. Может, оно и так.
Усилившийся дождь превратил улицы в сплошные лужи. Не слишком глубокие, по большей части не глубже дюйма; это заставило меня вспомнить о затопленных улицах другого города. Это просто кошмарная игра воображения, внушал я себе. Возможно, наваждение, посылаемое Киной. Вонища здесь, конечно, имеется, но это не Деджагор. Здесь нам не придется есть крыс, голубей и ворон. И никто не станет прибегать к мрачным обрядам, требующим человеческих жертвоприношений. Я внимательно пригляделся к Тай Дэю. Похоже, ему тоже вспомнились те времена.
— Там, по крайней мере, было теплее, — промолвил я.
— Я помню это, брат. Я все помню.
Он имел в виду, что помнит, почему так много его соплеменников сочли своим долгом чуть ли не служить воинам Черного Отряда.
— Я хочу, чтобы ты помнил те дни всегда, Тай Дэй. Мы оказались в ловушке, но выжили. Там я многому научился. Теперь меня ничем не проймешь.
Я побывал в аду и отбыл там свой срок. Нынче даже сама мрачная Кина не имела возможности ввергнуть меня в худшие беды, нежели те, что я уже пережил.
Отвлекшись на разговоры и размышления, я упустил из виду дядюшку Доя. Если это действительно был дядюшка Дой. Мы с Тай Дэем оставались на улицах, пытаясь воодушевить солдат и в то же время силясь забыть о своих каникулах в аду.
О дядюшке Дое этот маленький паршивец не проронит больше ни слова.
51
Костоправ был недоволен.
— Нечего рогом упираться, Мурген. У тебя не было нужды подвергать себя такому риску.
— Я выяснил, что князь затевает какую-то гадость.
— Подумаешь, великое дело. От этой задницы мы ничего другого и не ждали.
— К тому же, я видел дядюшку Доя. Он тоже шнырял в развалинах.
— Ну и что?
— Так ведь ты всю дорогу беспокоился насчет моих родственников.
— Теперь это уже не так важно.
Его слова насторожили меня. Опять он знал нечто такое, чем не хотел со мной делиться. Или же просто вознамерился сохранить свою точку зрения на происходящее в полнейшем секрете.
— Что случилось?
— Мы достигли верстового столба. Камня, на котором отмечено расстояние в милях. Никто этого не заметил, что дает нам обалденное преимущество.
— А пояснее нельзя?
— Ни в коем случае. Вдруг да пташка услышит.
— Скажи, почему ты встречаешься с этой птичницей? — Я взял за обычай приставать к нему с этим, так же, как он цеплялся ко мне с расспросами о дядюшке Дое. Что вовсе ему не нравилось. Ответа я не получил.
— У тебя есть дело. По существу, даже два. Вот ими и занимайся. Если я лишусь тебя, у меня не останется никого, кроме Одноглазого. — Он бросил на меня суровый взгляд.
— Представляю, как это будет ужасно.
Костоправ уловил мой сарказм.
— Когда будет готов Дрема? Что-то я давненько его не видел.
— Я тоже. — В данном случае, если подойти формально, мои слова не были ложью. Уж больно занят был. Составлял чертеж внутренних помещений Вершины.
Что тоже соответствовало действительности. Я вычерчивал план, когда не находилось дела поинтересней. И не прилагал особых усилий для слежки, хотя кое за кем последить бы стоило.
— Ты знаешь, насколько глубоко уходят в землю его подвалы?
— Нет. Как не знают и вороны.
— Тут он, пожалуй, ошибался. Некогда Душелову довелось побывать в подземельях Вершины. В качестве узницы. Но с меня этого разговора хватило. Ясно, что нашей паранойе конца не видно.
— Ладно. Пожалуй, я прогуляюсь.
Одноглазый сидел напротив матушки Готы, по другую сторону костра. Они не разговаривали, однако их взаимная терпимость и сама по себе вызывала немалое удивление. Неужто паршивый колдунишка и впрямь пытался сосватать ее за Гоблина? Глазенки у него, во всяком случае, бегали так, словно он затеял какую-то пакость.
Мой телохранитель сидел рядом со своей мамочкой, кормившей его пакостной хренью, которую нюень бао почему-то считают едой.
Проскользнув мимо них, я поднырнул под рваное одеяло и залез в логовище Одноглазого. Вонища там стояла страшенная. Уж не знаю, кого он собирался дурачить: ни у одного нормального человека не могло возникнуть сомнения относительно назначения этого густого сусла. Надо полагать, пойло из него выйдет такое же вонючее. Одноглазый побросал в свой жбан решительно все, что могло быть подвергнуто брожению. Копченый лежал на походной койке, изготовленной Лофтусом и его братьями по заказу Одноглазого, коматозный колдунишка располагал лучшей кроватью во всей провинции. Я пристроился на стуле, размышляя: можно ли будет и вовсе обойтись без него. В конце концов я решил, что опыты подождут. В настоящий момент предпочтение следовало отдать надежности. Однако, мне следует вытащить его из этой дыры. При первой — возможности я тихонько перетащу Копченого к Костоправу, то-то у него радости будет — полные штаны. В первую очередь я нашел Дрему: парнишка все еще дожидался Бонх До Трана в его городском доме. Последовав за Траном на болота, я приметил, что старик встревожен. Почему — я не понимал. До храма ему было еще ехать и ехать, а тем временем стан моей Сари округлялся прямо на глазах.
Не прошло и недели с тех пор, как я видел ее в последний раз, а живот ее увеличился более чем заметно. Я припомнил шуточки, которые взрослые отпускали в адрес беременных женщин, когда я был еще мальчишкой. Теперь они уже не казались мне такими смешными.
Я очень хотел быть рядом с ней, хотя и сознавал, что в моем присутствии нет никакой нужды. Каждый день во всем мире женщины рожают детей и прекрасно обходятся безо всякой помощи со стороны отцов. В такие моменты они все заодно, а мужиков и близко к себе не подпускают. Я снова выбрал минутку, когда Сари оставалась одна, и попытался материализоваться прямо перед ней. И снова мне удалось лишь напугать ее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});